Игра в куклы

Источник материала:

ДОНИНА Марина, "СБ"

Взрослея, как–то забываешь, что плюшевые медведи умеют разговаривать, а в больших стеклянных глазах куклы может отражаться настоящая тоска. Но кому, как не актерам театра кукол, знать об этом, ведь подобные метаморфозы каждый день происходят благодаря их рукам, голосу, мастерству и таланту. Играть в куклы — тяжелый труд. Через пару часов фигурки из поролона и папье–маше уже не кажутся легкими. Болят руки, ломит спину, немеет шея. Все это я испытала, осваивая новую профессию — кукловода, как говорят в народе. А профессионалы себя называют актерами театра кукол.

Первые шаги по планшету

Первые шаги в новой профессии я делала вместе с одной из старушек спектакля «Ганнеле» — планшетной куклой под чутким руководством одной из опытнейших актрис Белорусского государственного театра кукол Валентины Пражеевой. «От помощника зависит многое, — объясняла она мне во время репетиции, — ведь актеру в одиночку порой не справиться ни с куклой, ни с реквизитом. Кстати, новички частенько набираются практического опыта, работая на ведущего кукловода. Бывает, репетиции одного спектакля растягиваются на полгода». В то время как Валентина Васильевна, актриса с 43–летним стажем, играла головой и корпусом персонажа, я пыталась вести ноги куклы. Но единого целого, учитывая отсутствие навыков с моей стороны, никак не получалось...

Сам спектакль «Ганнеле», по мнению актеров и главного режиссера, особенный. Психологический. У 14–летней девочки умирает мать, и она остается жить с негодяем отчимом, который над ней постоянно издевается. Девочка решается на самоубийство. Ее спасает Учитель и приносит в ночлежку, где живут нищие одинокие старики и старухи. Но несчастного подростка все равно забирает Ангел смерти. И в подвенечном платье, хрустальном гробу она покидает мир живых. По форме представление сделано в стиле «черного кабинета» — это когда актеров скрывают черные одежды и темнота. Направленные лучи света высвечивают на сцене лишь кукол, и никто не видит слаженную, виртуозную работу кукловодов.

Куклы в этом спектакле необычные, они очень похожи на людей. Благодаря стараниям мастеров–бутафоров в них много механики (кисти вращаются в разные стороны, локти и колени сгибаются), что позволяет актеру, управляя куклой, воспроизводить жесты, максимально приближенные к человеческим движениям.

Мои же первые шаги в новой профессии вместе с куклой–старушкой были, честно говоря, очень неуклюжими. Ноги в башмаках поначалу постоянно заплетались и никак не желали слушаться. Получалось нечто, напоминающее то походку от бедра, то семенящие шажки гейши, но никак не шаркающую старушечью поступь. Все это, разумеется, не вязалось с образом. Впрочем, актеры меня успокаивали: мол, на освоение новой роли и соответственно куклы у профессионалов уходит как минимум 5 — 6 недель, и это сродни переселению души в другое тело. Каждый раз надо понять, как новое тело двигается, на что оно способно.

Живая пластика искусственных тел

— Главное ведь – не просто передвигать ноги и руки в такт движениям игрушечного тела, важно вжиться в образ, — учила меня Валентина Васильевна. — При этом задача усложняется во столько раз, сколько актеров ведут одну куклу. А их может быть и два, и три, и четыре. Один отвечает за голову и корпус, другой — за руки, третий — за ноги. Но все должны как бы слиться в единое целое.

Через полчаса стараний я приобрела кое–какую сноровку и бедная старушка наконец зашагала, как подобает ее возрасту. Еще через час ноги у нее перестали быть отдельным элементом тела и стали двигаться вполне гармонично с головой и руками.

Заметив некоторый прогресс, моя наставница позволила поучиться управлять руками. А это, надо признаться, значительно сложнее. Ведь, жестикулируя, мы выражаем огромное количество эмоций, каждый жест руки должен быть выверен до миллиметра, малейшая неточность — и смысл искажается.

Достаточно долго я заново осваивала элементарные, казалось бы, движения: взять ложку, передвинуть кружку, собрать со стола в горсть монеты. Пока училась делать это чужими руками, свои просто опускались. Мешало и неудобное положение: боком, полусогнувшись, ведь жизнь куклы зависела еще от двух человек. Нельзя было ни на секунду расслабиться: все было подчинено одной идее, которую воплощала кукла.

Тут нужны ювелирно–акробатические навыки, думала я и представляла, что же будет, когда, облачившись в черные костюмы и нейлоновые маски, в кромешной темноте на 4–метровую сцену выйдут 15 (!) актеров.

Куклы разные нужны, куклы разные важны

За кулисами театра я открыла для себя много нового: поскольку все куклы разные, значит, и «оживляют» их актеры разными способами. Самые простые — перчаточные куклы. Они надеваются на руку артиста. Марионетками, например, управляют с помощью нитей, которые привязаны к голове, рукам, ногам куклы. Нитки собраны и прикреплены к подвижной крестовине — ваге. Порой этих веревочек бывает так много, что выучить, какая к чему прикреплена, — дело не одного дня.

Для планшетной куклы обязательна поверхность, на которой она должна двигаться: для больших – это пол, для маленьких — стол и т.д. Зритель может видеть («живой план») или не видеть актера («черный кабинет»). Бывает и так, что зритель наблюдает на сцене с десяток артистов и всего три–четыре кукольных персонажа.

Основа тростевой куклы — гапит, механическое устройство, нижний конец которого держит кукловод, а к верхнему прикреплена шея кукольного персонажа. Руки и ноги куклы двигаются за счет прикрепленных к ним тростей. Актер находится внизу и закрыт ширмой. Часто такую куклу ведут два актера. Теневые куклы — плоские фигурки, вырезанные из фанеры, бумаги или кожи, которые двигаются за занавеской.

Часто актер–кукольник играет в постановке не одну, а несколько ролей. Приходится мгновенно входить в другой образ, менять голос, интонацию. Кроме того, иногда возникают чисто технические трудности.

— Однажды, когда играли «Ганнеле» на выезде, — вспоминает главный режиссер театра кукол Алексей Лелявский, — один из актеров, отыграв роль, должен был переодеваться в очередного героя — Черного Ангела. Перевоплощаться предстояло за кулисами прямо на сцене. Ему нужно было снять один костюм, надеть другой и прикрепить огромные крылья. В полной темноте сделать это оказалось невозможно. К счастью, коллеги услышали его призывы о помощи, успели проползти по сцене и принести маленький фонарик, что и спасло ситуацию.

Подобный форс–мажор у актеров–кукольников, увы, не редкость. Хрупкие куклы, бывает, ломаются, а многочисленные веревочки марионеток запутываются.

Непроизвольные параллели

Репетируя на сцене, я не смогла удержаться от сравнения профессии кукловода и актера драматического театра. И пришла к выводу, что, пожалуй, подход к работе над ролью, над образом одинаков. Но драматический актер не сможет работать с куклой, потому что нужно знать законы кукольного театра: как кукла ходит, как садится, как смотрит... Понадобится много времени, чтобы с ней подружиться.

Если драматический актер играет при помощи мимики, жестов, пластики своего тела, то кукольник все это передает через руку. То есть через руку актер–кукловод должен передать пластику образа своей кукле.

Иногда кажется, есть в этом союзе некая непредсказуемость, неуловимость — кукла небезразлична к действиям человека, его голосу, способу игры. Она или гармонично сливается с теми поступками, которыми живой человек наделяет ее, или бесконечно сопротивляется им, сохраняя свою самостоятельность. Впрочем, все зависит от таланта актера. Моя наставница играла превосходно. Поэтому со своим выходом на сцену я решила повременить...

Из зрительного зала во время спектакля я наслаждалась игрой кукловодов и размышляла, до чего кукольный театр похож на жизнь. Но в жизни все больше чувствуешь себя марионеткой, которой руководят то обстоятельства, то случай, то начальство. Кукловод же на сцене театра по праву может чувствовать себя творцом.

Фото Александра РУЖЕЧКА, "СБ".