Проспект, Зыба и желтые вазы. Минск в жизни и в живописи - найдите отличия (много фото)

Источник материала:

Каким запомнился Минск художникам, когда город напоминал большую стройку, а скромная легковушка считалась роскошью. Итак, город в 1950—1970-е годы и сегодня. На картинах и в жизни. Смотрим и сравниваем

Город, которого нет: послевоенные руины

У каждой столицы есть свои портретисты. Одни стремятся к документальной точности, другие — вовсе нет. И смело пользуются правом художника сказать: «Я так вижу». Но так или иначе, лучшим авторам удается главное — поймать время. Боль послевоенного Минска — в работах графика Анатолия Тычины.

— Мы не были близко знакомы, но иногда пересекались. Первое впечатление от Анатолия Николаевича — аристократ. В разговоре с ним сразу становилось понятно, насколько это интеллигентный, образованный человек, — рассказывает художник Василий Сумарев. — Более двадцати лет я вел детскую студию изобразительного искусства во Дворце культуры текстильщиков. Там работала жена Анатолия Николаевича. Запомнилось, как она говорила нежно и с юмором, когда заканчивался рабочий день: «Пора домой, пойду к своему Тычинке».

— Графика Тычины — это очень высокий профессиональный уровень. А как передана эпоха! И довоенное время, и послевоенное (первый минский пейзаж Тычина сделал в 1922 году, когда переехал в Минск. — Прим. TUT.BY). Помните его рисунок, где на стене полуразрушенного здания надпись детским почерком: «Мама, мы живы. Ищи нас у бабушки. Жорик»? Это 1946 год. Очень трогательная работа. Одна из лучших о том времени.

Большая стройка: проспект вместо Советской улицы

Начало 1950-х — другие настроения и краски. В 1946 году утвержден первый послевоенный генплан Минска. Улица Советская постепенно превращается в главный проспект. Начинается большая стройка. Работы идут трудно: техники, материалов не хватает. Но проза жизни остается за рамками золотой коллекции соцреализма.

Оптимизм. Вот главный цвет в палитре художников, которые стремятся зафиксировать, как восстанавливается Минск. Здесь и радость победы, и вера «в торжество идеалов социальной справедливости».

Недели, а то и месяцы Антон Бархатков проводил на пленэрах. Его стихия — пейзажная живопись. Но одну работу 1953 года он посвятил Минску — «Проспект им. И. В. Сталина» (так с 1952 по 1961 год назывался проспект Независимости).

— По проспекту едет общественный транспорт и «Победа», узнаваемы силуэты зданий. Одни дома достроены, другие — еще в строительных лесах. Все это типичные детали Минска начала 1950-х, — комментирует работу Антона Бархаткова его сын Игорь Бархатков, художник и коллекционер. — Молодая женщина с ребенком на первом плане — это мама и мой старший брат. Витольд родился в 1948 году, здесь ему пять лет.

Любопытно, что мастерская Антона Бархаткова находилась в доме № 19 на проспекте. Это здание можно рассмотреть на картине. Но свое пространство для работы появилось у художника позже. А тогда, в начале 1950-х, не было ни мастерской, ни жилья. Семья переехала из Москвы в Минск, и первое время пришлось «покрутиться по квартирам».

— Поиски квадратных метров усложнялись из-за рояля, — уточняет Игорь Антонович. — Мама окончила ГИТИС, она мечтала стать артисткой оперетты, но посвятила себя семье. Прекрасно пела, играла на рояле. И нужно было найти такую квартиру, чтобы там поместился ее инструмент.

Парадный портрет Минска: лучше, чем в жизни

Сталинский ампир завораживал не только недавних выпускников художественных училищ и академий, но и опытных мастеров. В 1950-е годы серию работ на тему новой архитектуры Минска создал график Анатолий Тычина.

— В 1950 — 1960-е годы в творчестве многих белорусских художников Минск представлен как растущий советский город. Изображая знаковые архитектурные объекты, ансамбли центральных улиц и площадей, они стремились подчеркнуть монументальность. Художники создали «парадный портрет» столицы БССР, — рассказывает заведующая отделом архитектуры Центра исследований белорусской культуры, языка и литературы НАН Беларуси, кандидат искусствоведения Татьяна Горанская.

Город, которого нет: разрушенная Немига и провинциальная Зыбицкая

— В то же время художники желали сохранить в памяти фрагменты изменяющегося городского пространства, облик исчезающего старого Минска, его историю. Они создали «камерный портрет» города, — уточняет Татьяна Горанская.

— Посмотрите на работу Николая Дучица «Во дворе Торговой улицы», — продолжает рассказ собеседница. — Вы догадались бы, что это современная Зыбицкая? Тогда она больше напоминала городские трущобы. А сегодня на этой улице рестораны и бары. Или другой пример. Если вы провели детство в районе Немиги и вернулись сюда в почтенном возрасте, то видите, насколько здесь все по-другому теперь. Город постоянно меняется, старая застройка сносится. Поэтому можно сказать, что Минск в определенной степени иллюзорный город.

Минск 1970-х — это широкие проспекты, рабочие окраины и новые микрорайоны.

— В 1960−70-е годы строятся крупные жилые массивы — «Восток», «Зеленый Луг» и другие. Но со временем восхищение индустриальными пейзажами сменяется изображением однообразной панельной застройки жилых микрорайонов, — рассказывает Татьяна Горанская.

Детский сад на прогулке: сценки из жизни

Иногда город уходит на второй план. Тогда он лишь фон, декорация, а в главной роли — люди и их повседневная жизнь.

Кадры из наивных советских фильмов напоминают уличные зарисовки художника Анатолия Волкова (сына Валентина Волкова — автора знаменитой работы «Минск 3 июля 1944 года).

— Отец — очень хороший рисовальщик. В его время не было цифровых камер, телефонов. Все этюды делались с натуры, — рассказывает его сын, художник Сергей Волков о том, как создавалась серия акварелей «Минск и его жители».

Художник выполнил эти работы по договору с Министерством культуры. Это обычная практика по тем временам. С автором заключался договор, где указывалось, сколько работ он должен сделать, и сумма гонорара. Его выплачивали только после того, как экспертная комиссия давала свое положительное заключение.

— Отец жил на улице Веры Хоружей, а рисовать ездил в центр — в район ГУМа, Круглой площади (сегодня это площадь Победы. — TUT.BY), — рассказывает Сергей Анатольевич. — Он всю жизнь иллюстрировал детские книжки и любил рисовать малышню. В серии «Минск и его жители» есть рисунок, где группа детсада с воспитательницей на прогулке. Папа рисовал ее с моей родной сестры Ирины. Она тоже художник и большая рукодельница. Сама сшила себе пальто. И надела его, когда позировала папе. Этюды он всегда делал на месте, а позже, в мастерской, повторял сюжет на листах гораздо большего размера. Зимой часто рисовал из машины. Парковался, где хотел. На это у него было специальное разрешение от ГАИ Минска.

— Вы шутите. Такого не бывает!

— Отец много сотрудничал с «Вожыкам» (белорусский сатирический журнал. — Прим. TUT.BY). А художники этого журнала выпускали «Окна ГАИ». Эти стенгазеты вывешивали на специальные щиты у отделений ГАИ. В «Окнах» высмеивалось неправильное поведение за рулем, были показаны какие-то курьезные ситуации. Так что в ГАИ отца знали и уважали его работу.

Давно снесли: неожиданно красивый барак и старинная синагога

Картина Василия Сумарева «Мой дом» хоть и написана в начале 1970-х, но иллюстрирует детские воспоминания художника. А это первые послевоенные годы. Тогда он жил на Белорусской, 37. Тот двухэтажный барак, который занимали семьи железнодорожников, давно снесли. Но сохранилась его живописная копия.

Все герои картины узнаваемы. Это родители Василия Федоровича, соседи, друзья детства. Себя художник изобразил трижды. Он — тот мальчишка, что залез на крышу и пишет этюд. Других двоих угадать сложнее, но мы спросили у автора и теперь знаем наверняка: один подтягивается на турнике, другой — залез на яблоню.
На самом деле тот барак на улице Белорусской был выкрашен половой краской, которая быстро выцвела на солнце. Но художник «приподнял» цвет, выбрал для фасада торжественный кадмий красный, чтобы дом детства смотрелся празднично.

Лучший вид на город открывается с крыш. Май Данциг, один из главных портретистов Минска, знал это наверняка.

«Куда ты?! — кричали рабочие, когда художник взбирался вверх по лестнице недостроенного здания Белпромпроекта, что на площади Свободы. — Туда нельзя!».

Но Данцига было не остановить. Оттуда отлично просматривался исторический центр. По тем впечатлениям художник создал картину «Мой город древний, молодой». Это масштабное полотно размером 2,5 на 3 метра — главное посвящение Данцига Минску.
Любопытная деталь: художник вписал в городской пейзаж 1970-х здание старинной синагоги, которую снесли еще в 1965 году. Пренебрег правдой жизни в память о том Старом Минске, который он знал и любил.