"Все девушки хотят замуж, потому что это очень выгодно": как живут женщины Ирана

Источник материала:

Мы договорились встретиться у торгового центра. Жду. Людное место в час пик, перед глазами — десятки лиц, которые мозг на считаные секунды записывает в «оперативку». Я цепляюсь глазом за беседующих у фонтана женщин в хиджабах, пытаясь узнать в одной из них Фарноуш.

— Хеллоу! — окликает меня звонкий голос. Оборачиваюсь и понимаю, как сильно могут увести от реальности стереотипы. Передо мной — улыбчивая девушка в бордовой байке и джинсах. Выдать её персидское происхождение могут только жгуче-чёрные глаза и иностранная речь.

Фарноуш приехала в Беларусь из Тегерана волонтёркой: она учит английскому детей в летних оздоровительных лагерях и с радостью рассказывает желающим про Иран. Заметила, что о её родной стране у нас знают немного. Она не обижается, ведь до своего путешествия (к слову, первого самостоятельного выезда в жизни) и она ничего не слышала про Беларусь.

Признаётся, что рассказывает про жизнь в Иране «через своё окно» или, как сказали бы мы, смотрит на вещи со своей колокольни. Не всегда ей просто отвечать на вопросы, почему в Иране что-то устроено именно так, как устроено. «Я не знаю, что это — традиции, религия или политика. У нас всё очень переплетено, мне разделить трудно. Просто мы привыкли так жить», — уточняет 22-летняя девушка. И соглашается рассказать, как живут женщины в её стране.

«Мы носим хиджабы. Модные»

В общественных местах Ирана женщины вне зависимости от вероисповедания должны носить хиджаб. Вопреки распространённому в Европе мнению, хиджаб — это не просто платок, который прячет волосы. Хиджабом называют любую женскую одежду, которая соответствует нормам шариата, то есть закрывает всё тело и волосы. Непокрытыми женщинам можно оставлять лишь лицо, кисти рук, ноги ниже щиколоток. К слову, в общественных местах Ирана и мужчина не может появиться в шортах и майке, оголяющей плечи.

— Конечно, кофта, которая на мне сейчас, для хиджаба коротковата. В свой университет я бы её носить не смогла, там нужны вещи длиннее — туники и рубашки до колена, обязательно брюки. Однако это не значит, что иранки носят страшную чёрную длинную одежду, как многие думают, — рассказывает Фарноуш и тянется за телефоном, чтобы продемонстрировать фотографии своего повседневного дресс-кода.

Встретить в крупном иранском городе женщину в парандже, с полностью закрытым лицом практически нереально:

— Если мы десять таких женщин в Тегеране насчитаем, то это будет большая удача. Да и те, скорее всего, будут не иранками, потому что для нас так выглядеть несвойственно, — уточняет Фарноуш. — Хотя, конечно, чем более религиозная семья, тем хиджаб длиннее.

— Значит ли это, что муж, если будет достаточно строг, сможет одеть тебя в эту чёрную «летучую мышь»?

— Скорее всего, он услышит что-то вроде «Помолчи, дорогой! Это моя жизнь, я сама решу, как мне выглядеть». Даже отец не говорил мне этого делать, муж уж точно не сможет заставить.

По правилам, девушка должна носить хиджаб с 18 лет, в очень религиозных семьях — с девяти. За обликом женщин на улицах следит специальная «полиция нравов». Девушку с непокрытым телом могут остановить и, если ей есть 18, заберут в полицейский офис и продержат до появления родителей, которые обязаны привезти более пристойную одежду. После трёх подобных задержаний молодая женщина будет оштрафована, а специальная отметка о неповиновении появится в её профессиональном резюме.

— Я начала носить хиджаб в 16 ради своей семьи. В этом возрасте моё тело стало превращаться в женское, и полиция слишком часто останавливала меня на улице. Вот родители предложили ради моего же спокойствия надеть хиджаб раньше, — вспоминает Фарноуш. — Конечно, в хиджабе нет необходимости, когда я дома или в кругу близких друзей. Среди своих мы одеваемся как хотим.

Иранки в южной части страны имеют привычку украшать (ни в коем случае не прятать!) свои лица специальными масками, рассказала Фарноуш. Этим аксессуаром они намеренно выделяют глаза, подчёркивая их красоту и натуральную яркость.

— А ещё девушки — фанатки макияжа, они делают его красиво и броско, — рассказывает собеседница.

— Вы украшаете тело рисунками хной? — обратила я внимание на рисованные «браслеты» Фарноуш.

— Обычно нет, это индийские мотивы. В нашей культуре раньше использовалась хна для макияжа, теперь иногда перед свадьбой невесте на ладошках рисуют хной точки. Наверное, на удачу.

«Все девушки хотят замуж, потому что это очень выгодно»

То, что замуж в Иране выходят в очень юном возрасте — лет в 12, скорее, миф:

— В очень маленьких деревнях, вероятно, такое ещё где-то и встречается, но в больших городах — точно нет. Иранки в среднем выходят замуж примерно в 25, а для парней вполне нормальным считается возраст в 28−32 года, — рассказывает собеседница.

Объясняется это в первую очередь материальными причинами: мужчина в Иране обязан обеспечивать свою семью, и уж точно не может быть беднее той семьи, из которой невесту забирает. Ведь после свадьбы ему от невестиного отца передаётся обязанность заботиться о финансовом благополучии женщины. Как минимум у жениха должно быть жильё.

— По нашим обычаям, дети должны из семьи переходить в другую семью. То есть я не могу съехать от родителей раньше, чем выйду замуж. И несмотря на то, что я уже работаю, меня сейчас полностью обеспечивает отец. И замуж я выйду только за того, кто будет делать это не хуже. У моего мужа обязательно должен быть собственный дом, машина и хорошая постоянная работа, — говорит Фарноуш.

Молодая иранка шутит: «Женщины у нас могут ничего не делать, но деньги у них всё равно будут». Если жена домохозяйка, муж обязан давать ей определённую сумму ежемесячно — это что-то вроде зарплаты за её домашние хлопоты. Да и в целом муж обязан «отстёгивать» жене по первому её требованию. Если женщина работает, то всё заработанное — это только её капитал. При этом работающие иранки редко соглашаются на двойную нагрузку: по хозяйству дома им обычно кто-то помогает (например, горничная или кухарка). Фарноуш призналась, что обычно она просто копит заработанные деньги. Хотя в этот раз сама решила оплатить путешествие в Беларусь, чтобы подчеркнуть свою независимость и самостоятельность. Она вполне могла бы этого не делать — достаточно было сказать о своём желании отцу.

— Перед свадьбой жених всегда озвучивает «плату» за невесту. Это деньги, которые он отдаст ей в случае развода. Обычно это несколько сотен золотых монет, — рассказывает Фарноуш. — Кроме этого, есть специальная плата матери невесты — за грудное молоко, которым она вскормила дочь. Правда, я не знаю, сколько это. Такая традиция в городах исчезает — ни один из моих братьев не платил.

В целом сегодня эти платные условия жизни в Иране становятся более гибкими, и прогрессивные молодые семьи договариваются о своих собственных правилах:

— Например, у моего брата с женой отношения, скорее, дружеские, а не коммерческие. Они за всё платят пополам, потому что жена тоже работает. Они так договорились. Кроме того, они подписали брачный договор, по которому в случае развода после десяти лет совместной жизни всё имущество поделят поровну. Я слышала, что такое делают в других странах, но для нас это необычно, — поясняет Фарноуш.

Говорят, что в Иране родители сводят детей для брака. И Фарноуш подтверждает это.

— Один из моих братьев попросил маму помочь ему жениться. Для того чтобы подружить своих неженатых детей, две семьи встречаются на «смотрины». Дети знакомятся, и у них есть шесть месяцев, чтобы узнать друг друга ближе. Если понравятся один другому, женятся.

Женитьбе, конечно, предшествует помолвка. Обычно о статусе невесты говорит кольцо с большим бриллиантом на пальце — жених должен подарить его, чтобы окружающие знали, что девушка уже занята и вскоре выйдет замуж. На свадебной церемонии кроме молодожёнов обязательно должны присутствовать два человека — отец невесты и мать жениха. Считается, они дополняют детей недостающими качествами: отец даёт дочери мужскую поддержку, а мать — женскую мудрость сыну.

Если у девушки не получилось выйти замуж, семья решает, что с этим делать. А вот если незамужняя захотела ребёнка, она не имеет права его родить, может только усыновить. Родить без отца — противозаконно.

«В Иране всё объясняют. В Беларуси мне этого не хватает»

Мама Фарноуш — домохозяйка, отец долгое время был владельцем фабрики по пошиву детской одежды, но уже не работает. Сейчас родители много путешествуют. Вот, например, дочь в Минске как раз подыскивает им жильё — они через несколько месяцев приедут посмотреть на Беларусь и Россию.

— Я очень рада, что родилась именно в той семье, в которой родилась. Мои родители — открытые, добродушные люди. Они не учились в университете, но много чего знают, особенно папа. Он — мастер на все руки и науки, — улыбается собеседница. — Прочитал очень много книг и может ответить практически на любой мой вопрос. Даже в университете помогал решать непростые задачи — я, между прочим, как и братья, получила профессию инженера.

Больше всего Фарноуш благодарна своим родителям за то, что научили её критически мыслить.

— Мне отец всегда объяснял, что, как и почему в жизни. И на основании этого я могла принять удобное для меня решение. Я благодарна родителям за то, что они такую возможность мне дали, — говорит она. — Это их главный урок для меня.

В целом встретить сегодня в Иране малообразованного человека нереально. На государственном уровне в стране культ образования: абсолютно все должны окончить бакалавриат, это как минимум. В университетах мест в избытке, даже остаются свободные, рассказала Фарноуш. И мужчины, и женщины имеют право получить качественное образование и могут поступать туда, куда им хочется.

— С 7 до 18 лет мальчики и девочки учатся раздельно, хотя их программы идентичны. В университетах уже группы смешанные. Есть вузы только женские и только мужские, но мало — может, пять во всём Иране, — рассказывает Фарноуш. — Частные платные школы считаются лучше государственных, а вот с вузами наоборот — лучшие из них как раз государственные.

Фарноуш собралась ехать в Беларусь, но не знала, к чему готовиться.

— И я была приятно удивлена, насколько здесь добрые и душевные люди. Я уже несколько раз заблудилась в Минске, но ни разу не пропала. Мне всегда помогали найти нужный маршрут, иногда даже доводили за руку до места! — впечатлена неравнодушием белорусов она.

Вспоминает: однажды с друзьями решили не ложиться спать, чтобы узнать, каков Минск ночью. Гуляли долго, а когда прилегли на траву отдохнуть, прохожие сразу же спросили, не нужна ли помощь. Так они с новыми знакомыми подружились и проболтали всю ночь, глядя на звёздное небо.

— Правда, для меня неожиданно то, что люди на улицах не знают английского, а если знают, стесняются разговаривать. В Иране не так: 8 из 10 спокойно говорят на иностранном. Дети, у которых я преподавала в Беларуси, тоже не очень стараются учить английский и боятся разговаривать, — рассказывает Фарноуш. — А ещё меня удивило, что в Беларуси никто никому не объясняет причин происходящего. Например, мне без предупреждения поменяли рабочий график и поставили перед фактом, всего лишь прислав сообщение. А когда задаю вопросы, отвечают неохотно. Надеюсь, что это не национальная особенность, а всего лишь несколько «несчастных» случаев. В Иране просто совсем по-другому: всегда всё подробно объяснят, всегда предложат уточнить непонятные детали…

Фарноуш мечтает посмотреть Беларусь в те дни, которые она не будет работать. Уже побывала в Гродно и осталась очень довольна. Впереди — Мир, Несвиж. Единственное, она не любит делать это одна, потому рада будет присоединиться к другим путешественникам.