Источник материала:

Подмостки требуют жертв

Когда театр играет по законам шоу–бизнеса?

Любовь движет не только миром, но и искусством. Наглядная иллюстрация к этому тезису — актриса Людмила Поргина, супруга Николая Караченцова, любимого актера, четыре года назад попавшего в жуткую автокатастрофу. Правда, все это время, с тех пор как Николай Петрович вышел из больницы, любовь Поргиной двигает мужа вовсе не на тихую подмосковную дачу, где бы он мог реабилитировать свои силы после трагедии, а под вспышки фотокамер, в самую гущу светской Москвы, на презентации, премьеры, фуршеты. Еще несколько лет назад художественный руководитель театра «Ленком» Марк Захаров замечал, что такую активную жизнь стоило бы поумерить, но доводы остались неуслышанными.

А уже в октябре этого года Караченцов может и вовсе вернуться на сцену, правда, не «Ленкома», переживающего сейчас непростые времена, а другого популярного театра. Спектакль «Люблю — и больше ничего» планируют поставить по пьесе Аллы Азариной «Грамматика бессонницы». Пьеса рассказывает о любовном треугольнике: Райнер Мария Рильке, Борис Пастернак и Марина Цветаева. Спектакль планируют показать 26 — 27 октября в Театре эстрады. Посвящен он будет 65–летию Караченцова.

Уже появились разноречивые мнения по поводу того, стоит ли Николаю Петровичу в его сегодняшнем состоянии выходить на сцену?

«Считаю, что неделикатно даже рассуждать на тему того, может ли Караченцов играть в спектакле или нет. Кто может судить? — вопрошает народная артистка СССР Инна Чурикова. — Кто может сказать хоть слово в отношении жены Караченцова Людмилы Поргиной? Она — любит. Она — верит. И автор спектакля — Алла Азарина — тоже. Я знаю множество случаев, когда вера совершала невозможное, когда в человеке открывались способности на уровне чуда».

По словам академика Валентина Дикуля, занимающегося реабилитацией актера, Николай Петрович почти не говорит и с трудом передвигается: «Положение, конечно же, не из легких, — говорит Дикуль. — Его относят к разряду тяжелых больных, ведь врачи практически вытащили Караченцова с того света. Но нужно идти вперед, бороться с болезнью».

По мысли авторов спектакля в будущей постановке актер будет лишь эпизодически появляться на сцене. «Зато это станет его первым настоящим выходом перед московской публикой», — считает режиссер Алла Азарина. В сценическом действии будет использован уникальный голос актера, читающий стихи и письма Пастернака.

«Мною движет только любовь, — говорит сама Поргина. — О себе не думаю. И все, что делаю, направлено лишь на выздоровление мужа. Знаю, что противников у меня хватает: выводит, мол, больного на люди для саморекламы. Что же прикажете делать — сидеть взаперти дома и отключиться от мира? Человек должен жить и двигаться вперед. Конечно, нам трудно: публичность, выходы в свет так легко не даются. Коля часто нервничает, стесняется, капризничает. Особенно под вспышками блицев фотокамер. Но если Бог оставил его на этом свете, значит, он здесь нужен».

«Даже непонятно, чего во всей этой затее больше — глупости или бесстыдства, — пишет театральный критик Марина Давыдова. — Ведь любому здравомыслящему человеку понятно, что сыграть Караченцов ничего не может. Он не очень хорошо ориентируется в пространстве. Он не в состоянии связно произнести подряд несколько фраз. Для человека, пережившего чудовищную аварию, он (спасибо его заботливой жене Людмиле Поргиной) находится в прекрасном состоянии. Как человек, но не как артист... Идея с Караченцовым, беспомощно сидящим на сцене под собственную фонограмму, похоже, вскоре и впрямь станет реальностью, данной нам в малоприятных ощущениях».

По мнению Давыдовой, дело тут не только в специфике актерской профессии, но и в специфике сегодняшней культурной ситуации. «При нынешних медийных технологиях и при закономерной падкости на сенсации всегда найдется некое количество людей, готовых посмотреть, как прекрасного некогда артиста превратили в ценный экспонат из созданного при жизни музея», — подводит итог критик.

Конечно, авторы затеи надеются, что она станет успешным предприятием. Мол, зритель, который заплатит за билет, судя по всему, немалые деньги, войдет в положение и проявит снисхождение. Но что это за странная традиция — «входить в положение»? Разве не высшее проявление актерского мастерства — уметь оставлять за сценой личную боль? Может ли сам Караченцов принять важное решение? И представимо ли нечто подобное в Голливуде, чье непревзойденное мастерство определяется высочайшей формой, в которой пребывают все участники творческого процесса?

Фото ИТАР-ТАСС.

Автор публикации: Валентин ПЕПЕЛЯЕВ