Наши ученые вскоре получат законную возможность защищать докторскую диссертацию, минуя при этом кандидатскую степень. Такая норма предусмотрена в подписанном Президентом Указе № 561 «О некоторых вопросах подготовки и аттестации научных работников высшей квалификации». А раньше если кому–то и удавалось перешагнуть ступеньку при подъеме по научной лестнице, то в ученых кругах такой скачок называли нонсенсом. В истории нашей современной науки было всего три таких случая. Докторами наук без промежуточной ступени стали нынешний председатель президиума НАН Анатолий Русецкий и еще двое ученых–медиков. Удивительно, ведь написать исследовательскую работу в такой сфере, как медицина, — задача совсем не из легких!
Дело тонкое
«Степень доктора ведь просто так не дают — нужно предложить какой–то инновационный подход в решении тех или иных проблем», — рассуждает руководитель Республиканского центра пластической и реконструктивной микрохирургии, доктор медицинских наук, профессор Владимир Подгайский. Сам он такой подход предложил. И сразу перешагнул через кандидатскую к докторской степени. Если объяснять совсем простым языком, то до доктора Подгайского оторванные руки, ноги, пальцы никто у нас не пришивал, а после его наработок такие уникальные операции поставили на поток.
О Подгайском говорят как о мастере своего дела. Сшить тончайшие сосуды, нервы, сухожилия — это его ежедневная ювелирная работа. То, чем он занимается, по–медицински реплантация, — это ведь победа живого над мертвым: сложно себе представить, что чувствует врач, когда по бледной обескровленной конечности после десятка с лишним часов кропотливого труда запускают кровоток. Правда, потом возникает другая цель — сложнейшая реабилитация, нужно снова заставить пришитую руку или ногу двигаться, чтобы, словно в часовом механизме, заработали все винтики. На это уходят даже не недели...
Сейчас доктор Подгайский благодарит своих наставников, в частности профессора Игоря Гришина, который когда–то и предложил Владимиру Николаевичу заниматься микрососудистой восстановительной хирургией:
— Без него я бы, наверное, не достиг всего, что у меня есть. И без академика Александра Руцкого — он тогда был председателем ученого совета, в присутствии которого я защищал свою кандидатскую. Я не особо стремился к научной карьере — наука выросла из практики. Мне кажется, любому ученому нужно выстрадать свою работу, чтобы это был не просто бумажный отчет, а фундаментальный труд, который кому–то поможет. Не думаю, что в связи с принятием нового указа докторов наук прибавится: кому суждено пройти все ступени, тот их пройдет. Самые же талантливые смогут перескочить.
Есть ли такие выдающиеся врачи, химики, физики, технари сейчас? Дозвонилась директору РНПЦ «Кардиология» академику Александру Мрочеку. Как раз недавно в центре проходила так называемая репетиция защиты кандидатских диссертаций. Может, кто–то из молодых уже сумел зацепить своей работой светил медицины?
— Хорошая, сильная кандидатская у сердечно–сосудистого хирурга Вадима Шумовца. По задачам, которые он поднял, можно даже рассматривать как докторскую. В центре внимания такая патология: во время инфаркта поражаются мышцы, отвечающие за работу сердечного клапана, — и клапан начинает работать с перебоями. Доктор предложил уникальную методику лечения этого недуга. Правда, сейчас ведь одно из требований к докторским — публикация научных материалов не только в белорусских журналах, но и в зарубежных. А у Вадима Шумовца пока только в белорусских. Думаю, нужно некоторое время, чтобы это исправить.
Кровный интерес
Заведующая отделением экстракорпорального кровообращения РНПЦ «Кардиология» Лиана Шестакова защищала кандидатскую чуть больше десяти лет назад. Ученый совет был очень впечатлен ее работой: Шестакова уже тогда работала в кардиохирургии, именно поэтому кандидатская была не просто теоретическим трудом, а имела огромное практическое значение. Доктор предложила новую методику, благодаря которой во время операции можно сохранять жизнеспособность миокарда. А ведь в то время ее коллегам приходилось во время операций на открытом сердце полностью выключать из кровообращения этот главный насос организма. Снова же запустить его оказывалось порой крайне сложно. Поэтому пациенты, ложась на операционный стол, ни в чем не могли быть уверены наверняка. Случалось, из ста погибало 18 — 20 человек, многие страдали и от последствий операции — большие участки сердца отмирали, развивалась острая сердечная недостаточность. Приходилось тратить время на реабилитацию, сложное медикаментозное лечение. А с тех пор как была внедрена технология Шестаковой, количество летальных случаев снизилось до 4 процентов — результат уникальный! Совсем молодой тогда врач смогла–таки решить задачи, которые ставили в тупик более опытных коллег. Благодаря ее методике жизнедеятельность сердца можно поддерживать в течение пяти часов во время сложнейших вмешательств. Тогда казалось невероятным, а сейчас тот же подход у всех белорусских и у российских, украинских врачей во многих клиниках.
По словам академика НАН Георгия Сидоренко — он был в числе тех, кто настоял на присуждении Шестаковой сразу степени доктора наук, — в ВАК заседали еще дважды, чтобы взвесить все «за». У Шестаковой были исследования, которые она не включила в работу: решено было дать время на дополнения и собраться всем снова, чтобы вынести окончательный вердикт. Лиана Геннадьевна вспоминает:
— У меня в распоряжении были лишь несколько недель, чтобы доработать кандидатскую. Приходилось сидеть в ворохе бумаг буквально денно и нощно. Трудно было еще и потому, что я была соискателем, а не аспирантом: то есть работала в операционной и в отделении с пациентами, о которых постоянно думаешь. Но справилась, хотя задачи получить доктора наук без кандидатской не ставила — просто так сложилось.
Сейчас в РНПЦ «Кардиология» ежедневно проходят около пяти операций на открытом сердце — и при каждой используется технология, разработанная доктором Шестаковой и ее научным руководителем профессором Юрием Островским.
Компетентно
Нина Гулько, главный ученый секретарь Высшей аттестационной комиссии:
— Конечно, требования к соискателям научных званий сейчас достаточно жесткие. Докторская степень — только при наличии результатов мирового уровня. Получить докторскую, минуя кандидатскую, можно, например, если ученый защищает диссертацию в рамках государственной научно–технической программы, а результаты высоко оценены научным сообществом. Или если результаты его труда признаны на государственном уровне, он обладает наградами, государственными премиями. А если диссертация не дотягивает до докторской, присуждается кандидатская степень.
Главная
Гороскопы
«Степень доктора ведь просто так не дают — нужно предложить какой–то инновационный подход в решении тех или иных проблем», — рассуждает руководитель Республиканского центра пластической и реконструктивной микрохирургии, доктор медицинских наук, профессор Владимир Подгайский. Сам он такой подход предложил. И сразу перешагнул через кандидатскую к докторской степени. Если объяснять совсем простым языком, то до доктора Подгайского оторванные руки, ноги, пальцы никто у нас не пришивал, а после его наработок такие уникальные операции поставили на поток.
Заведующая отделением экстракорпорального кровообращения РНПЦ «Кардиология» Лиана Шестакова защищала кандидатскую чуть больше десяти лет назад. Ученый совет был очень впечатлен ее работой: Шестакова уже тогда работала в кардиохирургии, именно поэтому кандидатская была не просто теоретическим трудом, а имела огромное практическое значение. Доктор предложила новую методику, благодаря которой во время операции можно сохранять жизнеспособность миокарда. А ведь в то время ее коллегам приходилось во время операций на открытом сердце полностью выключать из кровообращения этот главный насос организма. Снова же запустить его оказывалось порой крайне сложно. Поэтому пациенты, ложась на операционный стол, ни в чем не могли быть уверены наверняка. Случалось, из ста погибало 18 — 20 человек, многие страдали и от последствий операции — большие участки сердца отмирали, развивалась острая сердечная недостаточность. Приходилось тратить время на реабилитацию, сложное медикаментозное лечение. А с тех пор как была внедрена технология Шестаковой, количество летальных случаев снизилось до 4 процентов — результат уникальный! Совсем молодой тогда врач смогла–таки решить задачи, которые ставили в тупик более опытных коллег. Благодаря ее методике жизнедеятельность сердца можно поддерживать в течение пяти часов во время сложнейших вмешательств. Тогда казалось невероятным, а сейчас тот же подход у всех белорусских и у российских, украинских врачей во многих клиниках.