Нужны ли Беларуси беби-боксы, или Гуманизм против декрета президента

Внешне беби–бокс — этакое небольшое окошко, вмонтированное в здание поликлиники или больницы. Внутри же он напоминает кроватку с ортопедическим матрасом и одеялом. Зимой и летом здесь поддерживается температура 26 градусов. Когда в ящике появляется подкидыш, раздается звонок — и его забирают медики. Осматривают малыша, делают первичные анализы. Главное преимущество — рядом с боксами нет видеокамеры, поэтому женщине гарантируется полная анонимность. Впрочем, в простом на первый взгляд устройстве детали продуманы до мелочей и все рассчитано на то, что мать в последний момент одумается. Например, к окошку обязательно ведут ступеньки, ведь даже один шаг может решить судьбу маленького человечка. И когда мать кладет в бокс ребенка, у нее в запасе еще есть 30 секунд, чтобы изменить решение. Потом дверка блокируется. А дальше? Обычно подкидыш проводит в специальной больнице для отказников дней 10, затем ему присваивается статус сироты и он отправляется либо в новую семью, либо в детдом.

В Германии за последние пять лет в боксах были оставлены 25 детей, в Чехии — 46. И везде, где "колыбели жизни" были установлены, убийства нежеланных детей пошли на убыль. Первый на постсоветском пространстве "детоприемник" появился в Латвии. И первый же оставленный в нем ребенок перевернул умы. Местный бизнесмен даже предлагал круглую сумму матери, чтобы она забрала дитя обратно. Однако та так и не объявилась. В России идея начала пробивать себе дорогу после серии резонансных трагедий. Вспомнить хотя бы жуткую историю, когда одна, с позволения сказать, мать хранила трупы младенцев в холодильнике... Первые российские беби–боксы открылись в конце 2011–го. Но мнения до сих пор расходятся. И когда на недавней совместной коллегии министерств здравоохранения и социальной защиты России и Беларуси министр труда и социальной защиты Марианна Щеткина поинтересовалась опытом соседей, заместитель министра труда и социальной защиты РФ Алексей Вовченко был предельно осторожен в оценках: "Беби–боксы установлены лишь в нескольких городах. Говорить о таком проекте достаточно трудно. Скажем, лично я считаю, что каждый ребенок, оказавшийся там, — это спасенная жизнь. Иначе они лежали бы в мусорке. Но все держится на инициативе местных властей. На федеральном уровне поддержки нет. Проблема сложная и с этической, и с моральной, и с уголовно–правовой точек зрения. Ведь непонятно, как вести себя дальше".

У нас дальше дискуссий дело пока не идет. Хотя истории с выброшенными детьми фигурируют в криминальных сводках регулярно. По данным Следственного комитета, только за шесть месяцев прошлого года было зафиксировано 4 таких случая. В Светлогорске 19–летняя девушка закопала в сугробе своего полуторамесячного грудничка. Малышу повезло — заметила соседка, выбежала на улицу, разгребла снег, забрала ребенка домой и позвонила в милицию. На следующий день подозреваемая была задержана. Еще одна мамаша из Солигорска, подозреваемая в утоплении двоих детей, трех лет и одного года от роду, разыскивается милицией. Жительница Шумилинского района обвиняется в поджоге детской кроватки, где заживо сгорел ее ребенок. А в Бобруйском районе мать утопила новорожденную дочь в бочке с водой. Саму родительницу доставили в больницу с послеродовой травмой...

Откуда такая жестокость? По словам главного нарколога Министерства здравоохранения Сергея Осипчика, часто это следствие сильнейших психофизических нагрузок. Ведь некоторые женщины вынуждены воспитывать ребенка в одиночку, а когда не спишь несколько ночей кряду, картина реальности искажается: в кучу смешиваются усталость, чувство вины, нарастают раздражение, неадекватность... Отношения "мать — ребенок" еще не сформировались, поэтому состояние аффекта часто и решает все. Многие понимают, что натворили, только когда их приходят арестовывать.

Есть еще один момент, почему наши медики идею беби–боксов не поддерживают. "Они могут дать обратный эффект", — полагает главный акушер–гинеколог Минздрава Светлана Сорока. Если мы предоставим женщинам такую индульгенцию, освободим от всякой ответственности, то не получим ли взамен огромное количество "отказников"? Дело–то совсем не в том, что трудно прервать нежеланную беременность, — в большинстве случаев на убийство идут почему–то те, кто ребенка, в принципе, хотел. А потом резко передумал. Сам за себя говорит факт: в роддомах новорожденных оставляют сегодня редко. Не то что 20 лет назад! Особенно если речь шла о детях с особенностями развития. Именно поэтому, по словам председателя Белорусской ассоциации помощи детям–инвалидам и молодым инвалидам Елены Титовой, в 2004 году был дан старт трехлетнему проекту "Семья для каждого ребенка". Волонтеры приезжали в роддома, разговаривали с мамами, у которых родились больные детки, подсказывали, куда и к кому обратиться за поддержкой, консультацией. Всего под опеку попало тогда около 400 семей. И в 70 случаях из 100 родителей удалось удержать от рокового шага...

И потом, идея беби–боксов противоречит положениям Декрета № 18, который никому не дает права уклониться от содержания собственного ребенка. Отказался от него — возмещай затраты государства. И во многих странах беби–боксы попросту запрещены. В Великобритании, скажем, оставление ребенка до двух лет является уголовно наказуемым деянием, Голландия тоже считает анонимный отказ преступлением.

И все же "окна надежды" закрыты не наглухо и еще могут распахнуться. Пусть это и не самый лучший вариант, а только запасной. Ведь, пока мы рассуждаем и спорим, жизнь очередного нежеланного малыша может оказаться под угрозой...

По данным Белстата, в 2011 году белоруски прерывали беременность 26.858 раз. Для сравнения: в 2010 году — 27.662, в 2009–м — 30.860, в 2000–м — 121.900, а в 1990–м — 206 тысяч!

За преднамеренное убийство ребенка предусмотрена уголовная ответственность с лишением свободы на срок до 25 лет. За убийство матерью новорожденного (в процессе родов или в течение 2 — 4 часов после родов) — до пяти лет лишения свободы.