Эксперты-нумизматы: Люди часто приносят монеты, не указывая, где они их нашли

Источник материала:

3 апреля 2009 Культура
Радио TUT.BY

О том, что таит в себе земля белорусская в прямом эфире Радио TUT.BY рассказали смотритель нумизматики недрагоценного характера Национального музея Республики Беларусь Юлия Латушкова и смотритель кладов и нумизматики драгоценных металлов Елена Косимова.

Полный вариант беседы слушайте тут

Каким образом пополняется коллекция музея и, собственно, что там хранится?

Юлия: Коллекция пополняется разными путями. Приходят иногда школьники, иногда пенсионеры. Часто передают нам на хранение предметы, задержанные на таможне. На конференциях сами исследователи иногда дарят монеты, достаточно редкие и интересные. Но обычно мы не распространяемся о путях поступления, потому что, в общем-то, это информация конфиденциальная. И имена сдатчиков мы не оглашаем. Ведь если сдает коллекционер и у него остается часть коллекции, то нужно не подвести человека. Коллекции достаточно дорогостоящие, и можно просто сильно подвести человека, рассекретив его, привлечь нежелательное внимание. Если же человек хочет огласки, например, передает коллекцию в дар с условием, что она будет выставляться с его именем, то никаких проблем нет.

А вам приносят клады?

Юлия: Да. Одним из первых моих поступлений был клад из пяти монет, но назвать его кладом было очень сложно. В семье существовала легенда, что лет 50 назад, перебирая печку, прадед нашел пять солидов-баратынчиков. И вот они и поступили ко мне в коллекцию. Но не было указано ни время, ни место находки, и даже точно сказать, в каком регионе были найдены эти 5 монет, человек не мог.

Что еще приносят сдавать?

Юлия: Приносят бумажные деньги, приносят монеты - практически все что угодно. А уже наше дело отобрать что-то действительно ценное и интересное.

Вам приносят что-то в дар или просят какого-то вознаграждения?

Юлия: Люди часто приносят монеты, не указывая, где они их нашли. Мы не можем брать монеты, если не уверены в законности их поступления к человеку. Не хотелось бы также поощрять "черных копателей", которые ходят с металлоискателями по памятникам археологии и, как из булочки изюм, выковыривают все мало-мальски ценное. Но такие люди, как правило, сами в музей и не идут, они прекрасно понимают, как их там встретят. Как правило, в музей приходят просто люди, совершившие случайную находку. То есть человек нашел на огороде монетку, пожалуйста, скажите, что это такое и представляет ли оно ценность. Чаще всего приносят солиды-баратынчики и деньги Анны Иоанновны.

Расскажите о драгоценных находках.

Елена: Из последних драгоценных находок нам принес студент монетку, которую он случайно нашел тоже, как он говорит, при земляных работах. Он нам ее подарил, ничего не требуя. Но это редкое событие. В основном просят за монеты какую-то сумму денег в зависимости от того, сколько она стоит на рынке и какова ее сохранность.

А откуда вы берете средства на гонорары?

Елена: Средства выделяет Министерство культуры. На закупку у нас есть статья, предсмотренная бюджетом музея, на пополнение коллекции. Но это тоже случается достаточно редко. Мы ведь не все берем, так как у нас уже достаточно большая коллекция и кое-что осталось еще даже из старых, довоенных поступлений.

Человек получает всю стоимость находки или какой-то процент?

Юлия: По-разному. Мы не всегда можем сразу выплатить, если это, например, коллекция монет. Тогда мы разбиваем на несколько закупок. Но обычно мы выплачиваем всю сумму.
Елена: Мы не закупаем клады. По законодательству человек имеет право на 25% от стоимости клада, но это очень редкие поступления. Обычно клады находятся во время археологических раскопок. У нас есть отдел археологии, который ежегодно проводит раскопки, и в результате этих раскопок обнаруживаются клады, которые поступают в музей естественным путем - от своих сотрудников. Но они уже 25% не получают, а получают свою зарплату.

Почему вы не поощряете действия черных копателей?

Юлия: Часто такие люди поступают просто нечистоплотно. Значительное количество памятников, опубликованное в специальной литературе, археологические карты, прочие издания Академии наук, взяты под охрану государства, на них стоят знаки. Естественно, руководство местного масштаба не в состоянии уделить им достаточно внимания, чем и пользуются люди. Производятся несанкционированные раскопки с применением металлодетекторов. И если на городищах это еще относительно небольшая беда, то на курганах и могильниках мы в результате имеем практически уничтоженный памятник. Уничтожается комплекс ради одной монетки.

А каким образом они получают информацию о том, что в данном месте можно что-то ценное найти? Можно ли засекретить эту информацию?

Юлия: Это люди, обладающие мобильностью и не зажатые в рамки законности. Чтобы начать раскопки, нужно взять открытый лист в Академии наук. Чтобы взять открытый лист, надо обладать определенным уровнем квалификации. Потом необходимо дать отчет в Академию наук, и если отчет не пройдет, следующий открытый лист человек не получит. В данном случае копарь просто изучает литературу, расспрашивает местных жителей, может и изучать коллекции с этих же памятников, выставленные в музеях. Если его что-то заинтересовало, он вполне может поехать на место и провести несанкционированные раскопки. Это большая головная боль практически всех археологов в Беларуси и России. И если в Европе проводятся какие-то законодательные мероприятия, то у нас пока, к сожалению, не разработаны варианты взаимодействия с такими людьми.

Может, археологам стоит как-то активизироваться?

Юлия: Чтобы активизироваться, нужны деньги. Чтобы раскопать памятник по-научному, требуется время. Это долгая, тяжелая и очень медленная работа Археологов в Беларуси, к сожалению, не так много. С учетом большого количества разнообразного строительства приходится производить много спасательных работ.

К какому периоду истории обычно проявляют наибольший интерес копари?

Юлия: В основном они специализируется: кто-то по Первой мировой войне, кто-то по второй. Есть люди, которые занимаются Средневековьем. А есть и те, которые берут все, что попадается.

Что, с точки зрения музея, нужно было бы раскапывать в первую очередь?

С точки зрения археологии, в первую очередь нужно проводить спасательные раскопки и не более того. С другой стороны, в первую очередь, конечно, необходимо раскапывать памятники, которым грозит уничтожение. То есть с любой стороны - наибольшая необходимость именно в спасательных раскопках.