Источник материала:
Учебный год набирает обороты. Впрочем, писатель Владимир Степан и корреспондент Дмитрий Умпирович уже давно позабыли про 1 сентября и школьные каникулы. Для них график рабочих будней не зависит от времени года. Тем не менее, глядя на толпы ребятишек с большими букетами в руках и тяжелыми портфелями за спиной, в голове всплывают картинки из ученического прошлого. У одного — тридцатилетней давности, у другого — десятилетней... А на ум приходят очередные параллели.
Школа, в которую меня привели учиться, была одноэтажная, желтая, с коричневой железной крышей. Построили ее давным–давно. Во время войны в приземистом здании с большими окнами размещались немецкая конюшня и госпиталь. Перед школой лежала выбитая тысячами детских ног спортивная площадка. Школа моя — восьмилетняя. На обложках тетрадок мы выводили аббревиатуру «НСШ № 14», что значило — неполная средняя школа.
Первые четыре класса я сидел за партой. Молодым и даже не очень молодым людям представить такое сложно. Настоящую парту они видели в кино и на картинках. Парты те — тяжеленные, крашеные–перекрашенные, исцарапанные, изрезанные надписями, автографами тех, кто сидел за ними и слушал учительницу. Мы писали фиолетовыми чернилами, скрипели стальными перьями «Звездочка». Наверняка это не очень удобно, когда первоклассник носит в школу мешочек, затянутый шнурком и похожий на кисет для табака, а там стеклянная или фарфоровая чернильница. Даже те, кто слыл аккуратистом и чистюлей, ходили перепачканные. Девочки одевали в школу коричневые платья, передники. В праздники черные передники заменялись нарядными белыми, накрахмаленными. На них фиолетовые пятна от пролитых чернил напоминали сок от раздавленных ягод.
Мальчишкам покупали костюмы на вырост: брюки и рукава пиджаков почти всегда были длинны и смешно топорщились. Обычно теми рукавами и размазывались написанные слова, переворачивались–опрокидывались чернильницы, стоящие в круглых лунках. А еще нас заставляли надевать такие всеми ненавистные сатиновые нарукавники, как у бухгалтеров. Да и считали мы на конторских счетах, передвигая деревянные кругляшки по стальным спицам.
В первых классах у всех были одинакового фасона портфели (ранцы появились позже). Внутри — запакованные в самодельные обложки книги и дневник. У меня учебники были обернуты в провощенную бледно–зеленую бумагу. Первая учительница показывала мои книги одноклассникам, хвалила меня за чистоту и аккуратность... Писать, а главное — калякать–малякать на той бумаге не получалось. Перо скользило. Вот только из–за этого мои книжки и выглядели чистыми.
И еще, что помню очень ярко, так это школьные занятия физкультурой. Освобожденных не было. И спортивного зала в моей школе не было. Все уроки проходили на улице.
Знаете, какая мечта была у каждого из сорока двух моих одноклассников? Не смейтесь только. Все хотели иметь китайские кеды или полукеды. Ведь только в синих с белым резиновым носом кедах можно было прыгнуть на 125 сантиметров «ножницами» и «ласточкой» на 130. Пробежать–пролететь стометровку за 15 секунд. Мне купили китайские кеды, но они оказались на размер меньше - таблица размеров детской одежды, а однокласснику привезли из Минска полукеды на два размера больше. Он в больших полукедах, обутых на два носка, я в тесных кедах побежали эстафету. Эх, если бы еще у нас была обувь по размеру...
Вы не знаете, почему в школьной столовой такие вкусные котлеты с макаронами? Уже прошло больше сорока лет, а я не могу ответить на этот вопрос. Мама всегда обижалась, когда я говорил, что школьные котлеты и макароны вкуснее домашних. Может, повара тайком, по распоряжению тогдашнего министра образования или даже самого Генерального секретаря КПСС, подсыпали чего особо вкусненького в тот фарш?
Сегодняшняя школа сильно отличается от той, которую я окончил в маленьком городском поселке. Сильно — в материальной части. Изменений так много, что перечисление займет не одну страницу... Но что осталось неизменным, спрашиваю я себя? И отвечаю. То, что и дальше, и через сто — двести лет останется неизменным. Таблица умножения, арабские и римские цифры, алфавит, формулы и некоторые правила грамматики и синтаксиса. Хотя это, возможно, и изменится уже очень скоро. На смену русскому, белорусскому и даже английскому языкам придет дурашливый компьютерный новояз.
В тогдашней школе много говорили про будущее, про честность, порядочность, дружбу, Родину, долг. Кажется, и этими разговорами моя школа отличалась от современной. Сейчас говорят про деньги, мобильники, ноутбуки, айфоны... А мы–то и слов таких не знали.
Но сколько ни смотри на школу, сколько ни сравнивай, а теорема Пифагора как существовала более двух тысяч лет неизменной, так и будет существовать. И доказательство ее не изменится... И два, умноженное на два, даст четыре. А все остальное для школы, может, и не очень существенно.
Владимир СТЕПАН.
Вначале февраля — в день встреч выпускников — наш, уже 19–й, класс «В» одной из минских гимназий коротал время в уютной кафешке возле станции метро «Академия наук». В какое платье нарядится Алена? На какой машине подъедет Женя? Где работает Руслан? Успеет ли из Москвы Андрей по прозвищу Сеня? Интриги вечера разрешались одна за другой. В дверях появлялись заматеревшие и возмужавшие одноклассники, похорошевшие одноклассницы... Раз за разом раздавались восторженные крики. Сколько лет, мол, сколько зим! Такова жизнь: созваниваться стали редко, видеться еще реже, лишь следим друг за другом через социальные сети. Большинство теперь люди семейные: женились, вышли замуж, родили детей... Есть, увы, и те, кто поглядывает за нами с небес... В общем, за восемь лет много что поменялось. И порой, услышав непривычную для уха фамилию одноклассницы по мужу, еще сто раз подумаешь, кто это и как она была записана в школьном журнале. Зато тем для разговоров полно! Давно все же не встречались!
А помните, как в одиннадцатом классе учебные аудитории становились чуть ли не подиумами модных салонов? Джинсы, брюки, юбки, коротенькие маечки, как исключение — пиджаки... Тогда на дресс–код мало кто обращал внимание. Да, замечания порой нам делали, но этим все и ограничивалось. Мы, в общем, не заморачивались. Хорошо это или плохо? Не знаю. Я и на работу в костюме ходить не привык, мне более удобны демократичные вещи, хотя деловой вид, несомненно, дисциплинирует и придает солидности. А сейчас одежду поди еще подбери! Школа снова превратилась в этакую «младшую группу» крупного ведомства! Только официальный стиль! Иначе могут отправить восвояси и заставить переодеться.
А помните, как химичка заставила Ирку смыть тонну косметики? Ирка злилась, обижалась, но огрызаться в открытую не смела. Еще бы! Учитель — авторитет, раньше перед ним в деревнях даже шляпы снимали. Плюс воспитание и элитный статус гимназистки... А теперь? Современная девчонка–акселерат точно бы не сдерживалась в выражениях и эмоциях. Преподаватель в глазах учеников потерял свой пьедестал и порой вынужден сносить хамство. Представили? Тяжело? Тогда посмотрите нашумевший и скандальный сериал «Школа». Увидите, какова она, реальная закулисная школьная жизнь.
А помните, как Аленка, Белла, Вика, Люба просили у нас, мальчишек, поделиться учебниками? Полный комплект было трудно носить на занятия физически, вот и взваливали девчонки тяжелую ношу на плечи парней. Тогда об электронных планшетах, эксперимент с которыми сейчас проводится в Лицее БГУ, даже и подумать никто не мог...
А помните, как мы ждали уроков информатики? Ну и пусть большинство заданий не имело прикладного значения, зато, устроившись перед мониторами, мы отдыхали. Те сорок пять минут в неделю считались единственной возможностью поиграть во время уроков в «Тетрис» или «Принца Персии» или порисовать в «Пэйнте». Кто бы мог представить, что уже через десять лет компьютеры будут чуть ли не в каждом деревенском доме, а младшеклассникам школьную доску заменят нетбуки? Обучение становится виртуальным. Школярам пытаются привить навыки человека XXI века: не только найти информацию, но и обработать ее, распространить. Программа «Один ученик — один компьютер» в четырех школах нашей страны этой осенью уже стартовала.
А помните выпускной экзамен по русскому языку? Кто–то в темпе опытного стенографиста пытался записать изложение слово в слово, кто–то протащил в кабинет старый кассетный диктофон, а кто–то положил на колени книгу и судорожно листал ее во время испытания. В общем, выкручивались как могли. Мобильных телефонов с интернетом в одном флаконе — современной карманной палочки–выручалочки — не было. А теперь нужен текст? Только кликни! Шпаргалка хоть по размеру и небольшая, зато информации в ней — бездонная бочка. Только вот друзья или враги современные технологии современному же образованию — учителя пока не определились.
А помните, а помните, а помните... Продолжать можно бесконечно. Но мы разъедемся по домам: кто–то кормить мужа, кто–то укладывать спать малышей. Скоро о школе XXI века будем уже рассуждать не мы. Знать о ней мы будем только по рассказам наших детей.
Авторы публикации: Дмитрий УМПИРОВИЧ, Владимир СТЕПАН
