Почему Владимира Жбанова называют королем городской скульптуры

Источник материала:

Его композиции “Девочка с зонтиком”, “Дама с собачкой”, “Почтальон”, “Звездочет” и многие другие уже давно полюбили как белорусы, так и туристы. Работы мастера есть не только в Минске, но и в других белорусских городах — Могилеве, Витебске, Светлогорске, а также в ближнем и дальнем зарубежье, например в Подмосковье и Дюссельдорфе. 26 января Владимир Иванович отметил свой 55-й день рождения. А накануне он поделился своими мыслями о жизни, творчестве, успехе и даже о старости…


— Я всю жизнь что-то лепил, потому что пластилин в моих руках появился, когда мне был годик. Будучи студентом, стал всерьез заниматься скульптурой. Очень важно, когда на пути твоего становления встречается настоящая личность. Такой личностью для меня оказался народный художник СССР Заир Азгур. Ведь попасть в его мастерскую было большим успехом. Этот мастер профессионально владел формой и мог прекрасно объяснять. Приведу такой пример. В 1981 году я работал над образом Веры Хоружей. Лично ее я не знал, поэтому приходилось просиживать в библиотеке, читать статьи о ней… А Азгуру хватило всего нескольких минут, чтобы описать мне ее образ — в свое время он был знаком с героиней. И вот в тот самый момент, когда Заир Исаакович рассказывал мне о Хоружей, я понял еще одно ценное качество этого гуру скульптуры. Он помогал помимо техники постичь образ героя еще и с духовной стороны… Благодаря этому образы получаются “живыми”.

— Скажите, а жизненные перипетии, не связанные с творчеством, как-то способствовали вашему становлению? Я имею в виду службу в Афганистане…

— Это, безусловно, повлияло на меня. Ведь Афганистан был той самой лакмусовой бумажкой, которая проявила и человеческую душу, и сущность. Там сразу было понятно, кто подлец, кто герой. Поначалу было жутковато, но каждый, кто выжил, может сказать, что прошел испытание на прочность, выносливость, совесть. Я как сын военного еще больше укрепил некоторые взгляды на жизнь, которые закладывал во мне отец. Считаю, что каждому молодому человеку надо пройти армейскую службу. И неважно, где кто несет службу. Любое событие — это опыт, а опыт не может быть плохим, он полезен всегда, ведь каждый из нас творец — кто-то в скульптуре, кто-то в другой сфере, каждый из нас творец собственной жизни…

— Слушаю вас и думаю, что звездная болезнь вам не была знакома… Очень как-то все философски…

— Симптомы звездной болезни у меня наблюдались, как только в Михайловском сквере Минска установили мою первую скульптуру — “Дама на скамейке”. Я, конечно, радовался, задирал нос… Но первую скульптуру установили, и… тишина. И именно в этот период мне показали, что не стоит превозносить себя, ведь сегодня ты на коне, а что будет завтра — никто не знает. И до второй скульптуры временами мне пришлось даже где-то выживать. Сегодня я вспоминаю это время и благодарен жизни за хороший урок, который усвоил. Затем была композиция на Комаровском рынке. Сначала там был один фонтан, но мэру Минска показалось, что, когда водичка не льется, получается как-то скучновато. Поэтому было решено всю эту композицию оживить. Я предложил “дохлую” лошадь, которая оглядывается и ждет, когда придет хозяин (раньше же ведь на рынки на лошадях приезжали). Скульптор Куприянов сделал бабку с семечками. Потом я выставил на конкурс еще несколько работ. “Дама с собачкой” и “Фотограф” вообще пылились у меня на заводе. Дирекция рынка эти работы оценила. Сегодня некоторых возмущает, что Жбанов везде… Да, мои скульптуры есть в городе, но свои работы я просто предлагаю, и если их замечают, то я рад. Я не против других скульптурных форм.

— Как думаете, чем так нравятся скульптуры Жбанова?

— Знаете, как бы ни странно это звучало, но это игрушки. Каждый из нас в душе немного ребенок. Я тоже ребенок и к этой жизни отношусь как к игре. И когда свои игрушки в виде скульптур я приношу на улицу, то замечаю, как меняется настроение горожан. И потом, как уже говорил, мои скульптуры чувственны, они не лгут, ведь и я не лгу своим творчеством, я искренен. Что до любимой скульптуры, то мой “Звездочет”, который стоит в Могилеве, особо памятен. Во-первых, средневековье, готика. Это само по себе манит, захватывает дух. Во-вторых, эту скульптуру мне никто не навязывал, я все делал, как мне видится. Для художника очень важно, когда ему отпускают поводья, и он “скачет” как хочет. Когда на тебя начинают давить, что-то требовать… В некотором плане это облегчает задачу. Однако иногда хочется делать такие работы, когда ты ни от кого не зависишь. Ты свободен, волен выбрать образ, который хочешь. Я отошел от слова “надо” и, если вижу, что человек ведет себя по формуле “плачу деньги — делай”, всегда от таких заказчиков отказываюсь — могу это себе позволить. Например, сегодня одна из моих работ — девочка Лида — символ одноименного города, веселая такая девчушка. Скульптура эта мне очень нравится, но, знаете, иногда хочется, чтобы горожане увидели немного другого Жбанова, более серьезного, не ассоциировали мое имя только с “Девочкой с зонтиком” или “Дамой с собачкой”. Да, городская скульптура сейчас популярна, но есть у меня и другие задумки, которые я хотел бы воплотить…

— Скажите, в свой день рождения вы действительно чувствуете, что старость наступает?

— Вы знаете, я много думал об этом и пришел к выводу, что старость, которая в самом деле наступает, — это замечательный период. Конечно, многие со мной не согласятся, мол, какая старость в 55?! Но годы-то уже чувствуются. В этом возрасте, безусловно, ощущаешь себя уже совсем по-другому — другое мироощущение, другой взгляд на жизнь. Если сравнить жизнь с полем, то раньше это поле я просто топтал, а сейчас есть возможность присмотреться к нему. Я присмотрелся и увидел такое большое количество самых разных растений! Вот сейчас и обращаю внимание на каждый колосочек, каждую травинку… С возрастом уходит некая поверхностность, суета, обращаешь внимание на детали, переживаешь новые ощущения жизни и этой самой жизни радуешься как ребенок.