Мнение. Юрий Дракохруст. О чем будут выборы 2015 года?

 

До последнего времени ситуация представлялась достаточно ясной даже в этом смысле. Белорусское большинство очень сильно испугалось украинской революции, плавно перешедшей в войну отчасти гражданскую, а отчасти – с соседней державой.

 

При сравнении белорусская ситуация, по крайней мере, отсутствия стрельбы и устойчивого (пусть и весьма скромного) достатка выглядела в глазах многих далеко не худшим вариантом. А с учетом того, что белорусская власть сумела в разгар острого международного конфликта соседей не дать втянуть в него свою страну, ее шансы на успех представлялись высокими, как никогда.

 

И это даже, если вынести за скобки разнообразные особенности отечественных выборов, напрямую не связанные с результатами народного волеизъявления, скажем так. Хватило бы и самого волеизъявления. Общество оказалось перед серьезным и опасным вызовом, власть нашла на него в принципе приемлемый ответ – чего иного может или будет общество искать?

 

Такой ситуация представлялась до последнего времени. Однако российский экономический кризис вернул выборам следующего года интригу, по крайней мере, в указанном выше идейном смысле.

 

Впрочем, пока российский кризис приносит белорусам даже некоторые бонусы, стало выгодно ездить в Россию "на закупы", ну и вообще ситуация, когда благосостояние "старшего брата" скукоживается до белорусского уровня, это может быть даже дополнительным предметом гордости. О российском кризисе, как моторе "национальной гордости белорусов" весьма убедительно написал коллега Виталий Цыганков.

 

Величественные сценарии расцвета национального духа и впрямь хороши, если бы не одно "но". Для белоруса-потребителя российская девальвация и правда замечательная вещь, для белоруса, который работает на предприятии, поставляющем продукцию в Россию – не очень. Массовые увольнения на "Гомсельмаше", проблемы со сбытом продукции в Россию у многих белорусских предприятий – это пока цветочки процесса, который неизбежен в полном соответствии с банальными экономическими законами.

 

Девальвация в России при отсутствии ее в Беларуси "рубит" белорусский экспорт в Россию на корню. Конечно, на самом деле никто не знает, как долго будет падать цена на нефть и насколько глубоко упадет она, а за ней российский рубль. Но если даже падение замедлится, то белорусской власти уже придется выбирать из двух зол (или их комбинации) – падения доходов от экспорта и девальвации. Тогда оснований смотреть свысока на обедневших россиян станет меньше, но оснований предъявлять претензии за собственное обеднение – гораздо больше.

 

Социологические опросы показывают, что белорусы в 2014 году были благодарны власти, уберегшей их от военной напасти, на фоне не самого блистательного, однако сносного экономического положения. Ну а если, скажем, в год выборов оно в результате эха российского кризиса станет менее сносным? Или несносным? Перевесят соображения безопасности падение материального благосостояния? Это, вообще говоря, неочевидно. В 2011 году было очень плохо, но не было выборов, не было конвенционального способа выражения недовольства. В 2015 он будет.

 

Обычные люди могут быть недовольны различными аспектами своего житья-бытья, могут даже публично выражать по этому поводу свое недовольство, но они, в отличие от продвинутых участников дискуссий на политических сайтах, редко задумываются о правильности проводимой в стране политики в целом. Однако президентские выборы – тот момент, когда обстоятельства, форма принуждают задумываться об этом всех. А если потенциал недовольства по разным поводам накапливается к выборам внушительный, то и раздумья оказываются глубокими. И интерес к альтернативе – весьма живым.

 

Оппозиция, судя по имеющейся информации, пойдет на выборы двумя колоннами – блоком "Народного референдума" (БНФ, движение "За свободу", кампания "Говори правду") и блоком "Талака", основными силами в котором являются Объединенная гражданская партия и партия левых "Справедливый свет". Опять же имеется информация, что второй по рейтингу после Александра Лукашенко политик Беларуси – Владимир Некляев – на выборы не пойдет, кандидатом от первого блока станет Александр Милинкевич. А от второго – лидер ОГП Анатолий Лебедько. Повторится ситуация даже не самих выборов 2006 года, а предшествующего ему конгресса демократических сил в 2005 году, на котором за место единого кандидата от оппозиции боролись Милинкевич, Лебедько и Сергей Калякин. Воистину, десять лет спустя.

 

Если говорить о выборах, как о соперничестве идей и концепций будущего, то наиболее уязвимой представляется позиция альянса ОГП и "Справедливого света". Коалиция либералов (пусть и условных) и коммунистов (пусть и бывших) по определению может состояться только на отрицании, на "против Лукашенко". В смысле "за" могут быть предложены только самые общие демократические принципы: сейчас, мол, демократии нет, а будет – и будет все хорошо. А как? Ну там разберемся, тогда мы начнем бороться друг с другом и из этого обязательно выйдет все хорошее. Против …всего плохого, как пел Сергей Шнур.

 

Такие альянсы иногда в истории даже приносили успех, например, союз итальянских коммунистов и сторонников маршала Бадольо при свержении Муссолини. Для этого правитель должен настолько "достать" население, что "против" становится достаточным мотивом для содержательного союза.

 

Представляется, что ситуация в Беларуси, даже если экономические события пойдут по наихудшему сценарию, будет иной. "Делать-то что, когда мы оказались в такой…ситуации, спасаться-то как?" – ответы на такие вопросы будут интересовать большинство белорусов. Почему-то представляется, что ответ "Лукашенко плохой, а нужна демократия", удовлетворит немногих.

 

Ответы на эти вопросы блока "Народного референдума" могут выглядеть, по крайней мере, более содержательно. Это, во-первых, "джентльменский набор" белорусской оппозиции - "демократия-рынок-Европа-белорусская культура". Примерно такой была программа Милинкевича 10 лет назад.
 

А, во-вторых, социальные и политические вопросы "Народного референдума". На чей-то взгляд, тоже не вершина политической мысли, но по крайней мере в кои веки раз оппозиции сформулировала не только свое излюбленное кредо, но и поинтересовалась у людей вне круга своих сторонников, чего же хотят они.

 

Впрочем, можно вспомнить литературную аналогию: самостоятельных сюжетов немного, вариации на набор этих сюжетов пишутся и читаются тысячелетиями. Весь вопрос – в "упаковке", чтобы в нашем случае белорусы поверили, что ответы – на их вопросы.

 

"Ну а если да, то что? – возразит критик-читатель. – Майдан, Плошча, кровь? В результате, глядишь, Витебщину, скажем, потеряем".

 

Не обязательно. В смысле и не обязательно потеряем, и не обязательно кровь, и даже не обязательно Плошча.

 

В первую очередь – ответы на вопросы. Причем, "делать-то что" относится не только к гипотетическому экономическому кризису, который либо будет либо нет, а и к вещам более стратегическим.

 

В свое время Александр Лукашенко пришел к власти под лозунгами возвращения в "золотой век" СССР. "Какую державу развалили", равенство, справедливость, "Ленин и Сталин – символы нашего народа", надои, укосы, трактор "Беларусь" – не хуже других, многим нравится, it works, как выяснилось. Вопрос в том, как долго. Причем, основы этого идеологического благолепия подрываются с двух сторон.

 

С одной стороны, естественной сменой поколений. Для городской молодежи СССР – это седая и не очень интересная история, Ленин и Сталин – какие-то непонятные деды, да и молоко она видит только в бутылках в магазине. Не из одной молодежи Беларусь состоит, но ее это уже "не зажигает".

 

А с другой стороны, есть куда более срочный и опасный вызов путинского концепта "русского мира". Не "вежливых людей" – они приходят потом, а именно концепта. Ошибочно считать его просто реинкарнацией советского проекта, наподобие проекта Лукашенко. Помнится, белорусский президент в 2002 году, когда Путин предложил Беларуси присоединится к РФ 6 губерниями, с обидой говорил: "Такого даже Сталин не предлагал". Нынешний Путин на это ответил бы: "Ну и что? А русские великие государи, а Деникин, Колчак, Ильин не то, что это предлагали – они ничего другого и не предполагали. И все они – великая Россия с тысячелетней историей, с Лениным и Сталиным включительно. А у вас даже символов – и тех своих нет. Наши они у вас, русские. Ну так тогда и государство должно быть понятно какое и чье".

 

Вот что на это ответили бы Милинкевич и Лебедько, знают даже их недоброжелатели. Что ответил бы Лукашенко… Ну придумал бы, разумеется, как выкрутиться, но что ответил бы по существу, концептуально? А концептуально получается, что ответа-то и нет.

 

На первый взгляд, вопрос сильно абстрактный, ну нет ответа и не надо, вот курс валюты, экспорт, зарплаты – это вещи реальные, серьезные, а это – интеллектуальные бирюльки. Между тем, это не совсем так. Как эти "абстрактные" вещи работают в нынешней России – у всех перед глазами. Одни этой работой восхищаются, другие проклинают, но в эффективности работы нет сомнений ни у кого.

 

Вот примерно об этом и будут белорусские выборы 2015 года. И с этой точки зрения, четко сформулированные альтернативные проекты будущего Беларуси нужны не только оппонентам действующего президента, но и его сторонникам, всем белорусам. Хотя бы как страховка на случай неожиданных обстоятельств и вполне закономерных тупиков "единственно верного" пути.

 

Ведь на самом деле Майдан образца 2013-2014 годов был результатом не заговора и хитроумных политтехнологий, а упорного исключения альтернатив. Как говаривал Джон Кеннеди, "те, кто делает мирную революцию невозможной, делают насильственную революцию неизбежной".