Жилец деревянного дома 1900 года постройки: “Эти дома пережили две мировые войны и две революции. Разве сейчас так строят?”

Деревянные бараки, тесно граничащие с новыми станциями метро, послевоенная усадебная застройка в тени расцветающих многоэтажек – таковы реалии современной Грушевки, в прошлом, небольшого периферийного городка Российской империи. Сегодня Грушевка переживает второе рождение: со всех сторон ее обступила стройка. А чуть южнее станции метро расположен целый квартал деревянных многоквартирных домов, которые строились на рубеже веков для железнодорожных рабочих. Нам довелось побывать в одном из таких домов и пообщаться с его жильцами.

В базе Realt.by мы нашли необычное объявление о продаже современной двухкомнатной квартиры в деревянном доме 1900 года постройки: "Кроме удобного расположения (в шаговой доступности от новенькой ст. метро "Грушевка" и "Институт культуры"), квартира радует отличным современным ремонтом, она оборудована газовым котлом. Есть подсобное помещение в доме и на улице". Квартира располагает всеми удобствами и выставлена за $53 900.

Станислав, собственник квартиры, родился, вырос и прожил здесь всю жизнь: дореволюционное жилье в Автодоровском переулке его отец получил более 40 лет назад. Наш герой застал печное отопление и времена, когда жильцы заготавливали дрова на зиму, а летом разбивали грядки на придомовом участке. Признается: жил бы здесь и дальше, если бы в планах не замаячил скорый переезд за рубеж.

– Моя семья живет здесь с 1974 года, я родился в 1976. Все остальные семьи въехали позже нас. Мой отец закончил Белорусский институт железнодорожного транспорта и был распределен в Минское железнодорожное депо. Ему, как молодому специалисту, предложили две квартиры на выбор: эту, в дореволюционном доме, и другую, куда более современную. Мой отец был очарован этой губернской застройкой, как сегодня очарован я. Такой медвежий угол в центре Минска: зеленая зона, сады разбиты, ни машин, ни людей. В общем, были у него какие-то соображения на этот счет, так что он выбрал эту квартиру.

Снаружи дом похож на обычный послевоенный барак, какими славится Грушевка, только краска на нем выглядит свежее. Но стоит зайти внутрь – от иллюзии сходства не остается и следа. В доме два парадных входа, просторный подъезд и каменная лестница с ажурными перилами, которая за выслугу лет могла бы претендовать на звание музейного экспоната.

В аккуратном подъезде развешена противотабачная агитация – актив дома не дремлет и борется с курильщиками.

– До капитального ремонта здесь стояла обычная деревенская печь, – рассказывает Станислав, – на том месте, где сейчас располагается кухня и санузел. Люди заготавливали дрова на зиму, хранили их в кладовках. Но в конце 70-х был проведен капитальный ремонт всей улицы. Печки тогда были демонтированы, сегодня о них напоминают только дымоходы, которые видны с улицы. В каждой квартире установили газонагреватель, к дому провели канализацию, а жильцы уже сами позаботились о том, чтобы сделать у себя санузлы.

В доме всего 8 квартир, и для каждой предусмотрено отдельное кладовое помещение в подъезде, сарай на улице и земельный участок во дворе. Правда, садоводством и огородничеством жильцы давно не занимаются. В остальном с дореволюционных времен здесь почти ничего не изменилось: весной расцветают яблони, сушится белье на веревках, квартал живет своей тесной общинной жизнью.

Станислав помнит многое. Но ни он, ни другие жители дореволюционных домов раньше войны не заглядывают. Война сожгла все воспоминания старожилов, обрубила семейные корни и выстирала историю. Уцелели только стены 1900 года постройки.

– Наш переулок строился для железнодорожных рабочих, – рассказывает Станислав, – и по сей день находится на балансе железной дороги. Нынешнее поколение уже к железной дороге отношения не имеет, эти квартиры нам достались по наследству. Поэтому сейчас здесь проживают люди разных профессий. Я, например, хирург. Но в одной из квартир живет целая династия железнодорожников – их семья до сих пор хранит верность профессии.

Realt.by: Как дома железнодорожников в Грушевке уцелели во время войны?

- У оккупантов не было планов уничтожить город. Им нужна была инфраструктура, производство, только чтобы все это работало на них, ведь оккупированная зона должна была стать территорией рейха. Поэтому в 1941 году в Минске бомбили только военные стратегические объекты: железнодорожный вокзал, штаб тыла, аэропорт Минск-1, авиационный штаб возле цирка, военное училище в районе Оперного театра (сейчас оно носит название "Cуворовское"). В Грушевке стратегических объектов не было; более того, паровозоремонтный завод наверняка в годы оккупации работал на немцев, так же, как и Тракторный завод, который занимался ремонтом немецкой военной авиации. Немцы, кстати, построили большой деревянный кинотеатр во время войны. Он получил название "Першы" и стоял на месте гостиницы Минск. Позже его снесли, чтобы освободить территорию под строительство гостиницы.

– Представьте, этот дом пережил две мировые войны и две революции, – впечатляет нас Станислав. – Все вокруг выглядело именно так на протяжении уже более чем 100 лет. Родители рассказывали, что в 70-е годы капитальному ремонту подверглись не только наши дома, но и послевоенные бараки на Грушевке. Внешне они выглядели одинаково. Но, когда снимали обшивку домов, бараки были уже сплошь трухлявые. А наше дерево "звенело", как свежесрубленное. Дело в том, что в советское время на деревья наносили специальные надрезы и забирали смолу, а до революции так не делали. Поэтому, в отличие от ветхих бараков, наши дома простояли бы еще много лет. 

Весь дореволюционный квартал с легкой руки УП "Минскградо" в ближайшее время должен исчезнуть с лица города: дома уже включены в генеральные планы на снос после 2020 года. На территорию в границах ул. Железнодорожная – Автодоровский пер. – ул. Автодоровская – Невский пер. – ул. Путейская будут искать инвестора. Мнения жильцов относительно грядущего сноса разделились:

– Аргументы в пользу того, чтобы дом не сносили, я вам назову от себя, – говорит Станислав. – Расположение очень удобное: тишина, природа, яблоневый сад, и при этом метро в двух шагах. Дом бревенчатый, в квартирах дышится легко. Кроме того, здесь нет проблем с отоплением, как в панельных домах в период межсезонья. Квартира отапливается при помощи газового котла: включаешь, когда захочешь, выключаешь, когда жарко станет. Аргументы в пользу сноса, как правило, приводят семьи, которые хотят расширяться: у них появляются дети, людям становится тесно и они рассчитывают при сносе получить квартиры большего метража. Других аргументов я пока не слышал.

Алексей с резюме соседа не согласен: в свое время его семья упустила возможность провести в квартиру канализацию и водопровод, и теперь молодому человеку остается рассчитывать только на грядущий снос. Для него это хорошая возможность переехать в квартиру со всеми удобствами.

– Живу здесь с 1985 года. У нас была семья железнодорожников, им здесь выделили квартиру. Условия не ахти: туалет на улице. Конечно, хотелось бы переехать в квартиру с удобствами. 

– Я уже проводил сделки по квартирам в этом квартале, – рассказывает Владимир Севастюк, агент по операциям с недвижимостью АН "Академическое".– Покупатели с подозрением относятся к такому жилью. Задают много вопросов и по поводу сноса, и по поводу бревенчатых стен. Но когда побывают в квартире, посмотрят условия, даже удивляются. Что касается грядущего сноса, то эту информацию можно узнать в администрации Московского района, но по закону собственнику подобной квартиры должны выделить "двушку" в новостройке, так что в итоге он ничего не потеряет.

Что будет с кварталом дореволюционных домов в Автодоровском переулке, пока не ясно: до сих пор инвесторы игнорировали участки, обремененные сносом и отселением. Слишком велики затраты и риски: порой, тяжбы вокруг отселения жильцов затягиваются на десятилетия. Впрочем, территория в границах ул. Железнодорожная – Автодоровский пер. – ул. Автодоровская – Невский пер. – ул. Путейская – действительно лакомый участок земли, который подходит для реализации многих амбициозных проектов. Поэтому планы на снос квартала звучат сейчас довольно убедительно.

– Исторические здания, которые не находятся под охраной государства, для Минска отнюдь не редкость, – рассказывает Владимир Денисов, историк и главный архивист Национального архива РБ. – Так, на пр. Машерова остался интересный дом из дерева, относящийся ко 2-й половине XIX века. Он тоже не является памятником архитектуры. Возле ст. м. Институт Культуры были очень красивые деревянные жилые дома в стиле "модерн", относящиеся к началу 20 века. Возможно, их уже успели снести, потому что они тоже не находятся под охраной государства. Недалеко от вокзала пока еще стоит красивый деревянный домик, построенный по проекту известного белорусского архитектора Гайдукевича в начале 20 века – он тоже не имеет статуса историко-культурной ценности. Напротив трамвайной остановки по ул. Свердлова – дом с верандой и полуовальными крышами. Запущен, конечно, но все еще представляет интерес. Все это частные дома. Что касается многоквартирных домов, которые не находятся под охраной государства, могу привести пример с домом на углу Коммунистической и Богдановича. Он был построен в конце 19 века, после войны пережил реконструкцию и тоже не имеет статуса историко-культурной ценности.

– Очень долго считалось, что самое старое здание у нас в Минске – это собор Петра и Павла, возникновение которого датировано 1611 годом. Но историк Растислав Боровой доказал, что здание строилось в 20-х гг. XVII века. Есть у нас кафедральный собор, строительство которого также датировано XVII веком. Но, как оказалось, самое старое здание в городе находится по адресу ул. Энгельса, 1. Это здание бывшего монастыря Базилианок, униатский женский монастырь. Считается, что он был основан в XVII веке. Но во время реставрационных работ историки провели натурные исследования и пришли к удивительному открытию. Об этом открытии мало кто знает, и практически никто про него не писал. Оказывается, на месте этого монастыря находилось несколько жилых домов минских горожан, которые были построены еще в конце 16 века. И, когда в качестве пожертвования эти дома были переданы монастырю, их не стали сносить, а достроили, расширили, и переделали под монастырь.