Эксперт: олигархи в погоне за прибылью заведут человечество в тупик гибели

Источник материала:

29 июня 2009 Общество
Радион ТУТОР, ET CETERA За последние десять лет ученые и предсказатели неоднократно анонсировали библейский конец света. Но сошествие небес и страшный суд все время откладывались. Возможно, до настоящего времени. Белорусские ученые считают, что мы как никогда раньше близки к глобальной экологической катастрофе. О скоропостижной кончине планеты и шансах человечества на выживание в интервью ET CETERA и Радио TUT.BY рассказал доцент кафедры общей и клинической психологии гуманитарного факультета БГУ, преподаватель дисциплины "социальная экология" Александр Сикало.

Полный вариант беседы слушайте тут

Внимание! У вас отключен JavaScript, или установлена старая версия проигрывателя Adobe Flash Player. Загрузите последнюю версию флэш-проигрывателя. (function (eid) { if(!(typeof(swfobject)=="object" && swfobject!=null)) return; var flashvars={ file: "http://img.tut.by/n/0b/5/uploader.tut.by_2009_06_01_48.mp3" }; var params={ play: "true", loop: "false", quality: "high", wmode: "transparent", allowfullscreen: "true", allowscriptaccess: "always" }; var attributes={}; swfobject.embedSWF("http://www.tut.by/jw/player.swf",eid,"250","60","9.0.0","http://www.tut.by/jw/expressInstall.swf",flashvars,params,attributes); })("swf1246264184609");

– Сейчас ведется много разговоров о строительстве в Беларуси собственной АЭС. Стоит ли нам как стране, пострадавшей от Чернобыля, вообще задумываться об этом?

– Задумываться о том, что будет, надо всегда. Но в данном случае мы выбились из общей линии развития. В большинстве стран с мощными атомными возможностями (та же Германия, Швеция) принято решение о скорейшей ликвидации всех атомных станций. Речь идет даже не об их безопасности, хотя Чернобыль кое-чему нас и научил. Во-первых, атомные станции выбрасывают в атмосферу тепла в три раза больше, чем ТЭЦ, ведь мощь реакции деления урана несравнима с горением того же угля или газа. Во-вторых, Беларусь не располагает своими собственными источниками получения урановой руды, и при малейшем политическом конфликте она в первую очередь окажется на урановой "игле". В-третьих, создать, построить, запустить атомную электростанцию – решаемая проблема. Но потом, через 30 лет, ее же надо выводить из эксплуатации, иначе риск атомного взрыва будет слишком велик – Чернобыль померкнет. И надо создавать сооружение, называемое ядерным могильником. Это сложное, оснащенное высокотехнологичными процессами учреждение, в котором работает высококвалифицированный персонал и которое, по расчетам экологов-профессионалов, полторы тысячи лет должно работать в режиме постоянной охраны, в режиме постоянного контроля над ходом процессов, пока идет естественный распад накопившихся высокорадиоактивных веществ. И это неизбежность.

В этой ситуации, прежде всего, существует опасность для нас: мы перегрели планету, началось глобальное потепление, и оно грозит перерасти в климатическую катастрофу, которая фактически уничтожит и жизнь, и разум на Земле. Причем это может произойти буквально в конце этого столетия, если темпы загрязнения будут такими же, как сейчас. Одно это требует от всего человечества убрать фактор тепловых загрязнений из технологического цикла. Слишком масштабны последствия, которые стоят за подобными решениями.

– Вы говорите о том, что проблема энергетической безопасности не решается за счет пренебрежения экологической безопасностью?

– Не решается и вопрос энергетической безопасности. Все очень просто: у нас не развивается альтернативная энергетика. Об этом многократно говорилось, а развития так и нет. В условиях кризиса правительство дало сигнал, что оно этим заниматься не собирается.

– Какую альтернативу можно предложить в этой ситуации?

– Мир за то время, когда раздумывали, чем же можно заменить нефть, газ, уголь и ядерные продукты, изобрел, наверное, десятки тысяч технологий. Первая технология, наиболее массовая и эффективная, – это использование энергии ветра, и Беларусь находится в вполне приемлемых для этого условиях. Например, на земле Баден-Вюртемберг в Германии примерно такие же климатические условия, и там 20% энергии уже сейчас обеспечивается ветросиловыми установками. В районах к западу и северу – до 75%. Это означает, что практически 100% электроэнергии мы можем получать именно таким способом. Кроме всего прочего, существуют солнечные батареи, которые растут в своей эффективности и дешевизне довольно быстро и уже сегодня позволяют получить в определенных условиях более эффективный, чем подвод централизованной энергии, ток. Насколько все это уже имеет реальное значение, можно судить по Испании: два года назад был принят закон, согласно которому запрещена разработка и строительство офисных и жилых зданий с подводом к ним централизованного тепла и электроэнергии. В США широко используется понятие "зеленые небоскребы" – это небоскребы, которые в значительной мере используют именно альтернативные источники энергии.

Нефть, газ и уголь закончатся, еще раньше закончится ядерное топливо. Это невозобновимые источники энергии, которые бессмысленно в широком масштабе включать в технологические циклы.

– Почему альтернативные технологии не развиваются и не применяются так широко?

– Своим студентам в качестве примера я показываю фильм "Кто убил электромобиль?". Дело в том, что в 2004 году фирма General Motors выпустила 10 000 электромобилей самого примитивного варианта, набив их имеющимися под рукой аккумуляторами и поставив серийные электродвигатели на колеса. Бензоколонки были оборудованными зарядными устройствами, и конструкция позволяла заряжать аккумуляторы практически в те же сроки, которые нужны для заполнения бензином бака. Но нефтяные монополии подняли панику: "Что вы делаете? У нас прибыли по 400% годовых, а вы тут с электромобилем? Убрать любой ценой!". General Motors поняла, в течение нескольких месяцев с судебными приставами вырвала из аренды эти автомобили, и они пошли под пресс.

Сейчас ситуация несколько разрядилась, и большинство фирм начинает делать то гибридные машины, то электромобили. Ведь никаких принципиальных запретов на перевод иона в электротягу нет. Это будет дешевле, надежнее, безусловно чище, поскольку 80% загрязнений идет именно от двигателей внутреннего сгорания. Короче, это одно из решений проблемы. Не говоря уже о том, что солнечная энергетика решает все наши энергетические вопросы.

– Получается, что нужно в планетарном масштабе буквально до основания разрушить то, что создано, и поставить все на совершенно новые рельсы?

– Поймите: это происходит не в первый раз. В свое время случилась промышленная революция, и луддиты разрушали станки, которые лишали их ручной работы; потом был паровоз, который пугал всех и вся, – это естественной отношение человека к любой новизне. Вопрос о переводе на новые рельсы не революционный – он эволюционный. Ничего не надо разрушать, нужно осознать ситуацию и интенсивно осуществлять переход, и прежде всего – с помощью экономических рычагов. Только так мы сможем выжить. А сегодняшняя ситуация – это тупик, из которого живыми нам не выйти.

– Есть ли у нас время? Не поздно ли человечеству задуматься о том, что оно творит, и не прошли ли мы точку возврата, когда пути назад, к гармоничному развитию, уже нет?

– Вы правильно назвали термин: точка возврата, пролетев которую, уже ничего не сделаешь. Судя по всему, мы близки к этой точке. Мы загрязняем атмосферу тепловыми выбросами, уничтожаем естественные механизмы регуляции теплового баланса планеты. Пока льды Антарктиды, Гренландии закрывали морскую воду, благодаря отражению от снега практически 100% падающей солнечной энергии выбрасывалось в космос. Как только освободились гигантские участки моря, занятые льдом, вода стала поглощать 98% падающей энергии. Этот процесс мы контролировать уже не можем. Поэтому сейчас интенсивно ведутся исследования, согласно которым можно было бы определить, возможен возврат или нет.

В любом случае, человечество должно попытаться сделать все зависящее от него, чтобы не допустить глобальной климатической катастрофы. Сегодня еще есть шанс остановить гибель естественных регуляторов – ведь мы пока не умеем регулировать планетарные механизмы – и за счет этого повернуть вспять весь процесс. Естественные регуляторы – это фитопланктон океанов, который сегодня гибнет от химического загрязнения; это кораллы, которые также гибнут, но в отличие от фитопланктона не производят кислорода, а связывают колоссальное количество углерода, строя из углекислого газа свои домики. Ну и, наконец, влажные тропические леса, которые поясом охватывают экваториальную область планеты и 365 дней в году производят кислород. Мы не просто перегреем планету – мы, помимо всего прочего, останемся еще и без кислорода. Удушье тоже не самая лучшая смерть.

Влажные тропические леса вырубаются со скоростью примерно одна Могилевская область в день. Поскольку этот процесс идет давно, от наших "легких планеты" осталось совсем мало. И лес могут изрезать, выкорчевать на полтора триллиона долларов, оставив людей планеты без "легких". Вся проблема уперлась в одно: в непробиваемую жадность человека, в его стремлении к богатству любой ценой. И даже сознание того, что с этими богатствами придется в обозримом будущем умирать, не останавливает. Инстинкт самосохранения утрачивается.

– Что же делать с невозобновимыми ресурсами?

– Если мы хотим сохранить любые невозобновимые ресурсы, мы должны найти им какую-то замену. В природе все продумано – это хорошо известный нам круговорот веществ, который должен быть организован и в технологическом варианте. Например, мы использовали книжку, бутылку, еще что-то, и нужно, чтобы наша технология тут же, переведя все это во вторичные ресурсы, использовала заново. Если мы сумеем организовать – а примеры по планете уже есть на все случаи жизни – такую переработку, все пойдет через замкнутые циклы, организуется безотходное производство, и фактически мы остановим и вернем назад загрязнение атмосферы. Мы восстановим планетарные механизмы теплорегуляции, остановим и глобальное потепление. Но этому препятствуют те же добытчики нефти. Для них остановка добычи значит колоссальные потери. Хотя сейчас они уже начинают понимать, что нужно в срочном порядке искать другую нишу, потому что когда эта закончится, они вообще останутся без ничего.

– Может, нужно просто дождаться, пока закончиться вся нефть? Или ждать этого еще очень долго?

– Недолго. Но мы умрем раньше. В этом смысле истощение невозобновимых ресурсов роли не играет – мы не успеем дожить до этого.

– Техническое развитие общества ускоряется, и его не остановить. Что будет дальше?

– Его и не надо останавливать, упаси боже. Его надо пустить в другое русло. В свое время в Европе практически под корень вырубили леса для того, чтобы работала промышленность. Сегодня в Европе сажают те же леса, потому что понимают, что без них мы задыхаемся. То же самое здесь: не надо строить атомных станций, не надо разрабатывать угли и горючие сланцы – большей отравы пока никто не придумал. Нужно развивать альтернативную энергетику, нанотехнологии, которые не требуют большого количества материалов, искать безопасные для общества и природы (именно в таком порядке) варианты своего технологического и экономического поведения.

Можно делать многие вещи, но аргументация должна быть научной, а не политической или аргументацией от здравого смысла. И тогда мы можем шаг за шагом решить те проблемы, которые угрожают существованию человечества. Беларусь, поверьте, в этом смысле точно погибнет не последней.

– Как получилось, что человек, появившись на этой планете сравнительно недавно, так быстро ее практически угробил? Может ли он уничтожить планету – или уничтожит только сам себя?

– В принципе, может. В результате глобального потепления температура на планете будет порядка 460 градусов (чуть меньше температуры Венеры) за счет парникового эффекта. И останется только иссушенная земля. Естественно, гигантский пожар уничтожит весь кислород. Обгорелая планета с океанами, поднятыми в атмосферу, будет существовать. Но о какой жизни, о каком разуме в этой ситуации можно говорить? Безумцы погубят и жизнь, и разум.

Эрих Фромм высказал такую позицию: 98% вероятности того, что нам не удастся объяснить олигархам и политикам, принимающим решения, необходимость альтернативного пути. И они в погоне за прибылью заведут человечество в тупик гибели. Но даже эти 2% вероятности надо использовать в полной мере, потому что сегодня техническая возможность есть. По всему миру разбросаны технологии, которые полностью покрывают все проблемы, имеющиеся сейчас.

– Что может сделать каждый рядовой гражданин для того, чтобы предотвратить гибель планеты?

– Во-первых, каждый человек должен знать, понимать, что происходит на планете, и осознанно принимать свои собственные решения. А решения очень простые: например, тот же раздельный сбор ТБО. Сегодня он застрял на том, что нет не только экономических механизмов, но и понимания гражданами необходимости такого варианта. Второе – реструктуризация потребления: любые вещи не надо выбрасывать, их надо передавать тому, кто еще может ими воспользоваться. Следующий шаг – реструктуризация потребностей, связанная с тем, кто сколько тратит. Социализация людей, получение человеческого капитала в процессе воспитания, образования и так далее сегодня буксует в значительной мере из-за того, что основные финансовые потоки текут мимо системы образования, системы социального обеспечения и мимо науки тоже. Они идут в порно-бизнес, шоу-бизнес, наркобизнес, торговлю рабами (ведь сегодня рабов в мире значительно больше, чем во времена Рима). Все это вместе взятое съедает процентов 80 мирового бюджета.

– Но говорят, что человеку нужно именно "хлеба и зрелищ"...

– Это не человеку нужно, а погибающему римлянину. А человеку нужно сбалансированное питание, крыша над головой, хороший минимум для жизни. Это то, что называется следом на земле. После Абрамовича останется след, в который проваливаются целые государства. После нас с вами след небольшой. Те, кто сознательно перешли на вегетарианскую пищу, отказались от общественного транспорта и купили велосипед – это те, кто оставляет малюсенький след. И такими следами, естественно, можно испещрить всю планету сколь угодно. Следами же олигархов три-четыре шага – и нет планеты. Без команды "Челси", например, мы выживем. А вот без соответствующей системы образования – уже нет.