«В детдоме меня сразу облили шампунем и оставили в душевой». История 22-летней Вики, которая уже семь лет не может получить квартиру

Детдом

Когда Вике было двенадцать, она пришла к учителям и написала заявление с просьбой забрать ее в детский дом — терпеть вечно пьяных родителей она больше не могла. В тот же день ее увезли в интернат, даже не сообщив об этом маме и папе. Возможно, потому, что разговаривать в тот день было не с кем.

— Я сама к этому пришла: знала, что напишу заявление и меня заберут — просто не думала, что так быстро. Почему? Наверное, мне казалось, что все так плохо-плохо, что хуже быть не может. Мне обещали, что сразу переведут в приемную семью. Вероятно, потому я и согласилась. 

Когда меня только привезли в интернат на Бирюзова, я начала жалеть, но со временем поняла, что так и должно было произойти, чтобы мама что-то поняла. Теперь она не пьет, она уже пять лет трезвая. 

В интернате Вика провела примерно полгода, после чего девочку забрала старшая сестра, с которой у них десять лет разницы. Правда, найти общий язык у трудного подростка и взрослой семейной женщины не получилось: примерно через год Викторию снова отправили в детский дом.

— Я вела себя неправильно. Я хотела гулять, а она меня пыталась наставить на правильный путь. Меня заставляли учиться, а я убегала из дома. Сестре все это надоело: у нее своя семья — ребенок, муж. Мы сели, поговорили, и она сказала, что больше так не может. Мы вместе собрали вещи, и она отправила меня в детский дом №5.

Все жуткие истории про детские дома нужно делить на десять. На самом деле все зависит от того, как ты себя сразу поведешь. Да, сначала было трудно. Например, у них там есть обряд для новичков: тебя заводят в душ, обливают водой, шампунем — и просто уходят. Так мы с ними и познакомились. Конечно, там были девочки, похожие на мальчиков, которые ведут себя отвратительно и дерутся, но это дело каждого. Ничего страшного не было.

Из детского дома Вику перевели в общежитие, но продержалась она там совсем недолго. Девушка училась на швею, однако так и не закончила колледж. Потом решила стать страховым агентом, но и здесь продержалась всего год.

В 16 лет Виктория решила вернуться в родную квартиру. Администрация колледжа особо не препятствовала — за сиротами ее возраста никто пристально не следил.

На тот момент отец девушки уже умер, а мать внезапно взялась за ум и твердо решила бросить пить, чтобы наверстать упущенное и вернуть потерянную дочь. Маргарита Васильевна тоже иногда присоединяется к разговору, стараясь оправдаться. Видно, что она давно в завязке: женщина выглядит ухоженной, опрятной, у нее макияж и аккуратная прическа.

— Я не употребляю давно, уже пятый год. Муж умер, и я решила, что больше тянуть нас некому. Кто-то должен быть старшим в семье, — говорит Маргарита Васильевна и виновато улыбается.

Комнатушка на пять человек 

Учиться Вика никак не хотела. Чтобы получить документ об окончании первого курса, она взяла у подруги справку о трудоустройстве в кафе и отнесла ее в колледж, откуда девушку успешно отчислили «по факту трудоустройства». Два года она просто гуляла, а в 18 лет забеременела первым сыном. Молодой человек Виктории решил не отягощать жизнь воспитанием ребенка и самоустранился. Какое-то время его родители старались помогать деньгами, но потом с радаров исчезли и они.

Примерно через год с небольшим Вика снова забеременела, однако на этот раз все сложилось иначе: ребята поженились и решили снимать квартиру.

— С такими ценами на арендное жилье мы продержались около полугода. Детей надо отправить в сад, накормить, одеть. Муж у меня работает слесарем, зарабатывает неплохо, но нам все равно не хватало — на квартиру, считай, работал. Мы из-за нехватки денег часто ругались. 

Я помню, купила средство для мытья посуды на последние деньги, а он на меня накричал: мол, посуду можно было и водой помыть, а на эти копейки еды купить. Все это доходило до страшных скандалов, во время которых мы кричали «все, расходимся — так жить нельзя». И ведь действительно нельзя. 

После отказа от съемной квартиры у молодой семьи оставался только один вариант — разъехаться по родительским домам. В «однушке» Викиной мамы прописано пять человек, молодой отец тоже живет с родителями, тетей с ребенком, бабушкой и дедушкой — места для женщины с двумя сыновьями ни тут, ни там нет.

Отдельно супруги живут уже год. Девушка проводит нас по своей квартире и показывает условия. Крохотная кухонька с износившимся ремонтом, комнатка с детской кроваткой и диваном. Вика спит вместе со старшим сыном, маленький ютится в кроватке, мама — на полу, а для временно приехавшей бабушки поставили раскладушку.

Правда, сейчас жить стало чуть проще: сюда перестал наведываться сильно пьющий брат Виктории.

— Сейчас он живет со своей девушкой и не заявляется сюда. Но раньше приходил часто. Обычно когда напьется. Устраивал скандалы, пугал детей. В последний раз его запой длился полгода. У него случались приступы эпилепсии, все это происходило здесь, — все с той же защитной улыбкой рассказывает девушка. Ее мама продолжает:

— Вы знаете, скорая буквально по голосу нас узнавала, даже адрес перестали спрашивать. У него большие проблемы, как у нас когда-то.

А Вика вообще не пьет, только чуть-чуть вина на праздник. И не курит. Как-то пришла и говорит: «Мама, а ты не будешь ругаться, если я что-то расскажу? Я курить попробовала, но мне не понравилось». И с тех пор вообще ничего.

Очередь наоборот

В 2013 году Виктория стала в очередь на улучшение жилищных условий: наше государство обещает социальные квартиры сиротам. Тогда она была 49-й в списке, но за семь лет людей перед ней стало еще больше — теперь Вика 64-я в списке.

В этом году девушка дважды обращалась в администрацию района с просьбой дать разъяснения по ее ситуации. Ответы пришли до боли одинаковые: сирот много, а жилья мало. Называть даже примерные сроки чиновники не берутся. Также минчанке напомнили, что в связи со сложившейся ситуацией с очереди ее по достижении 23-летнего возраста не снимут.

Мы обратились в администрацию Фрунзенского района за комментарием, однако заместитель начальника отдела жилищной политики Инна Жаголкина отказалась отвечать на наши вопросы, сославшись на решение руководства. По ее словам, позиция администрации была изложена в официальных ответах.

— Все улыбаются и говорят: «Ждите, мы ничего сделать не можем». А у меня семья рушится! Мы с мужем видимся раз или два в неделю.

Раньше виделись чаще, но сейчас как-то… Ездить ему далеко: живет в Курасовщине, час добирается с работы, пока поел — уже вечер. Я все понимаю, но это же неправильно, что человек семь лет стоит на очереди и все эти годы очередь только отодвигается. Понятно же, что так я ничего не получу. Общежитие мы тоже попробовали выбить, но мне заявили, что жить в нем смогу только я, а мужу туда нельзя. Не абсурд? — разочарованно говорит Вика.

— Это не семья, если люди вместе не живут. Понимаете, наша квартира не приватизирована. Нам в те времена не до того было, — бьет тыльной стороной ладони по шее Маргарита Васильевна. — У нас плесень, у нас ремонта не добиться. Им нужна квартира.

Младшему сыну Виктории два года. В скором времени ее декрет закончится и молодая мама отправится на работу. Правда, пока не знает, на какую.

— Мама работает в «Зеленстрое», а все мое образование — это девять классов. Времени доучиваться тоже нет: если идти учиться, кто детей моих будет кормить? Сейчас планирую пойти на курсы, чтобы получить какую-то профессию. Но вряд ли нам хватит денег, чтобы снимать квартиру и растить двух детей. Будем как-то крутиться. А что мне еще остается? Наверное, если бы не дети, я бы не справилась. Надо же как-то жить.

Читайте также:

• Не все бизнесы одинаково полезны. Минчанин решил открыть свое дело и остался без двухкомнатной квартиры
• Остался только пепел. Белорус ушел с работы пораньше и теперь должен $2 миллиона
• Как дворовая движуха и чаты помогут нам стать новой Беларусью. Разговор о будущем
• Минчанин объехал 90 белорусских подземелий в поисках летучих мышей. Рассказывает, как это было
• У Беларуси слабый пульс. Припять заболела и не знает, как ей лечиться