Фото с голыми женщинами и "Лига свободной любви". Как развлекались минские гимназисты 100 лет назад

Источник материала:

24 января 1803 года в современной столице Беларуси была основана Минская мужская правительственная гимназия. Как ее ученики парализовали работу телеграфа, шутили над церковными служителями и предавались радостям плотской любви, свидетельствуют сохранившиеся документы Национального исторического архива Беларуси.

Петарда под колеса конки

В один из октябрьских дней 1909 года на главной минской улице Захарьевской (теперь проспект Независимости) произошло странное событие. В полуденный час под колесами конки, забитой людьми, раздался громкий хлопок. Обезумевшие лошади резко свернули с пути и помчались в сторону проходящей публики и стеклянных витрин магазинов. Только умелые действия кучера, обуздавшего животных, предотвратили трагедию. Пассажиры конки, еще помнящие лихие взрывы революции 1905 года, с криком разбежались по сторонам. Случившееся породило множество версий, вплоть до покушения на убийство присяжного поверенного, ехавшего в конке.

Полиция города безуспешно пыталась найти нарушителя спокойствия. Этот случай мог бы остаться очередной городской тайной, если бы через пару дней в кабинет директора Минской мужской гимназии Сергея Васильевича Преображенского не пришли ученики 3-го класса Сергей Ковальков и Яков Мельцер, которые сознались в содеянном. Играя в серсо (подбрасывание обруча и ловля его палочкой), они поспорили с товарищами, что проигравший бросит петарду под состав конки. Проиграл Яков. Сознаться в своем поступке мальчишек побудила поднявшаяся шумиха, а отнестись к выбору наказания просили «милосердно». По итогу Сергея и Якова наказали трехчасовым арестом, отбывать который пришлось в выходной воскресный день.

За свою более чем столетнюю историю гимназия стала свидетелем множества шалостей своих подопечных. В стенах ее первого здания, сохранившегося до нашего времени по адресу: площадь Свободы, 23, шумели, списывали, развлекались на переменах мальчишки со всего края, некоторым из которых предстояло повлиять на ход истории. Это поэт Томаш Зан, композитор Станислав Монюшко, географ и зоолог Тадеуш Дыбовский. В 1844 году гимназия переехала в специально построенное здание на Губернаторской улице (теперь Ленина), в котором, к примеру, учились будущие деятели белорусского национального движения братья Антон и Иван Луцкевичи, поэт Янка Лучина, юрист и литературовед Владимир Спасович, писатель Ядвигин Ш. и художник Фердинанд Рущиц.

Шутки в церкви и исключение за запись в дневнике

Правила поведения гимназиста, печатавшиеся в конце их дневников, современному школьнику могут показаться драконовскими: нельзя появляться в кондитерских, трактирах, ресторанах и гулять позднее 7 часов вечера. Нельзя появляться в общественных местах не в ученической форме, толпиться и шуметь у стен гимназии. За нарушение установленных правил гимназистам грозил арест (оставление на несколько часов в гимназии в выходной день) или вовсе исключение. А это для родителей, плативших от 70 рублей в год за обучение, было неприятным событием. Но мальчишки не были бы мальчишками, если бы не пытались жить по своим правилам, часто попадая в газетные сводки и документы гимназии.

Рано утром, к 8 часам, по минским улицам спешили на учебу юноши в темно-синих полукафтанах с посеребренными пуговицами, темно-серых штанах и фуражках с буквами «МГ» на околышке над козырьком. Учебный день непременно начинался с молитвы: православные молились в специально устроенной при гимназии домовой церкви, католики, иудеи и мусульмане — в обычных классных кабинетах. Религиозное воспитание юношей занимало значительную часть в гимназической учебной программе. Закон Божий преподавался наравне с такими предметами, как алгебра, физика и космография. И когда речь на уроках заходила о сотворении мира, то у мальчишек в голове была полная каша.

Когда учитель в приготовительном классе гимназии диктовал задание на следующий урок, то семилетний Леон Лютцау вздохнул и произнес: «Выучить черт знает что». Когда преподаватель выхватил его дневник, чтобы записать замечание, то напротив своего предмета увидел незаконченную надпись: «Закон Божий — выучить черт зна…». Через пару дней ребенка забрали из гимназии, куда он больше не вернулся.

Само по себе религиозное воспитание, помимо теоретических знаний о Ветхом и Новом Заветах, подразумевало развитие у мальчишек «смирения, кротости и терпения». Закреплялось это при посещении богослужений — как в дневное время, так и во время «всенощных бдений». В одну из ночей на службе в Минском кафедральном соборе (теперь в здании находится концертный зал «Верхний город») десятки мальчишек, борясь со сном, внимали словам священника и молились. Второклассник Игнат Селицкий, чтобы ободрить и развеселить товарищей, стал незаметно задувать огонь лампады у иконы святого. Церковный послушник, покачав головой, ответственно перекрестился перед иконой и вновь зажег лампаду. Не прошло и минуты, как она вновь погасла. Обеспокоенный послушник вновь повторил свои действия, теперь уже усердно помолившись. Но и это не помогло: огонь в лампаде продолжал таинственно гаснуть.

Гимназисты ободрились. Еле сдерживая смех, они наблюдали за несчастным церковным послушником, судорожно крестившимся и зажигающим лампаду раз за разом. Не сойти с ума ему удалось лишь благодаря классному наставнику, заметившему виновника. Подбадриваемый хохотом одноклассников, Игнат пытался тушить уже все свечи поблизости. Наказание юному проказнику пришлось отбывать серьезное: 6 часов ареста — по два часа каждое воскресенье.

«Зайчики», которые парализовали телеграф

Терпения гимназистам не хватало и во время уроков. Второклассник Ваня Чепелло во время уроков украдкой читал книгу о приключениях Ната Пинкертона — серия детективов, популярнейшая у подростков того времени. В старших классах чтиво было уже другое. Пока товарищи сосредоточенно вникали в учебники французского языка, ученик 7 класса Петя Логин читал фельетоны в газете «Минский голос». А его одногодка Саша Гахович хвастался перед товарищами открытками с изображением голых женщин. Хоть продажа таких открыток была строго запрещена, предприимчивые владельцы книжных магазинов тайком продавали их юношам-гимназистам, пришедшим купить учебники.

А однажды гимназист едва не парализовал работу крупнейшей почтово-телеграфной конторы в губернии. Телеграфистки пожаловались директору гимназии Преображенскому, что из окна второго этажа в гимназии кто-то светит зеркалом в их окна.

Учителя определили нужный кабинет второго этажа, окна которого выходили на здание конторы. После этого классный наставник осмотрел личные вещи присутствующих там третьеклассников. В кармане у одиннадцатилетнего Коли Парамонова нашли маленькое зеркальце. Неизвестно, сколько телеграмм в тот день не дошло до адресатов. Но то, что Коле в выходной воскресный день пришлось несколько часов провести в стенах гимназии, известно точно.

Встречались среди мальчишек и любители рифмы. 15 марта 1910 года ученикам первого класса на уроке чистописания был предложен в качестве примера для работы отрывок, в котором описывалась мирская жизнь святого Сергия Радонежского.

— Был он кроток, скромен, послушлив и прилежен, — медленно диктовал текст преподаватель, прохаживаясь по рядам и проверяя, как рука учеников старательно выводит буквы и слова. Внезапно скрип чернильных перьев нарушил звук упавшего клочка бумаги. Скомканный тетрадный листок упал к ногам преподавателя, не долетев до своего адресата. Он развернул записку и прочитал аккуратно написанные строчки:

«Был он кроток, как свинья,

Скромен, как собака,

И прилежен, как волчок —

Настоящий дурачок».

Вместо следующего урока всех учеников класса допрашивал инспектор гимназии в присутствии директора. Чтобы проверить почерки, каждого заставили написать по несколько предложений. Почерк Володи Метлина был как две капли воды схож с почерком в записке. В свое оправдание он заявил, что лишь написал эти строки со слов Моисея Гарлина и они совсем не имеют отношения к святому. Когда все мальчишки начали говорить обратное и обвинять Метлина во лжи, Володя заплакал. Отмазаться оказалось сложнее, чем сочинять стихи.

«Когда в человеке умирают желания — умирает и его жизнь, а когда он убивает желания — убивает себя!»

Согласно специальным правилам поведения, гимназистам запрещалось выходить на улицу после 7 часов вечера. Подготовка домашнего задания иногда затягивалась до позднего вечера, поэтому юноши в качестве развлечения и отдыха читали много литературы. В 1907 году особую популярность среди минской молодежи приобрел роман Михаила Арцыбашева «Санин». Произведением, содержащим в себе откровенные и зачастую порнографические сцены, зачитывались как серьезные гимназисты, так и скромные гимназистки. «Когда в человеке умирают желания — умирает и его жизнь, а когда он убивает желания — убивает себя!» — эти слова главного героя романа пришлись по нраву подросткам, и они начали воплощать их в жизнь.

Весной 1908 года через городскую прессу стали распространятся слухи о существовании в Минске среди учеников мужской и женской гимназий некой «Лиги свободной любви». Среди минских журналистов началась азартная погоня за любой информацией. И уже в апреле газета «Окраина» публикует устав Лиги. В нем была четко сформулирована цель общества — «внести свежую и оздоровляющую струю в ненормальную общественную атмосферу через любовь и наслаждение». Минск был взбудоражен и разделился на сторонников и противников набиравшего популярность общества. 8 апреля газета «Минский курьер» сообщила, что же на самом деле происходит на встречах Лиги.

«Обширная комната. По сторонам у стен 5 кроватей. Разбросанное грязное постельное белье валяется по всей комнате. Посреди ее за столом, уставленным внушительной батареей пивных бутылок, — обширная компания. Все — гимназическая молодежь: юноши и девушки лет 17−19. Как видно, чувствуют себя здесь все прекрасно. Пиджаки и куртки поскиданы, кофточки расстегнуты. Одна молоденькая девушка совсем сбросила свою блузку, и сползшая рубаха обнажила ее худенькие белые плечи и грудь. Во главе стола — гимназист Алексей. Благодарная внешность помогла ему вовлечь доверчивую молодежь в свой кружок „свободной любви“. Кружок организован и делает все, о чем мечтал Алексей… Разговоры смолкли. Стало тихо.

— Ну, деточки мои, — прервал тишину Алексей, — за дело, а то уже поздновато. Возьми себе каждый пару!

— Мне Зиночку.

— Я хочу непременно Володьку.

— Ну уж нет, Володенька мой! Правда, дорогой?

— Твой! Ну, отстань, твой.

— А я беру Катю.

— Меня! Ирод ты окаянный! Мерзавец! Жалкий подлец! Я хочу свободной любви…

Лампа была затушена. Темно. Тихо. Зловеще тихо. Изредка нарушают тишину слабые вскрики: „Ой, больно, дорогой, бо-ольно!“. Кто-то заплакал от боли:

— Сашка, Сашенька! Я лежу на бутылке! Пусти! Пу-сти!

— Ничего, ничего! — шепчет кто-то, задыхаясь, тихо.

Грохот покатившейся пустой бутылки резко прозвучал в воздухе. Тихо опять… Через полчаса зажгли лампу. Было как-то неловко. Чувствовалась какая-то напряженность. Уже не пели, не смеялись.

— Что же дома скажут? Пора, уже поздно. Полчаса первого, — произнесла Зина. Никто ничего не ответил: все сидели потрясенные, измученные…

Начали одеваться. Долго возились, отыскивая расбросанные вещи. У одной пропал чулок, другая потеряла гребешки, третья — ботинок. Наконец все было найдено, все оделись и вышли. Медленно ходили шесть пар по Горной улице, сторонясь всякого прохожего. Потом разделились и, еле передвигая ноги, разбрелись по домам. „Завтра в 8!“ — крикнул Алексей. Все молчали…».

Статья произвела сумасшедший резонанс не только в Минске, но и на территории всей современной Беларуси. Родители допрашивали своих детей, принимали ли они участие в подобном, а в адрес учебных заведений посыпались возмущения о недостатке культурного досуга для детей.

Директор Преображенский заявил на заседании педагогического совета, что, согласно официальным донесениям полиции, ученики мужской гимназии в подобных ситуациях уличены не были. Для предотвращения «морального разложения юношей» было решено устраивать в гимназии любительские театральные вечера. Кроме этого, он предложил подать иск в суд на городские газеты, продолжавшие усиленно раскручивать эту тему.

Как считает исследователь Сергей Крапивин, «Лигу свободной любви» придумали. В том числе, ради того, чтобы очернить оппозиционные партии. Как пишет Крапивин, фельетон в «охранительной» газете «Минское слово» был затеян ради одной только строчки: «Зло началось еще в 1905 году, когда и его мамаша, и ее папаша еще не были кадетами, а были эсерами». Как напоминает исследователь, никто из белорусских историков не видел реального полицейского или жандармского дела. Поэтому вопрос, существовала ли в реальности «Лига», так и остался без ответа.

Война и немцы

В 1914 году началась Первая мировая война. В ноябре ученики восьмых классов написали директору гимназии коллективное прошение. Они хотели сдать свои выпускные экзамены экстерном, чтобы скорее отправиться добровольцами на фронт. Документов о решении директора не сохранилось. Скорее всего, оно было отрицательным. Ведь два воспитанника гимназии — Николай Кирик и Иван Дудкевич — бежали на фронт тайно. Спустя несколько месяцев стало известно об их подвиге. Будучи разведчиками при стрелковом полку и часто находясь под обстрелами, они доставляли важные сведения о противнике. За проявленный героизм они были награждены Георгиевскими крестами 4-й степени. Семнадцатилетний Иван Дудкевич свою награду не получил: при выполнении очередного боевого задания он был захвачен в плен, и дальнейшая его судьба неизвестна. Награждение же Николая Кирика проходило на официальном уровне, при участии главных людей города.

Пока же линия фронта проходила в сотнях километров от города, и потому жизнь в Минской мужской гимназии текла спокойно и размеренно. Участие большинства гимназистов в военных событиях ограничивалось сбором пожертвований на благотворительные цели. Например, благотворительные организации вместе с гимназистами устраивали продажу горожанам бутоньерок из папье-маше. Средства, полученные от их продажи, шли, например, в пользу создававшегося в Российской империи «воздушного флота». Как писали городские газеты, к применению авиации в военных действиях минчане относились иронично. Однако носить такой цветок на платье либо лацкане пиджака, показывая тем самым свое благородство, считали делом нужным. Нужным делом считали свое участие в продаже цветка и гимназисты.

11 сентября 1915 года гимназия была эвакуирована в Москву, где в составе 8 классов из 16 продолжала занятия с беженцами-минчанами. В ученических классах в здании гимназии по Губернаторской разместили госпиталь. Документы, учебники, ученические принадлежности, музыкальные инструменты — все невывезенное имущество гимназии было заперто на замок в одном из кабинетов. Работая в Москве, руководство гимназии постоянно вело переговоры о возвращении гимназии в Минск. Но для переполненного беженцами города, цены на продукты в котором росли каждый день, вопрос о гимназии стоял на последнем месте.

Через три года по соглашению с немецкими оккупационными властями сотрудники гимназии вернулись в свое старое здание, но обнаружили запертый ранее кабинет разворованным. Среди кучи разбросанных документов лежали обломки позолоченной рамы портрета царя. После того как город заняла Красная Армия, в запущенном здании гимназии разместилась 2-я советская трудовая школа. С небольшим перерывом на время советско-польской войны она функционировала вплоть до июня 1941 года. Во время войны здание гимназии было частично разрушено, но после освобождения его решили не восстанавливать.

Теги: Минск