«Коммуналка» и ее душа. Куклы Валерии Гайшун воссоздают атмосферу 70-х

Выставки Валерии - «мамы еврейских кукол» - всякий раз назывались по-разному: «Уходящая натура», «Пятая графа», «Persona grata». Но все они - о простых жизненных ситуациях, которые могли происходить в 60-80-е в любой «коммуналке», «сталинке», «хрущевке». Трогательная семейная атмосфера воссоздается с помощью персонажей и деталей окружающей обстановки. Вот хрустальная вазочка, вот полочки с книгами, вот кружевная скатерть на столике…

Коллекция уюта и добра

- Валерия, как вы начали делать кукол?

- Мои человечки пришли ко мне в 2012 году, и буквально за два года получилась основная коллекция. Сейчас их 60, а еще примерно 80 уехали «на ПМЖ»: их заказывают отдельно - для себя, для подарков. Была специальная кукла для Игоря Губермана. Здесь, в «Коммуналке», сейчас 18 человечков со своими историями.

Любимая сценка на всех выставках - мама Броня мажет коленку «зеленкой» своему сыну Мареку, который свалился с велосипеда. Вот за окошками комната, где мама Циля вяжет, а ее 48-летний «мальчик» Зяма читает книжечку под абажуром… Вот на балкончике Ида развешивает белье: она немножко переживает, ведь недавно «унесли» ее любимую немецкую комбинацию.

- Валерия, вы создаете образы полностью?

- Иногда я шью костюмы сама, но чаще придумываю их и отдаю ткань портнихе. Большинство деталей делаются под заказ, многие предметы - настоящие, «тех времен».

Про дедушку и детство

- А как вы находите образы?

- Понимаете, я росла в Бобруйске, где было много еврейских семей… Все работы я посвящаю своему дедушке Григорию Хацкелевичу Вольфсону.

Говорят, что мои человечки родом из Бобруйска, хотя они уже позже появились, здесь, в Минске. А там была такая особенная атмосфера… Мне хотелось бы передать ее глазами очевидцев - моих героев. То еврейское местечко, которое я воссоздаю, - доброе, светлое, смешное, там много говорили об отношениях, семьях, детях.

- Мне кажется, все ваши герои улыбаются. У них такое особенное, мечтательное выражение глаз.

- Правда, было бы здорово, если бы и сейчас человек мог прийти с работы в такой закрытый мирок, полный любви и внимания, отгородиться от всего внешнего? Например, я всегда знала, что в еврейских семьях детей любят и принимают разными. Их никогда не называли дураками и тем более не били, они много занимались, развивались и т.д. Хотелось бы напомнить: так исторически сложилось, что тетя Соня любит своего сына, не потому что он гений, а он стал гением, потому что его безоговорочно любили.

Прививка и ревакцинация

- Посмотрите, как реагируют посетители кафе. Гламурные дамы и уставшие бизнесмены, туристы - все останавливаются, начинают улыбаться, задумываются, умиляются.

- Ведь они попадают в квартиры своего детства. Вне зависимости от национальности мы жили похожим образом. У всех было мало вещей, но у каждой была своя история, все старались создать уют, ценили то, что нас окружало.

Я очень надеюсь, что моя выставка - это прививка от антисемитизма. Вначале, до Бобруйска, мы жили в Ленинграде, я выросла в интеллигентной семье. Мне хотелось бы напомнить, что для интеллигентного человека любой национализм неприемлем.

- Мультикультурализм - в культурном коде белорусов?

- Разумеется. Но к нему все время надо обращаться заново. Необходимо постоянно показывать возможности толерантности, ей надо учить, на нее надо обращать внимание. Здорово, что мы гордимся Марком Шагалом. При этом скрытый антисемитизм и национализм были и есть всегда. Когда есть личный опыт, когда мои человечки вызывают добрую улыбку, я думаю, люди учатся «памяркоўнасцi».

- У нас не так много причин для национализма - мало людей, у которых бы не было предков разных национальностей.

- И это здорово, потому что тогда не возникает вопроса, чем одна нация лучше другой. Их нельзя просто сравнивать, а можно лишь изучать и уважать. У меня только дедушка был евреем, и я помню, как бабушка постоянно повторяла: нельзя говорить, что он еврей, это секрет.

- И это в стране, где до войны было 30 процентов еврейского населения?

- Да, в Бобруйске даже в моем детстве, в 70-е годы, было 65 процентов евреев. Дедушка был фронтовиком. Он ушел на фронт в 17 лет, прошел всю войну, воевал до 1946 года. Когда в 80-е можно было уехать, он сказал: «Я не уеду. Здесь моя страна и моя земля, я за нее кровь проливал». Он был удивительным человеком, лучшие мои воспоминания связаны с ним.

В каком-то смысле мои куклы - это моя внутренняя эмиграция туда, где всегда есть понимание, забота, любовь.

- Как рождаются истории кукол?

- По-разному… У них есть прототипы, есть характеры. А вот, посмотрите, хеппи-энд. Раньше Бася просто сидела в ожидании суженого, а сейчас наконец Мендель приехал к ней! Прямо перед выставкой я поняла, что пора их соединить. Поэтому я и называю их своими человечками. Они живут!

Алена БОГДАНОВИЧ