Вернуться после 20 лет политэмиграции. TUT.BY прогулялся по Минску с Сергеем Наумчиком

Источник материала:

Сергей Наумчик — бывший депутат Верховного совета от БНФ, ближайший соратник Зенона Позняка. В 1996 году он эмигрировал из Беларуси и совсем недавно приехал на родину в первый раз за 20 лет. TUT.BY прошелся с ним по маршруту оппозиционного шествия ко Дню Воли 24 марта 1996 года — последней акции, которую политик, а сегодня — журналист «Радио «Свобода» провел в стране перед эмиграцией.

Наумчик рассказал, как скрывался от властей после той акции, почему уехал из страны 20 лет назад и почему решил вернуться сейчас, что удивило его на улицах Минска и в Беларуси вообще, почему отцам БНФ не удалось воплотить свои политические мечты в реальность в середине 90-х и что сделал Александр Лукашенко для страны.

Мы встретились у педуниверситета на площади Независимости. Сергей Наумчик пришел сюда впервые за те полторы недели, что был в стране.

— Я выйшаў з метро і ледзь прайшоў праз гэтыя падземныя пераходы. У мяне зараз адчуванне такога правінцыяла (смеется).

Спрашиваем, что не изменилось за 20 лет на площади Независимости.

— Вось гэты дом (показывает на Дом правительства. — Прим. TUT.BY). Для мяне гэта ня толькі вялікі помнік вялікага архітэктара Лангбарда. Тут адбываліся самыя значныя падзеі: у 1939 годзе было парафіравана рашэнне пра ўз'яднанне Ўсходняй і Заходняй Беларусі, у студзені 1990 года быў прыняты закон аб мовах, дарэчы яшчэ Вярхоўным саветам, дзе не было БНФ…

На этих словах к нам подходит охранник в форме, на вид — лет 25, и просит показать сделанные фото. Пока смотрит, спрашивает у Наумчика:

— А вы что тут рассказываете?

— Я расказваю, як тут адбывалася нацыянальная гісторыя.

— А вы откуда знаете?

— Удзельнічаў у гэтым крыху.

Выяснилось, охранник боялся попасть в объектив нашего фотографа. Убедившись, что он «на тутбае светиться не будет», человек в форме отпустил нас с миром.

Наумчик продолжил:

— … ну і тут, канешне, самая значная падзея адбылася. 25 жніўня 1991 года была прынята незалежнасць Беларусі. Гэта было восем гадзін вечара. Мы практычна трое сутак перад гэтым працавалі над пакетам дакументаў. Вось нашыя вокны…

Собеседник показывает на несколько окон на третьем этаже в правом крыле Дома правительства. Сергею Иосифовичу нравится говорить о тех годах. Первые полчаса прогулки нужно было очень постараться, чтобы задать свой вопрос в потоке воспоминаний бывшего политика.

Все же интересуемся, куда депутаты ходили после заседаний провести время, выпить, как бы сегодня сказали — потусить.

— Я напэўна расчарую, пасля працы мы раз’яжджаліся ў 9−10 гадзін вечара: хто — да сям'і, хто — ў гатэль. Культавага месца для тусовак не было. Першы год збіраліся ў гатэлі «Кастрычніцкі», які зараз «Прэзідэнт-гатэль». Частка дэпутатаў жыла там, дарэчы — і Лукашэнка, частка — ў гатэлі «Мінск». Кампаніі збіраліся спантанна, у тым ліку і Лукашэнка быў, сядзелі ў каго-небудзь у нумары. Без 150 грам не абыходзілася (улыбается).

«Калі пабачыў фота плошчы Незалежнасці - падумаў фоташоп»

Вообще площадь Независимости, по словам Научмика, изменилась не сильно. «Кажуць, там недзе магазіны ўнізе?», — говорит он, очевидно, имея в виду ТЦ «Столица», который открылся только через 10 лет после отъезда экс-депутата из страны.

— Я пяць-сем год таму, калі пабачыў гэтую плошчу, сфатаграфаваную з даха педуніверсітэту, падумаў - фоташоп.

Мы спустились на верхний этаж торгового центра.

— Ого… — собеседник увидел три этажа подземных магазинов. — Ну стылістычна звычайны еўрапейскі ці амерыканскі гандлёвы цэнтр. Увогуле вось такія элементы ў Мінску абсалютна адпавядаюць стандартам Заходняй Еўропы, без усялякіх зносак. Зразумела, розніца ёсць у коштах, а дакладней — у заробках. Тут нават калі штосьці танней, то ўсё адно большасць — у рэжыме выжывання.

Мы подошли ко Дворцу Республики. Когда Сергей Наумчик еще был в Минске, у будущего здания только был каркас. Спрашиваем, как результат.

— Ну страшненька. Але сітуацыю можна выправіць. Вось тут (показывает на участок площади ближе к проспекту и входу в метро. — Прим. TUT.BY) засталіся муры сабора дамініканцаў. Калі б яго аднавіць, ён узяў бы на сябе функцыю дамінанты. Гэтак жа ратушу аднавілі.

За недостроенную гостиницу у цирка, которая изначально должна была открыться под брендом «Кемпински», собеседник предложил дисквалифицировать архитекторов, как спортсменов за допинг, лет на пять.

— Гэта проста страшна. Горад — гэта сілуэт. Можна лаяць сталінскі ампір, але гэтаму ўсяму ўжо 70 гадоў. Гэты будынак проста разбурае сілуэт. Як і «Дом Чыжа». Ён бы нармальна глядзеўся недзе на ўскраіне, але не ў цэнтры.

Многие нервно отреагировали, когда нобелевский лауреат Светлана Алексиевич купила там квартиру. Сергей Наумчик убежден, это ее личное право.

«Ніякай эміграцыі мы не планавалі»

Пока мы шли по центру города, экс-депутат рассказал о событиях 20-летней давности, которые привели к его отъезду из страны.

— Тады мы думалі, што гісторыя зрабіла незваротны крок і ўсё будзе ісці па шляху дэмакратыі. Да 1994 года пашыралася свабода, а потым усё пайшло імгненна. Было адчуванне, што кожны дзень — новы адкат.

По словам Наумчика, ни у кого и в мыслях не было, что первый президент Беларуси удержится на своем посту так долго.

— Калі Лукашэнка прыйшоў да ўлады, я сказаў, што ён пратрымаецца альбо паўгады, альбо 12 гадоў. Калі я сказаў пра 12, усе пакруцілі пальцам у сківіцы.

Весной 1996 года готовилось подписание договора о создании Сообщества Беларуси и России. Это дало импульс активности БНФ, потерявшему до этого все места в парламенте, и их сторонникам. Оргкомитет во главе с Василем Быковым начал готовить митинг ко Дню Воли. Позже эта акция перерастет в крупнейшую серию протестных выступлений, которые назовут «Минской весной». Пиком станет «Чернобыльский шлях» с его 30−60 тысячами участников и перевернутыми милицейскими машинами. Но это все пройдет уже без Сергея Наумчика, для него День Воли 24 марта станет первой и последней массовой акцией той весны.

На площади собралось около 10 тысяч человек. Они прорвали кордон милиции и пошли по проспекту Франциска Скорины, сейчас — Независимости. Кстати, Наумчику новое название нравится.

— Тут я спрачаюся са сваімі сябрамі. Яны кажуць, ах вось быў Скарына ўнікальны, а незалежнасць ёсць ва ўсіх. Вось я думаю, для нас гэта важна.

Люди дошли по проспекту до перекрестка с ул. Янки Купалы, там уже выросшая до 20−30 тысяч человек толпа повернула к Оперному театру. Возле него прошел митинг, который осудил планы по подписанию соглашения с Россией. Часть протестующих во главе как раз с Наумчиком и Позняком направились по ул. Коммунистической к телецентру добиваться прямого эфира для оппозиционеров.

— Ля тэлецэнтра ўжо стаялі ланцугі міліцыі, дзверы былі зачыненыя, выйшаў нейкі чалавек, яму перадалі патрабаванні, Пазняк і Карпенка (вице-спикер парламента Геннадий Карпенко. —  Прим. TUT.BY) прайшлі ўнутр.

В этот момент со стороны проспекта Скорины (Независимости), рассказывает Наумчик, подъехали автобусы со спецназом.

— Гэта было абсалютна дзіўна, бо гэта былі сотні каратышак, прыблізна метр-шэсцьдзесят. Калі б я не бачыў на ўласныя вочы, я б падумаў, што сабралі на здымкі кіно. Побач стаяў з ахоўнікамі Ярмошын, мэр Мінска. Я падышоў да камандуючага ўнутранымі войскамі, кажу: «Вы ж разумееце, вы ідзеце супраць закона і народа». Ён сказаў нешта кшталту: «Ты заткнись, только попадись мне на пару часов».

Спецназ отделил лидеров колонны, стоявших на крыльце телецентра, и начал разгон.

— Упершыню ў незалежнай Беларусі пачалі мясіць людзей, шчытамі і дубінкамі. Усё адбылося за 10 хвілінаў. Калі выйшаў Пазняк, заставалася ўжо некалькі сотняў, я прапанаваў сабрацца праз тыдзень, 2 красавіка, калі будзе дата падпісання пагаднення з Масквой.

Уже вечером по телевидению пресс-секретарь президента Владимир Заметалин недвусмысленно обвинил их вместе со Станиславом Шушкевичем в том, что сначала они пошли на политическое преступление, развалив СССР, а теперь и на уголовное. Следующим Наумчика и Позняка обвинил в нарушении порядка проведения массовых акций по ТВ и прокурор Минска Куприянов.

По словам Наумчика, уже на следующий день его ждали две машины у дома в Уручье, у Зенона Позняка — оцепили весь квартал. Наумчик скрывался две ночи у друзей в Серебрянке. 26 марта он решил временно выехать из страны, опасаясь ареста.

Вывезли Сергея Наумчика через Смоленск в Киев. Таким же путем через два дня выехал Позняк. Там они провели пресс-конференцию. Белорусская Генпрокуратура отправила запрос на выдачу экс-депутатов, украинцы отказали, заподозрив политическую мотивированность дел.

После Киева Позняк с Наумчиком направились в Чехию, затем Польшу.

— Ніякай эміграцыі мы не планавалі. 26 красавіка Пазняк з маёй жонкай Галяй вярнуліся на «Чарнобыльскі шлях». Я таксама хацеў вярнуцца, але Пазняк настаяў, каб я застаўся на выпадак, калі б з ім што здарылася, каб я на Захадзе пра ўсё інфармаваў. У мяне першы раз у жыцці была цяжкая размова на павышаных танах з Пазняком, але ў выніку я падпарадкаваўся ягонай просьбе і застаўся.

Акция сопровождалась жесткими столкновениями с милицией, демонстрантов брутально разогнали, началась волна арестов активистов и политиков. Зенон Позняк две недели прятался, затем смог снова тайно выехать из страны. После этого речи о возвращении уже не шло.

По словам Наумчика, в Варшаве до них доходила информация, что они могут быть в физической опасности. Политики перебрались в Великобританию, оттуда — в США. Там они получили и политубежище.

«Мінск аказаўся больш еўрапейскім, чым я ўяўляў»

— Да 2005−2006 года дзейнічаў указ затрымаць нас с Пазняком на мяжы, калі мы аб’явімся. Маю сястру некалькі разоў затрымлівалі ў аэрапорце, бо яна таксама Навумчык С.І, Святлана Іосіфаўна. У іх там былі ініцыялы.

Наш собеседник приехал в страну по личным причинам, навестить родителей. Хотел приехать в сентябре прошлого года на презентацию своей книги про референдум 1995 года. То, что власти разрешили провести мероприятие в Дворце искусств, в центре Минска, стало для него первым сигналом, что ситуация изменилась. Но тогда оказалось, что ему нужно обновить белорусский паспорт, в чем помогло наше посольство в Праге. Процедура заняла пять месяцев. Выдали паспорт и 14-летней дочери Наумчика.

— Было ўжо адчуванне, што па логіцы не павінна нешта здарыцца са мной. Зараз ідзе пэўнае замірэнне Мінску з Захадам.

Зенон Позняк, хоть и «жыве Беларуссю 24 гадзіны на дзень», рассказывает наш собеседник, пока приезжать не планирует. Его книги даже о фотоискусстве, в отличие от трудов Наумчика, пока изымают на границе и даже признают экстремистскими.

Сам Наумчик хочет приезжать в Беларусь регулярно. В перспективе хотел бы вернуться сюда навсегда, но сделать это пока сложно — в Праге семья и налаженный быт.

Спрашиваем, что удивило по приезде на родину.

— Мінск аказаўся больш еўрапейскім горадам, чым я сабе ўяўляў. Нават мая дачка, якая ўвогуле ў Беларусі не была, сказала «гэта крута». Яна размаўляе на беларускай мове, нават у адным горадзе спыталася ў  мамы, ці зразумеюць яе (смеется). Тут ёсць адчуванне магутнай еўрапейскай сталіцы. Мінск вельмі добра адбудавалі. Калі б прыбраць "Дом Чыжа" і «Кемпінскі», мне было б цяжка да нечага прыдрацца.

— У сталіцы нашмат лепей сітуацыя з беларусізацыяй сярод людзей, чым мне здавалася. Чую беларускую мову, бачу рэакцыю на яе. Гэта лепш, чым можна было чакаць пасля 20 год русіфікацыі.

Вместе с тем, страна в целом была «более белорусской» тогда, считает Наумчик. Он приводит в пример почти все районные газеты, которые тогда издавались на белорусском, намного большее число школ и детских садов, где дети учились на мове.

— У 93-м годзе 1 верасня 80% першакласнікаў пайшло у беларускамоўныя класы. Але апошні год-два кіраўніцтва краіны зрабіла нейкі крэн, вельмі няпэўны, да беларускай мовы, я нават сказаў бы — менш ціснуць. Гэта абсалютна правільна, але недастаткова. Зараз можна паглядзець на ўсход Украіны ці на Расею і зразумець, што трэба было пачынаць 20 год назад павышаць узровень нацыянальнай свядомасці. Добра, што Беларусь — шматнацыянальная краіна, але павінен быць стрыжэнь, які будзе нацыю аб’ядноўваць.

Регионы страны стали менее белорусскими, считает собеседник. В Беларуси Сергей Наумчик успел побывать в Глуске, Балашевичах (деревня Глусского района), Витебске, Несвиже и Мире. Спрашиваем, понравились ли отреставрированные замки. Он задумался на несколько секунд и ответил:

— Добра. Прачытаўшы гэта, Сяргей Харэўскі (искусствовед. — Прим. TUT.BY) назаве ў каментарах дзясяткі пунктаў, што зроблена з рэстаўрацыяй не так. Я таксама гэта бачу. Але хаця б гэта зроблена.

Люди в регионах, считает экс-депутат, живут так же, как и 20 лет назад, но тогда у них еще оставалсь надежда.

— У грамадстве іншая сітуацыя, чым 20 год назад. Поўная палітычная апатыя. Уладу людзі лаюць, усе незадаволеныя. Пра апазіцыю ад людзей ня чуў нічога. Але гэта не папрок апазіцыі. Калі пра цябе нічога не кажуць па тэлебачанні, не пішуць у газетах, цябе няма.

Сам Наумчик, безусловно, относит себя к оппозиции и пошел бы на протестную акцию, будь она в даты его приезда. Но подчеркивает, что работа журналиста накладывает ограничения на политическую активность.

— Я не прыехаў рабіць рэвалюцыю. І зараз бы я не вярнуўся ў дзейную палітыку ў бліжэйшыя гады, пакуль я не скончыў свой цыкл гістарычных кніг пра 90-я гады. Калі б я вярнуўся ў Беларусь, я імгненна б вярнуўся ў палітыку і закінуў бы ўсю пісаніну. Кажу гэта, проста ведаючы сваю натуру (смеется).

«Нам не хапіла трох-чатырох гадоў»

Сергей Наумчик не считает, что БНФ проиграл в 90-е годы. Говорит, что основными целями при создании партии были независимость и раскрытие правды про Чернобыль.

— Як бы тое не было, мы з вамі знаходзімся ў незалежнай краіне. Курды марылі і мараць пра сваю краіну з любой формай кіравання: дэмакратычнай, аўтарытарнай, дыктатарскай — якой заўгодна. І яны на гэта паклалі дзясяткі тысячаў жыццяў і невядома, колькі яшчэ пакладуць.

Молчаливое большинство белорусов, признает Наумчик, было не на стороне БНФ.

— На той момант ужо два гады пры ўладзе быў Лукашэнка, ішла адпаведная прапаганда, па ТБ нас параўноўвалі з фашыстамі, шла гэтая тэза, што без Расеі мы нікуды. Я лічу, што палітык мусіць дзейнічаць з адчуваннем нейкай гістарычнай перспектывы, гістарычнай патрэбы. Патрэба была — дамагчыся незалежнасці Беларусі і яе ўмацаваць. А маўклівая маса часам можа памыляцца.

БНФ, считает собеседник, смог достигнуть победы малыми силами, но удержать победу малыми силами невозможно.

— Нам не хапіла трох-чатырох гадоў парламентскай рэспублікі. Калі б не было ў 1994 годзе ўведзена прызідэнцтва, праз тры-чатыры гады было б іншае грамадства, якое рабіла б больш асэнсаваны выбар. Але нам удалося больш, чым нашым папярэднікам у 1918 годзе: БНР праіснавала 9 месяцаў, Беларусь існуе жо 25 гадоў.

Сергей Наумчик считает, что Александр Лукашенко заинтересован не в независимости, как таковой, а она нужна ему для сохранения своей власти. Косвенно какие-то из его шагов могут укреплять независимость, но за 20 лет, убежден Наумчик, можно было бы сделать гораздо больше.

— Беларусь была ў шмат лепшых умовах, чым суседзі. Можна было б зрабіць нацыянальнае войска, выбудаваць не так намёртва прывязаную да Расеі экаконміку, развіць свабодныя СМІ. Тут і так шмат што ўражвае, але гэта за кошт працаздольнасці і талента народу. Калі б дадаць яшчэ правільны палітычны накірунак, краіна б была больш квітнеючая.

Напоследок, интересуемся у Сергея Наумчика, что он скажет Зенону Позняку, когда тот спросит: ну как там дела на родине? Ответ был простым:

— Жыве Беларусь!

Теги: Витебск, Минск