Взрыв в центре Минска, эротика из-под полы и секс-символы. Столичные кинотеатры 100 лет назад

Источник материала:

К концу ХIX века выбор развлечений в Минске разнообразием не баловал. В свободное время минчане любили посмотреть спектакли городского театра, понаблюдать за трюками ловких цирковых артистов и послушать духовой оркестр в Губернаторском саду. В последнем находился еще и велосипедный трек, который в праздничные дни превращался в площадку для гуляний. В мае 1896 года, когда на мосту в сад произошла давка, в Париже зарождалось новое искусство. Вскоре в тихую и однообразную жизнь губернского города Минска ворвался кинематограф.

Бокс с кенгуру на белом экране

Первыми, кто познакомил минчан с новинкой, были заезжие цирковые труппы. Круглые тумбы афиш сообщали о невиданном «аттракционе подвижных картинок» под названием «биоскоп». После акробатических номеров и выступлений пародистов в цирковом зале гасили свет и на белом экране демонстрировали чудо. Со скоростью 15 кадров в секунду одна за другой сменялись картинки, на которых человек и кенгуру дрались в боксерских перчатках. В конце минутного ролика его авторы вышли к зрителям на поклон. Только сделали они это не со сцены, а с экрана.

Зал взорвался аплодисментами и, к разочарованию цирковых акробатов, требовал продолжения аттракциона. Такого ажиотажа на цирковые представления в Минске никто не мог вспомнить. Предприимчивые антрепренеры цирковых трупп с удовольствием подсчитывали небывалую прибыль, а минчане с нетерпением ждали очередных показов «биоскопа».

В том, что наступивший ХХ век станет временем небывалых открытий, минчане убедились, когда на смену «биоскопу» пришел аппарат под французским названием cinеmatographe. Это изобретение братьев Люмьер благодаря более стабильной проекции изображения на экран оставило от «биоскопа» только название. Специальные помещения для показа движущихся изображений по привычке еще продолжали называть «биоскопами». Но все чаще на афишах и первых полосах газет появлялись новые модные слова «тауматограф», «синематограф», «электробиограф» и приводящее в ужас театральных актеров и деятелей слово «электротеатр».

Отношение к кинематографу в Российской империи поначалу было неоднозначным. Император Николай II, например, относился к новому явлению сугубо отрицательно: «Я считаю, что кинематография — пустое, никому не нужное и даже вредное развлечение. Только ненормальный человек может ставить этот балаганный промысел в уровень с искусством. Все это вздор, и никакого значения этим пустякам придавать не следует».

Однако электротеатры начали открываться по всей Российской империи. Минск исключением не стал.

Первые электротеатры

Видео: History VA. Вы можете увидеть «Негритянский кейкуок» (выпуск 1905 года), демонстрировавшийся первыми минскими электротеатрами.

14 марта 1907 года в доме Поляка на углу улиц Захарьевской и Петропавловской (теперь часть Октябрьской площади, на пересечении проспекта Независимости и улицы Энгельса) братья Гольд открыли электротеатр с популярным названием «Иллюзион». Чтобы выделиться среди десятка «Иллюзионов» по всей России, владельцы добавляют к названию приставку «Парижский театр». Дело в том, что незадолго до этого стали популярны так называемые показы «парижского жанра». Попросту говоря, предприимчивые владельцы российских электротеатров нелегально демонстрировали у себя ролики порнографического характера. Впрочем, под порнографией в то время понимались обычные для современного зрителя сцены: мужчины начала ХХ века приходили в восторг от страстно целующихся героев и актрис, высоко задиравших платье в танце.

К большому разочарованию минских любителей «клубнички», братья Гольд в своем «Иллюзионе» порнографию не показывали. Или, по крайней мере, не включали ее в афиши. Репертуар первого минского электротеатра состоял из картин различных жанров: научный («Великое открытие астронома», «Под микроскопом», «Нравы Кавказа»), драматического («Страшная месть», «Ошибка преступника») и комедийного («Околдованный зять», «Галлюцинации пьяного»). Программа включала в себя полуторачасовой просмотр коротких фильмов и заметно отличалась от современных кинопоказов. В промежутках между фильмами зрителям показывали свои номера клоуны, фокусники и куплетисты.

В декабре 1907 года в Минск приехал владелец сети кинотеатров Рихард Штремер. К этому моменту он уже имел успешный кинобизнес в таких крупных городах империи, как Киев и Петербург. Заметив большой интерес минчан к кино, он, недолго думая, включил в свою киносеть город на Свислочи. Открыв здесь свой «семейный электробиограф» (в доме Раковщиков по Захарьевской улице, теперь здесь часть дома № 23, на углу пр. Независимости и ул. Ленина), он тем самым положил начало конкуренции с деятельным «Иллюзионом». В борьбе за зрителя в кинотеатрах-конкурентах начали устраиваться разнообразные программы.

Штремер пригласил на сеансы струнный оркестр и устроил буфет с прохладительными напитками. Кроме этого, он стал первым, кто показывал на своем экране хронику с участием царской семьи. А в октябре 1908 года Штремер сделал минчанам подарок: в течение нескольких десятков минут под мелодичную музыку оркестра на экране показывают сам Минск. Перед восторженными зрителями мелькали кадры с Соборной площади (современная площадь Свободы), шумной Губернаторской (теперь Ленина) и Захарьевской улиц (проспект Независимости). Каждый в зрительном зале пытался найти на экране себя и своих знакомых. Это был успех.

«Иллюзион» старался не отставать от энергичного Штремера и в один из дней 1908 года устроил для своих гостей необычную встречу. На сцену вышли «живые феномены»: 17-летний «мальчик-великан» (весом 190 килограммов), 44-летний «самый маленький человек в мире» (Жорж Колибри, весом 16 килограммов), «татуированная дама-американка» и «живые змеи-удавы». А уже через месяц во время антрактов минчан удивлял «приглашенный на короткое время китаец-чародей из Пекина» Ян Чи Ха, который показал «массу новинок восточного чародейства». Удалось ли очаровать ему минскую публику — неизвестно. Однако спустя год приемы восточного чародейства подействовали на богатого минского еврея по фамилии Ривкинд.

Китайский бизнесмен в Минске

В декабре 1909 года Вульф Ривкинд выкупил «первоклассный» электротеатр «Эден», недавно открывшийся на Захарьевской, 83 (на месте современного универсама «Центральный») и разместил его в доме Понса на Захарьевской улице (теперь здесь часть здания по адресу: пр. Независимости 17, в котором размещается КГБ Беларуси). Эта новость дошла до китайца Ян Чи Ха, он предложил владельцу свои услуги в качестве антрепренера (вариант менеджера или продюсера). Вдобавок ко всему китаец выдвинул условие о совместном владении кинотеатром. Ривкинд согласился.

Новоиспеченные владельцы решили отказаться от «первоклассного» характера заведения и понизили цены на билеты. Результат не заставил себя долго ждать. Горожане, преимущественно из низких слоев населения, сотнями устремились на киносеансы в «Эден». Репертуар состоял из картин, давно показанных в других кинотеатрах, но для небогатых минчан они были в новинку. Здесь, среди прочего, они могли увидеть первую русскую киноленту «Понизовая вольница» о русском разбойнике Степане Разине, вышедшую на экраны годом ранее. Русское кино в «Эдене» чередовалось с китайским чародейством Ян Чи Ха, который организовал целую труппу и развлекал зрителей своего кинотеатра.

Спустя неделю после открытия на тротуарах Захарьевской улицы начали собираться десятки людей, пытаясь пробиться в заполненный зал электротеатра. Желающих посмотреть недорогие киносеансы стало так много, что «Эденом» заинтересовалась городская полиция.

Минский полицмейстер Дмитрий Соколов в рапорте губернатору Эрдели писал: «С первых же дней открытия названного увеселения около помещения на тротуаре и на самой улице стали толпиться любопытные из низших слоев общества и мальчишки, буквально мешавшие уличному движению… Так как театр этот представляет собою не более не менее как балаган, рассчитанный на посетителей низшего класса, то я поставил условием разрешить дальнейшие представления лишь в том случае, если около театра-балагана не будет собираться толпа и мешать правильному движению на столь оживленной улице, как Захарьевская…».

Вскоре городская полиция выдвинула ультиматум: либо владельцы подыскивают новое помещение для электротеатра на одной из боковых улиц, либо электротеатр будет закрыт. Что и случилось в начале 1910 года.

Ян Чи Ха, обращаясь за помощью к губернатору, писал в прошении, что другого подходящего помещения в городе нет и «ныне мне остается совершенно обнищать и поплестись из Минска без всяких средств». Отрицательный ответ на свое прошение Ян Чи Ха не дождался. Китайский чародей покинул Минск и продолжил искать счастье на просторах огромной страны.

Спустя некоторое время электротеатр «Эден» вновь открылся по своему первоначальному адресу — Захарьевская, 83. Афиши гласили: «первоклассный электротеатр „Эден“ — единственный театр в Минске по грандиозности, богатству, красоте и роскоши». Новые владельцы «Эдена» учли горький опыт предшественников: «посетителей низшего класса» здесь больше видеть не желали.

Крах Рихарда Штремера

«Семейный электробиограф Штремера» долгое время оставался лидером среди городских электротеатров. Здесь, кроме показа фильмов, активно торговали киноаппаратурой и кинолентами многих известных студий. Кроме струнного оркестра зрителей развлекал карлик, 25-летний Иосиф Железняк, который стал визитной карточкой заведения.

9 октября 1910 года Железняк заканчивал готовиться к своему выступлению, которое регулярно открывало дневную программу электротеатра. Уже на выходе из помещения его окликнула жена механика электротеатра Ананьева, пригласив на обед.

— Благодарю, но уже решил прогуляться к скверу, — ответил карлик и вышел на улицу.

Внезапно, под оглушительный грохот, карлика силой отбросило на булыжную мостовую. Тысячи мелких осколков оконного стекла обрушились на проходящих по Захарьевской улице людей. Началась паника. Под крики и детский плач карлик поднялся на ноги и обернулся. Из окон второго этажа дома Раковщиков, где находился электротеатр Рихарда Штремера, вырывались языки пламени. Заметив, что главный вход в электротеатр заблокирован, Железняк побежал во внутренний двор дома. Перед глазами испуганного карлика предстала ужасная картина: весь задний флигель дома, в котором жил он и семья Ананьевых, был разрушен. Огонь уже пожирал ту часть дома, где находился электротеатр.

Прибывшая вскоре пожарная команда с трудом сумела извлечь из-под обломков здания механика Ананьева, его жену и сестру. Чудом оставшись в живых, они отделались ушибами и незначительными переломами. В истерическом припадке жена вырывалась из рук пожарных, пытаясь вернуться обратно. Как оказалось, под руинами осталась люлька с десятимесячной дочерью Ананьевых. Еще будучи под завалами, женщина изо всех сил удерживала кроватку с младенцем, не давая ей упасть. Но из-за обрушения здания женщина повредила руку и не смогла удерживать люльку. Пожарные пытались пробраться к завалам, но уже было поздно: руины охватил огонь.

Через несколько часов борьбы с огнем пожар был потушен. Пламя повредило помещения магазинов, гостиницы и полностью уничтожило электротеатр. Общий убыток от пожара Рихард Штремер оценил в сумму более чем 30 000 рублей. Имущество застраховано не было.

Под завалами была обнаружена еще одна жертва — дочь владельца рыбного магазина, 17-летняя Сара Левитан. Магазин, как и электротеатр, также находился в доме Раковщиков. Обслуживая посетителей, девушка отправилась за икрой в погреб. Первоначаль следователи предположили, что девушка, желая осветить темное помещение погреба, зажгла лучину. Огонь воспламенил пары бензина, пролитого работниками местной аптеки, также использовавших погреб в своих целях. Произошел мощный взрыв.

При дальнейшем расследовании была установлена причастность к трагедии и самих хозяев дома Раковщиков, владельцев водочного завода (теперь завод «Кристалл»). Взрывом была уничтожена пристройка, которую владельцы уже не первый год пытались перестроить в более просторное и доходное здание. Этому мешало то, что дом был заложен в банке. Последний не позволял перестраивать здание. У Раковщиков был хитрый план: уничтожить пристройку пожаром, а всю вину свалить на электротеатр Штремера, полный огнеопасной техники. Впоследствии уголовное дело против Раковщиков было прекращено: обвиняемые выплатили компенсацию всем пострадавшим, в том числе и Штремеру, потерявшему все свое оборудование.

Пожаром были уничтожены и многочисленные авторские киноленты Штремера, в том числе и с изображением Минска. Спустя несколько месяцев предприниматель и его команда покинули город. Помещения для электротеатра Штремера здесь не нашлось.

Война, секс-символы и «Красная звезда»

К началу Первой мировой войны, в 1914 году, в Минске насчитывалось пять электротеатров. Свое название оправдывал четырехсотместный «Гигант» (занимал часть здания лютеранской кирхи, сейчас здесь двор дома по адресу: пр. Независимости, 22), конкурировавший с меньшими по вместимости, но изысканными по интерьеру «Эденом», «Модерном» (теперь ул. Ленина, 8) и «Люксом» (теперь часть Октябрьской площади, на стороне ул. Энгельса). Замыкал рейтинг минских электротеатров «Иллюзион» с малым количеством посадочных мест и низкими ценами на билеты. Однако переживать за количество проданных билетов минским киношникам не приходилось. Особенно если в программе были комедийные фильмы с участием кумира молодежи Российской империи — французского комика Макса Линдера.

Вступление Российской империи в Первую мировую войну изменило не только репертуар минских электротеатров, но и значительно увеличило число зрителей. Дело в том, что с началом войны в России была существенно ограничена продажа алкоголя. Зрительные залы заполнили вчерашние выпивохи, пытающиеся найти себе развлечение. Когда с приближением линии фронта Минск принял десятки тысяч беженцев, кинематограф и вовсе стал злачным местом.

Все чаще в полицейских сводках стали появляться факты краж, избиений и домогательств, происходящих в электротеатрах. Но для владельцев минских электротеатров все равно настало золотое время. Минские предприниматели братья Вайнеры в 1917 году открыли электротеатр «Новый театр», который по техническому обеспечению ничуть не уступал европейским (находился на углу Захарьевской и Богодельной, теперь на этом месте Центральный книжный магазин). Городскими властями рассматривался вопрос о постройке электротеатра с трехярусным зрительным залом на тысячу мест. Проект так и остался на бумаге.

В последующие несколько лет завсегдатаями в зрительных залах становятся красноармейцы, немецкие и польские солдаты — власть в Минске менялась каждый год. Объединившись в товарищество «Обсите» (общество синематографических театров), владельцы городских электротеатров продолжали демонстрировать новинки кинематографа. На экранах в разоренном войной городе свои роли играли: секс-символ эпохи немого кино Пола Негри (в фильме «Желтый билет» о жизни еврейки-проститутки), австрийка Миа Май («Человек-обезьяна») и полька Диана Карен («Кающаяся грешница»).

В период польской оккупации Минска в 1919—1920 годах в город прибывали многие эмигранты из Советской России, в том числе и владельцы электротеатров. По низкой стоимости они продавали свои киноленты минским коллегам, которые продолжали удивлять горожан разнообразием фильмов. Русскоязычные ленты дублировались на польском языке, а в перерывах между ними шла хроника «Новости из Совдепии».

После того как Минск окончательно заняла Красная Армия, городские кинотеатры были национализированы, а их владельцы вскоре эмигрировали на Запад. Позже на базе минских электротеатров открылись новые заведения, которые уже назывались кинотеатрами. На месте «Гиганта» появился кинотеатр «Красная звезда», «Эден» стал «Интернационалом», а первый минский электротеатр «Иллюзион» — «Пролетарием». Начиналась эпоха белорусского советского кино.

Теги: Новости, Минск