Герасименя рассказала о нездоровой обстановке в команде и о том, как едва не завершила карьеру

Источник материала:

Чего греха таить — медаль Александры Герасимени стала самой неожиданной в пятнично-субботнем рационе белорусов. А как прочить награду, если секунды в сезоне были слишком далеки от лидерских?

Казалось, «полтинник» Саша проплывет безмедально, как и сотню. А потом выйдет из бассейна и скажет: «Все, заканчиваю, создаю семью…» И отправится с партнером по команде Женей Цуркиным прямиком к алтарю, следуя тренду других наших спортсменок-красавиц. Но она взяла бронзу! А потом вышла и сказала: «Продолжаю!» Хотя и призналась, что еще зимой находилась на грани срыва из-за разногласий с главным тренером сборной Дмитрием Манцевичем. Мы говорили об этом назавтра после успеха — Саша радовалась, была на позитиве, но острых углов не обходила…

— Помнишь эмоции вечером пятницы?

— На первых порах было немного непонятно. Но, конечно, я довольна.

— Секунды порадовали?

— Улучшила личный рекорд. В сравнении с последними результатами проплыла почти на полсекунды быстрее — здорово. Правда, всего четыре сотые отделили от победы. И когда это осознаешь, становится немного обидно. Увы, допустила ошибку — не на ту руку пошла касаться. На чем, собственно, и потеряла время, стоившее золота. И вроде всегда говорила себе, что лучше касаться на предыдущем гребке, дабы не делать лишнего, но все равно попалась. С другой стороны, всего две сотые выиграла у четвертого места. Поэтому слава богу, что есть медаль. Хотя, наверное, еще до конца не осознала. Постоянно ношу ее в сумке, чтобы чувствовать этот груз.

— Четыре сотые — это вообще сколько? Ладонь? Палец?

— На самом деле чисто визуально этого не видно вовсе. Мгновение! Если бы были старые тонометры, которые включали-выключали люди, неизвестно, как распределялись бы места. Впервые в жизни увидела, чтобы пьедестал, да и весь заплыв, закрылся в несколько сотых. Здесь уж и без везения не обойтись. Стартанул чуть-чуть раньше с тумбочки — и на финиш пришел чуть-чуть раньше.

— На «полтиннике» вообще возможно контролировать обстановку?

— Нет. Кстати, может, восьмая дорожка и помогла. Обычно вижу тех, кто плывет справа от меня. А в этот раз справа никого не было. Просто гребла, как могла.

— Первая мысль после финиша?

— Увидела три кружочка на тумбочке и выдохнула: «Слава богу!»

— Что первым делом сказал Женя Цуркин?

— Ой, не помню. Пробежала мимо, еле успела обнять — и сразу забрали на награждение.

— Не кажется, что эта бронза дороже двух серебряных наград Лондона?

— Она действительно далась очень и очень трудно. И все пытаются сравнить. После 2012-го сравнивали два серебра с золотом. Теперь уже — с бронзой. А я не знаю, какие награды дороже и лучше. Просто эта медаль другая. Рада тому, что есть. Хотя меня действительно после Лондона не поздравляли так, как после Рио. Безумно много писем и пожеланий! До сих пор не разгребла корреспонденцию, хотя и постаралась ответить как можно большему количеству людей. Поддержка действительно чувствовалась. Эту медаль посвящаю всем, кто за меня переживал.

— Есть объяснения, почему сотня получилась намного хуже «полтинника»?

— Ох, не хочется к этой сотне возвращаться. Думаю, могла и там проплыть быстрее. Просто так вышло. Надо анализировать причины. Пока сложно объяснить.

— А почему, за исключением твоего «полтинника», никто больше в сборной не проплыл даже на свои секунды?

— У нас была не совсем здоровая обстановка в национальной команде. Много напряжения, нервных ситуаций. Это не могло не сказаться на результате.

— С чего все началось?

— С прошлогоднего чемпионата мира в Казани. Вообще здесь надо всю подноготную рассказывать, а это очень долго…

— А если вкратце?

— За других не стану — отвечу за себя. Вскоре после Олимпиады в Лондоне пошла череда неудач. Изначально это было связано с личными обстоятельствами. Потом переросло в потерю физической формы, травмы, из-за чего провалила чемпионат Европы. Понятно, уверенности не прибавлялось.

Но следом была Казань уже с конкретной ошибкой тренера сборной, который вину не признал, а лишь свалил все на спортсменов — на их проблемы в головах. Мне кажется, это неправильно. А ведь мы реально были плохо подведены. На пик формы вышли гораздо раньше, и на «мире» никто даже малейшего шанса не имел. Проплывали первую половину дистанции, а дальше не могли физически. Что бы ни было в головах — дело здесь явно в другом. Хотя пловцы все равно начинают сомневаться: а вдруг действительно у меня проблемы?.. Уверенность еще больше теряется.

Я считаю, свои ошибки надо признавать, а не лицемерить. После такого начала искать специалиста, с которым могла бы работать. Потому что нельзя доверять тренеру, который не доверяет подопечным. Почти полгода потратила на поиски. К сожалению, из тех наставников, которые интересовали, кто-то боялся браться перед Олимпиадой, кто-то не хотел, кто-то находил отговорки. И когда шестимесячные поиски ни к чему не привели, реально собралась заканчивать. После зимнего чемпионата Европы стояла на грани. Понимала, что результата не будет. И если бы не мой первый тренер Елена Владимировна Климова, с которой закончили сотрудничать за полгода до этого, но которая предложила съездить к Дэйву Сало, на Олимпиаде, возможно, и не выступила бы. Кстати, вариант с Сало имелся еще несколько лет назад. Только, зная его суровую систему, боялась, что не выдержу нагрузки. Однако зимой от безысходности решила попробовать.

И сейчас немного неприятно читать, когда кто-то говорит, мол, мы договаривались… Да никто не договаривался. Сама пробивалась к американцу, спрашивала, можно ли приехать. По невероятной случайности рядом с Дэйвом в тот момент находился Хоум Гарави, работавший некогда со мной и Женей «по спине». Связалась, попросила обратить внимание на письмо, потому что у Сало столько корреспонденции, что всю просто невозможно прочитать. Он обратил. Только благодаря этому сейчас стою с медалью…

Понимаете, проблемы в голове всегда будут, когда нет результата. Но иногда результата нет не по твоей вине. Кроме того, важно, чтобы человек, который рядом, поддерживал, а не перекладывал на тебя свою вину.

— Были внутри команды те, кто поддерживал главного тренера?

— В последние полгода в сборной творилась неразбериха: кто-то за, кто-то против… Много мнений вокруг высказывалось. Хватало недоброжелателей, которые считали, что мы какие-то короли, поставившие себя выше тренера, и просто капризничаем. Считаю, спортсмен высокого класса и сам понимает, что ему надо делать и как готовиться. Наставнику стоит к этому прислушиваться, потому что не всегда видно происходящее внутри, под внешней оболочкой пловца. Я не люблю и не терплю диктатуру. Хотя могу подчиняться, если вижу правильные мысли. Например, мнение Елены Владимировны, которая согласилась со мной поработать после возвращения из Америки, до сих пор уважаю. Да, у нас тоже не всегда сладко складывались отношения, но как-то умеем слушать друг друга. А какие-то личные препирания… Ну мы женщины — что поделаешь.

— Руководство федерации как относилось к ситуации?

— Было на стороне тренера. Просто он умеет красиво говорить. Особенно начальству. Знаете, когда за день до конца выступлений выходит публикация (к счастью, не читала), мотив которой «моя хата с краю», а потом тебя поздравляют: «О, здорово! Мы сделали это!»… Что? Мы?.. Ну это просто неправильно. Лицемерие. За такое не уважаю людей.

— То есть твоя медаль еще и чистой воды сатисфакция? Торжество справедливости?

— Получилось всем недоброжелателям назло. Но мне не столько хотелось доказать кому-то, сколько себе. Что могу делать то, что с успехом делала раньше.

— Ждешь, что после Игр ситуация в сборной изменится?

— Думаю, люди все видели. Говорить излишне.

— Что дальше?

— Пока планирую поехать на ближайший чемпионат мира, а там посмотрим. Вообще сначала надо устроить себе небольшие каникулы, перевести дух…

— …накушаться сладкого.

— Честно говоря, никогда не отказываю себе в еде. Вот в Олимпийской деревне в принципе можно было найти что-то по душе. Но там все очень пресно, однообразно. Люблю красную рыбу — только ей и спасалась. Когда две недели находишься в таких условиях, хочется чего-нибудь домашнего. Мама уже спрашивала, чего приготовить, когда вернусь. Я особо не заказывала, потому что знаю — и так навалят всего.

— Любопытно, а Золота Рыбка знает толк в рыбалке?

— Раз в жизни ездила. Поймала какого-то дохлого карася. Решила, что не мое.

— Расскажи, как перед полуфиналом «полтинника» тебя и еще нескольких пловчих завезли невесть куда.

— Автобус поехал совсем в другое место. Кружили больше часа, чтобы вернуться в деревню и потом отправиться в бассейн. Слава богу, все обошлось.

— Ругались с водителем?

— Поначалу да, но какой смысл? Потом уже старались сохранять спокойствие. Организаторы предупредили, что перенесли заплыв. Ситуация находилась под контролем.

— На новый олимпийский цикл пойдешь?

— Пойду. Не знаю, дойду ли до Токио, но заканчивать не собираюсь. Хочется еще показать, что способна на многое. Если результаты не начнут снижаться, почему бы не продолжать и не стремиться улучшать собственные рекорды? Когда молодежь станет отрываться вперед — уступлю дорогу.

— Но уже ведь можно и о семье подумать, и о детях.

— Есть такие мысли, но ведь одно другому не мешает, правда? На самом деле здесь как бог даст. В ближайшее время планирую плавать, но если уж что-то случится, то случится…

— Когда у вас с Женей свадьба?

— Подумаем. Время есть. (Улыбается.)

— Он сильно расстроен своему выступлению?

— Конечно. Рассчитывал на гораздо лучший результат. И главное, что все было реально. Просто он поменял тренера позже меня — в апреле. За три-четыре месяца до Олимпиады. Да, это риск. Чтобы адаптироваться к новой программме, всегда требуется время. Я рискнула и могла не успеть. Но у меня ситуация сложилось патовая — пан или пропал. И все равно, считаю, Женина работа рано или поздно принесет плоды. Только не надо ждать этого сразу же. Вот на ближайшем чемпионате мира, будем верить, покажет зубы.

— Не хочется говорить, но в финале «полтинника» ты была самой возрастной пловчихой…

— Когда стоишь на тумбе перед решающим заплывом Олимпиады, нет разницы, сколько тебе лет. Там все равны.

— Но уже чувствуется высота прожитых лет? Как-никак незаметно подкрался четвертый десяток…

— Ой, не надо об этом. Я чувствую себя молодой!..