От «Европы» до Берлина

Источник материала:

От «Европы» до Берлина

Минчанин Анатолий Кошкин - последний из обедавших в ресторане гостиницы «Европа». На «десерт» была бомба замедленного действия

Двум смертям не бывать
- В этом ресторане я обедал почти каждый день, - вспоминает 95-летний Анатолий Федорович. - Мои заработки в то время позволяли не только вкусно поесть, но и иметь шесть костюмов разного цвета. До войны очень много работали, но неплохо и зарабатывали. В 1939 году меня назначили на должность главного инженера Минского областного дорожно-строительного объединения. До гостиницы «Европа» рукой подать. Вот мы с коллегами и пропадали там во время обеденных перерывов. Кормили отменно, обслуживание великолепное. Ресторан был огромный и красиво оформленный: банкетный, голубой и розовый залы. В банкетном устраивали званые обеды для государственных деятелей. Постоянно играл оркестр. Все официантки - молодые, красивые, со знанием английского и немецкого языков.
В тот день, 24 июня 1941 года, начали бомбить Минск. Мы с товарищем из финансового отдела Миноблисполкома зашли в ресторан гостиницы «Европа», как оказалось, в последний раз. Посетителей было немного, человек десять. Сделали заказ. И когда его уже несли к столику, вдруг раздался грохот. Официантка выронила поднос с нашими блюдами. Вбегает швейцар и кричит, что в здание попала бомба. Но она не взорвалась. Посетители, работники ресторана бросились к выходу.
«Двум смертям не бывать», - решили мы с товарищем. Зашли на кухню, сами взяли несколько блюд, сели за столик и пообедали. Как положено, оставили деньги с чаевыми и вышли на улицу. И только спустя минут двадцать услышали за спиной оглушительный взрыв: бомба замедленного действия, попавшая в гостиницу, сдетонировала. От здания остались одни руины.
А спустя несколько дней весь город уже полыхал. В небе огромной тучей висели фашистские самолеты. Но им не противостояла наша авиация. Вспомнились слова из песни: «Любимый город может спать спокойно…» И стало так больно, что сердце защемило.

Кошка на рейхстаге
- Мы отступали, - продолжает Анатолий Федорович Кошкин. - Было стыдно, ведь наша армия была совершенно дезорганизована. До Смоленска мы бежали, но там взяли и… остановились. Белорусские части 16, 19, и 20-й (в ней я служил сапером) армий подготовились и встретили немца. В этом городе мы дали большой бой, именно там удалось задержать быстрое продвижение врага на восток, к Москве. Тогда, наверное, фашисты впервые призадумались. В те дни мне пришлось допрашивать пленного немецкого офицера, и он сказал: «Мы проиграем эту войну!»
В Смоленске я получил приказ командующего армией Конева взорвать Успенский собор, который якобы являлся ориентиром для немецкой артиллерии. Оказывается, этот храм уже был заминирован и подготовлен к взрыву, но все саперы погибли под обстрелом. Я, любуясь, осмотрел собор снаружи и зашел внутрь: там застал человек 300 - одни лежали, другие молились, стоя на коленях, и плакали. И мы решили нарушить приказ. Я дал саперу нож и послал его обрезать провода. Спустя какое-то время к храму подъехала военная машина. Из нее вышел полковник и спросил, почему собор не взорван. Мне пришлось соврать: мол, пытался выполнить приказ, но, видимо, в результате обстрела где-то поврежден провод. Он лично схватился за подрывную машинку - и она не сработала. Полковник уехал, мы вскоре отступили, а собор остался цел. Ребята мне сказали: «Ну, теперь тебя Бог будет беречь». Наверное, они были правы. Во всяком случае 3 августа 1941 года я считаю своим вторым днем рождения. Тогда, в сражении под Смоленском, мы «увлеклись» боями в городе и немцы, переправившись через Днепр, окружили нас. Вырваться было практически невозможно, и мы думали, что погибнем. И вот 3 августа на Днепр неожиданно опустился такой туман, что в метре ничего не было видно. Мы переплыли реку и прорвались к своим. От нашего батальона осталось всего восемь человек...
А потом были Москва, Западный фронт, 1-й Белорусский… Довелось побывать и в Югославии. Когда в 1943 году армия Тито попала в засаду, понадобились опытные саперы. Нас десантировали в горы, и две недели пришлось попотеть, занимаясь минированием. А 19 апреля 1945 года мы на Эльбе встретились с американцами. К тому времени я уже был не сапер, а контрразведчик. Янки находились на левом берегу Эльбы, а мы на правом. На рассвете они первыми бросились вплавь с бутылками виски. Мы, конечно, им навстречу. Были слезы, дружеские объятия... У меня даже сохранился адрес одного американца из Бостона. Тогда у всех сложилось впечатление, что мы друзья.
Затем поступил приказ двигаться на Берлин. И 2 мая 1945 года, в день моего рождения (мне исполнилось 33 года), город был взят. В этот день, выпив фронтовые сто граммов, я осколком снаряда выцарапал на колонне рейхстага кошку и расписался...

Николай ВАЛИЦКИЙ
Александр ФИЛИППОВИЧ, «МК»

Теги: Минск