«Они работали по желанию». В Борисове суд допросил маму-воспитателя, которую обвиняют в истязании детей

Источник материала:

15 апреля суд в Борисове допросил Зою Каторгину — родителя-воспитателя детского дома семейного типа. Женщину обвиняют в истязании несовершеннолетних. Ей грозит до 5 лет лишения свободы.

Зоя Каторгина родителем-воспитателем детского дома семейного типа работает с 2005 года. Виновной себя не признает.

— В каких отношениях вы с потерпевшими? — уточнил гособвинитель Сергей Лытин.

— Как мне казалось, в очень хороших. И мое мнение не изменилось.

По словам обвиняемой, первых двух девочек следственные органы забрали у нее 19 марта 2019 года. На следующий день они с остальными воспитанницами собрались на кухне.

— Я пояснила, что у меня нет возможности следить за ними, ухаживать — и я хочу позвонить в органы опеки и попечительства с просьбой забрать их до выяснения всех обстоятельств, — вспоминает тот разговор обвиняемая. Девочки, говорит, ее услышали и решение поддержали.

Как и на предыдущих заседаниях, Зоя Каторгина говорит очень уверенно. Обстановку в доме описывает четко: девочки, не отрицает, помогали ей по дому, могли сходить в магазин. Старшие дети приглядывали за младшими: страховали их с домашним заданием, провожали из дома до школы.

С понедельника по пятницу на кухне хозяйничала обвиняемая, в выходные готовили девочки.

— Детский дом принадлежал детям, они были в нем хозяевами. Но работали они там по желанию, а не по принуждению.

Зоя Каторгина, например, говорит, что огород у них появился лишь потому, что так захотели воспитанницы. Грядки, поясняет, их немного выручали. Сумма, которую выделяли на каждого ребенка, не включала в себя расходы на ноутбуки, телефоны или, например, документы, которые требовалось оформить перед поездкой в Италию. Свои овощи и фрукты помогали сэкономить на тратах еде — и использовать эти деньги на что-то другое.

Выступление Зои Каторгиной воспитанницы слушают по-разному — кто-то внимательно, кто-то с улыбкой. Как и на других заседаниях, потерпевшие сидят на первых двух лавках. Описывая отношения с ними, обвиняемая вспоминает и плохое, и хорошее. Вика, говорит, спокойная, всегда помогала по дому, но — воровала. Был случай, когда девочка взяла деньги у учителя в музыкальной школе и в Италии у семьи, где отдыхала.

—  Я привлекала ее тетю и сестру, — рассказывает Зоя Каторгина, как пыталась решить проблему. — Тетя взяла ее на несколько дней, а потом позвонила, попросила: «Заберите». У тети пропали деньги. К тому же, Вика уходила в гаражи, где мужики ремонтировали машины.

После этой ситуации, пояснила обвиняемая, она пообещала Вике, что после 9 класса отправит ее «голой поступать».

— Что значит «голой»? — уточнил гособвинитель.

— Без ноутбука и телефона, — пояснила Зоя Каторгина и рассказала, что они дарили девочкам ноутбуки, телефоны, золотые украшения.

На вопрос поднимала ли она на девочку руку, отвечает: и пальцем ее не трогала. Почему же Вика утверждает обратное, интересуется прокурор.

— Я не понимаю ее показаний, — сказала Зоя Каторгина.

Судя по словам обвиняемой, девочки в ее дом попадали не всегда простые. У кого-то были проблемы с учебой, у кого-то с поведением, кто-то курил или болел. Родитель-воспитатель должен был во всем этом разбираться. С первоклассницей Соней, например, Зоя Каторгина несколько дней ходила на уроки.

— Школа не могла с ней справиться, — пояснила обвиняемая. — А у Леры, например, был мифический друг Горбатик. С ним она разговаривала и просила, чтобы он привел в дом ее покойного дедушку… Соня, не плачь, — прерывает свою речь Зоя Каторгина, обращаясь к одной из потерпевших.

Позже обвиняемая рассказывает: на дня ей пришло письмо от потерпевшей Алины. В нем девочка просит прощения и говорит, что наврала.

Зоя Каторгина не отрицает: родитель-воспитатель может за провинности наказывать детей. Например, что-то запретить или не дать разрешение на отдых в Италии.

— Разрешено и физическое воздействие, — говорит обвиняемая и поясняет: если у воспитанника истерика, можно брызнуть на него водой. — Или по здоровью Лере нужно было пить лекарства, но делать это она отказывалась. Своим телом я прижимала ее к стене и только так могла заставить ее принять лекарство.

По словом обвиняемой, она воспитала 25 девочек. И никого из них ни разу не била.

На вопрос, почему в своих показаниях дети говорят обратное, однозначного ответа у обвиняемой нет. Одни девочки, полагает она, сделали так от обиды: не могли простить, что она их отдала. Других, мол, подговорила воспитанница Кристина. Девушка, процитировала Каторгина слова одной из потерпевших, завидовала, что в семье все хорошо. Третьи думали, что это поможет им вернуться в интернат — и их смогут удочерить итальянские семьи.

— У девочек были дорогие телефоны, — говорит Зоя Каторгина. — Они могли бы заснять угрозы и обвинения, если бы они были… Врать легче, чем говорить правду. Извините, но если человека избивали выбивалкой [для ковров], как он не помнит?..

Зоя Каторгина обратилась к девочками: «Может, я что-то соврала?».

Дети ничего не ответили.

На вопрос суда, поддерживают ли они показания, которые давали раньше, почти все девочки ответили «да». Все, кроме Леры.

— Я поддерживаю Зою Александровну, — сказала она. — В предыдущем заседании я наврала. Наврала, что она била меня в живот. Этого не было. Она только пощечину могла дать.

— Зачем тогда вы сказали об этом? — уточнила судья.

— Все говорили — и я говорила.

Напомним, Зоя Каторгина с приемными детьми жила в одной из деревень Борисовского района. Их семья считалась образцово-показательной. В последнее время они с мужем воспитывали десять девочек, сейчас дети — потерпевшие по делу. Одной из них уже исполнилось 18, остальным от 7 до 15 лет. По данным следствия, женщина избивала детей.

Пришли на процесс и девушки, которые жили в доме Зои Каторгиной какое-то время назад. Они поддерживают обвиняему. Рассказывают, что их в доме никто не бил.

Ранее суд разбирал дело ее 63-летнего супруга, его осудили на 11 лет. Мужчина находится в колонии усиленного режима в Новополоцке за сексуальное насилие над воспитанницами детского дома. О насилии рассказала одна из воспитанниц в беседе с психологом. Оказалось, что пострадали две девочки: одна несовершеннолетняя, вторая — малолетняя.