Он не вернулся из боя...

Источник материала:

ЗЕНИНА Тамара

Внук никогда не видел деда, но всегда им гордился

Говорят, по почерку можно многое узнать о человеке. Письмо с прикрепленной к нему фотографией красивого военного летчика, сделанной в 1942 году, явно писал кто–то, сильно волнуясь. Неровные буквы, отрывистые фразы, сразу и не поймешь, что случилось. И только прочитав все приложенные документы и архивные справки, я поняла, что это письмо — крик души.

Николай Васильевич Смольский из Речицы всю жизнь пытался узнать историю своего деда. Его мать последний раз видела отца маленькой девочкой и запомнила, что он был «хорош собой и высок — под два метра». В 1942–м он прислал домой эту самую фотографию. Статный офицер — в наспех созданной фотостудии, на фоне мятого занавеса, видимо, в каком–то клубе или кинотеатре города Агдама. На этом связь с фронтовиком оборвалась навсегда...

Спустя годы, настойчиво переписываясь с архивами, внук все–таки узнал, что «младший лейтенант Супренок Александр Александрович 1918 года рождения, уроженец д. Андреевка Речицкого района Гомельской области, летчик 335–й штурмовой авиадивизии 826–го штурмового авиационного полка I Прибалтийского фронта, пропал без вести 31 августа 1944 года... не вернулся с боевого задания в районе Румбу».

Драматизм того последнего боя восстановили вместе с оперативной сводкой штаба за роковой день. «335–я авиадивизия во второй половине дня производила разведку в районе Ауце, Джукстэ, Жагаре и других населенных пунктов, штурмовыми и бомбардировочными действиями наносила удар по танкам, автомашинам и живой силе противника. 28 Ил–2 произвели 30 самолетовылетов. ...Группа 4 ведущего ст. лейтенанта Миронова в районе Румбу была атакована 12 самолетами противника. В неравном воздушном бою Миронов и его ведомые проявили подлинный героизм, отражая яростные атаки истребителей противника, которые продолжались до линии фронта. Самолет Миронова, весь избитый снарядами истребителей противника, не дотянул до своего аэродрома. Но ст. лейтенант Миронов вечером возвратился в часть, воздушный стрелок старшина Никаноров получил тяжелые ранения лица и рук, отправлен в госпиталь. Младший лейтенант Супренок был сбит и не возвратился с боевого задания...» 26–летний белорусский парень навсегда остался в латвийской земле, так и не успев сообщить родным о своей первой большой награде, полученной накануне.

Из наградного листа: «В период с 25 июня по 2 июля 1944 года товарищ Супренок произвел 10 успешных боевых вылетов. Во время полетов в районы Бешенковичей, Шумилино, Оболи, Лепеля, Витебска штурмовыми ударами им уничтожено и повреждено 15 автомашин с грузом, 5 повозок, 3 орудия, подавлен огонь 4 точек зенитной артиллерии, создано 3 очага пожара, убито и ранено 20 солдат и офицеров противника. За короткий промежуток времени отлично овладел грозным оружием и боевым самолетом. Штурмуя вражеские войска, проявляет отвагу, смелость, разумную инициативу. Дерзок и настойчив в бою. Боевые задания выполняет отлично. Умело использует боевой опыт старших товарищей. За 10 успешно выполненных боевых вылетов и проявленные при этом мужество, смелость и отвагу в борьбе с немецкими захватчиками удостоен правительственной награды ордена Красного Знамени. Командир 826–го штурмового авиаполка Герой Советского Союза подполковник Волотов. 3 июля 1944 года».

Эта героическая и грустная страничка до сих пор неоконченной военной летописи не дает покоя Николаю Васильевичу Смольскому. «Смотрю на карту с малоизвестными названиями сейчас уже соседних государств и больше всего на свете мечтаю найти могилу своего деда, чтобы показать ее детям...»