«Бывает, что и родители стесняются своих детей с инвалидностью»

– Алеся, вам чуть за двадцать. Несложно ли вам, молодой девушке, руководить достаточно крупной районной организацией?
– Я росла активным ребенком. Еще в школе участвовала во всех кружках и секциях, для одноклассников устраивала различные мероприятия. Так что организаторский опыт у меня уже был, – рассказывает Алеся. – Свою работу очень люблю. Она не рутинная. Сегодня в нашем объединении более 500 человек, и моя задача – уделить внимание каждому. Недуги у людей разные, возраст тоже. Что мы делаем? Оказываем материальную поддержку нуждающимся в ней, организовываем различные мероприятия для всех возрастных групп: детей, молодежи, пенсионеров. Люди с инвалидностью очень нуждаются в общении. Взять, например, деток, которых мы хотим максимально социализировать. Многие из них ведь стесняются себя, стесняются других. Бывает, что и родители стесняются своих детей. Поэтому мы работаем еще и с ними. 

До 12 лет Алеся Алехнович росла обычным здоровым ребенком. А потом врачи поставили страшный диагноз – рак четвертой стадии. Опухоль образовалась на спинном мозге – девочку резко парализовало. Лечение было тяжелым – в больнице она провела два года. Потом понадобилось еще года три, чтобы восстановиться.

Следующее возрастное звено, которое требует не меньшего внимания, – подростки. Они уже хорошо осознают себя как личность. Некоторые из них росли в ограниченном пространстве – им сложнее социа­лизироваться. 

– Много ли людей обращаются к вам за помощью?
– Немало. Чаще всего люди звонят, чтобы узнать какую-то информацию: куда обратиться по тому или иному вопросу, какие документы при этом нужны, и т. д. Если проблема серьезная, мы подключаемся к ее решению. Бывает, человеку нужно, чтобы установили пандус, требуется автомобиль для поездки в учреждение здравоохранения или какие-то средства реабилитации. Тогда мы пишем ходатайства органам власти, различным организациям, ищем спонсоров или просто людей, готовых помочь. То есть наша районная структура выступает своеобразным посредником. 

– Вам кто-нибудь помогает в этой работе?
– Только мама. Она, грубо говоря, мои ноги. Если нужно куда-то сходить, что-то отнести – она мне в этом очень помогает. В последнее время поддержку оказывают и мамы, воспитывающие детей-инвалидов, – это мои помощники-энтузиасты. В штате есть еще бухгалтер. Собственно, вот и вся наша команда. Но мы хотим ее пополнить. Где-то последние полгода активно стараемся приобщать к нашей работе самих же членов общества. К сожалению, очень много людей с ограниченными возможностями привыкли к тому, что им все должны. Сами они ничего не хотят делать. Пусть винить их за это нельзя, однако я считаю, что их позиция неправильная. Человек должен чем-то заниматься, трудиться, быть не только потребителем. Поэтому наша задача – сделать членов организации более активными, распределить между ними обязанности. Ведь когда нас много и мы готовы чего-то добиться, то и дела идут в гору. Да и приучить человека к труду очень важно. Даже не столько для получения профессии, сколько для его социализации. 

– Предусмотрена ли зарплата в организации или все строится на добровольных началах?
– Заработной платы у нас нет. Есть членские взносы. Но эти деньги в основном уходят на материальную помощь кому-то из членов общества, на конверты, оплату телефонных счетов. 

– Насколько развита, на ваш взгляд, безбарьерная среда в Борисове?
– Скажу так: она постепенно меняется. Видно, что государство работает в этом направлении. Но под безбарьерной средой я подразумеваю не только отсутствие архитектурных препятствий, но и изменение отношения социума к людям с ограниченными возможностями. К сожалению, на инвалидов многие до сих пор смотрят как на диковинку. А все потому, что те живут в четырех стенах. Потому что есть проблемы с безбарьерной средой. Все это, увы, взаимосвязано...

– А насколько сложно людям с инвалидностью получить образование в нашей стране?
– Если со средним образованием здесь дела у нас обстоят хорошо, то со средним специальным и высшим пока ситуация печальная. И чем сложнее степень инвалидности, тем меньше возможностей. В нашей стране только в трех университетах есть факультеты дистанционного образования. Но выбор специальностей там ограничен. Кроме того, и на этой форме обучения необходимо посещать учебное заведение во время сессий. А не везде есть безбарьерная среда... Еще одно существенное препятствие – все дистанционное образование платное, не у всех семей имеются такие деньги, чтобы себе это позволить. Поэтому здесь, безусловно, нужно искать выходы.

– Знаю, что и вы отдали предпочтение учебе в Литве...
– Да, но я пробовала учиться и у нас. После школы поступала в БГЭУ. Однако безбарьерная среда там была развита слабо, и моему отцу на время сессий приходилось брать отпуск, чтобы возить меня каждый день в Минск. Поездив пару сессий, я поняла, что больше так не могу, да и специальность мне не особо нравилась. Через некоторое время узнала о наборе в ЕГУ. Рискнула подать документы, еще не полностью осознавая всю последующую ответственность. Тем не менее сейчас я более чем довольна своим решением. Там не было никаких ограничений в выборе специальности – сегодня я учусь дистанционно на втором курсе по программе «Медиа и коммуникации». И я там не единственный человек с инвалидностью. У нас, к слову, не смогла бы получить эту профессию. МРЭК не позволил бы.