Семь нянек северного шелка

Источник материала:

В ЯНВАРЕ «БН» опубликовала серию материалов по вопросам развития в стране льноводческой отрасли. В них отмечалось, что на Оршанский льнокомбинат от льнозаводов мало поступает длинного волокна хорошего качества, что отрицательно сказывается на производстве продукции с высокой добавленной стоимостью. Производители и переработчики тресты указывали на недостаток машин и кадров в отрасли. Ученые Института льна говорили о чрезмерном известковании почвы, в то время как для льна необходима слабокислая. Словом, в отрасли накопилось немало проблем. Обсудить их собрались за «круглым столом» в редакции специалисты. В дискуссии приняли участие начальник отдела льна и технических культур Минсельхозпрода Татьяна ВЕЧЕРСКАЯ, заместитель генерального директора РО «Белагросервис» Виктор ГЕЙДЕЛЬ, заместитель директора Института льна Виктор БОГДАН, заместитель начальника отдела оплаты труда, ценообразования и себестоимости РО «Белагросервис» Анна АСМОЛОВСКАЯ, генеральный директор КУП «Брестльносемена» Владимир БОРУСЕВИЧ, начальник отдела по управлению льноводческим комплексом ОКУПТП «Брестоблагросервис» Андрей ШУМИК.

Татьяна ВЕЧЕРСКАЯ: — Сейчас в стране 30 льнозаводов, но поскольку у некоторых есть филиалы, то всего в отрасли 46 перерабатывающих предприятий. Их мощности — 51 тысяча тонн волокна в год, хотя для страны необходимо, чтобы этот показатель составлял 60 тысяч.

В 90-е годы многие сельхозпредприятия перестали уделять льну должное внимание. Возрождаться отрасль стала в начале нового тысячелетия, когда государство поддержало ее финансово и технически. Одновременно льнозаводы  взяли на себя львиную долю выращивания северного шелка. Сейчас по этому поводу идет немало дискуссий: правильно сделали или нет? Считаю, что благодаря такому шагу удалось сохранить льноводство в стране. В 2006 году развитию отрасли был дан очередной импульс: стала поступать специализированная техника, которая позволила усовершенствовать технологию выращивания и уборки льна. Появились также современные линии по переработке тресты на ряде заводов: Дубровенском, Дворецком, Пружанском. Сейчас идет их установка и на других предприятиях, что позволит в ближайшем будущем вырабатывать запланированные 60 тысяч тонн волокна в год.

Если говорить о работе Оршанского льнокомбината, то надо отметить, что главной продукцией там в советское время была мешковина. Сейчас она никому не нужна. А вырабатывалась мешковина из короткого волокна, которое и сегодня превалирует на льнозаводах. Из него невозможно получить продукцию с высокой добавленной стоимостью. Кроме того, волокно мы в большом количестве экспортируем. Но во всем мире деньги зарабатывают не на сырье, а на готовой продукции. К этому надо стремиться и нам. Поэтому льнокомбинат должен построить технологию так, чтобы хорошо зарабатывать на  продукции из волокна как длинного, так и короткого.

Льноводческую отрасль часто упрекают в убыточности, плохом качестве и других грехах. А иностранцы ее продукцию охотно берут, ценят. Но иногда с опаской. Мол, где-то мы слышали, что ваш товар не совсем хорош, пытаясь тем самым снизить цены.  В связи с этим, возможно, и надо говорить о проблемах, но не надо самих себя унижать. Давайте держаться с большим достоинством. Выставляя свою продукцию на рынок, давайте ею гордиться. От этого будет только польза. Пусть проблемы будут, и их надо решать, но самобичеванием заниматься не нужно.

«БН»: — На Западе две трети волокна — длинное, остальное — короткое. У нас почти наоборот. Можем ли мы переломить ситуацию?

Татьяна ВЕЧЕРСКАЯ: — Для этого надо улучшать ситуацию в каждом звене технологической цепочки: поле — льнозавод — текстильное производство — торговля. Начинать следует с сортов и завершать увеличением ассортимента текстильной продукции, его качества, учитывая последние тенденции модной индустрии, особенно в направлении женской и детской одежды.  Надо совершенствовать систему выращивания льна и комплекс машин для его уборки. Теряем мы пока качество продукции и в процессе переработки, ведь техническое  переоснащение  всех заводов за один год нельзя провести, а плановое переоснащение отрасли предусматривается до 2015 года.

Анна АСМОЛОВСКАЯ: —  Хочу отметить парадоксальную, на первый взгляд, ситуацию, когда реализация короткого волокна дает заводам большую прибыль, чем длинного. Дело в том, что первое идет частично на экспорт (цены на мировом рынке на него значительно выше внутренних), а второе — только на льнокомбинат. А поскольку львиная доля продукции заводов поступает на внутренний рынок, то в целом она оказывается убыточной, и в прошлом году расчетная рентабельность реализованного волокна составила минус 25,2 процента. Рентабельность же продаж всей продукции льнозаводов — минус 18,7 процента. Естественно, их не может устраивать уровень закупочных цен. Ведь у льнокомбината за прошлый год рентабельность продаж плюс 21,7 процента при задании 3,5. В такой ситуации, попросту говоря, производители готовой продукции должны бы поделиться с поставщиками сырья за счет увеличения закупочных цен.

Виктор ГЕЙДЕЛЬ: — Работающих на льнозаводах и льнокомбинате одинаковое количество — примерно по шесть тысяч человек. И ко всем им должно быть равное отношение.

Я не согласен, что мы должны механически копировать Запад по соотношению длинного и короткого волокна — 70 на 30 процентов. Например, в России, за Уралом, где растет самый хороший лен, большая часть волокна — короткое, которое успешно перерабатывают. Со своей стороны наши заводы выполняли госзаказ по длинному волокну, поставляя его в Оршу до 8 тысяч тонн ежегодно. Но льнокомбинат модернизируется, и его уже иной раз не устраивает качество и нашего короткого волокна. Однако надо иметь в виду, что заводы обновляются не так быстро. Многие из них пользуются оборудованием, выпущенным 30 лет назад.

К вопросу льняного холдинга. Такие объединения сейчас создаются в различных областях России. Они занимаются всей цепочкой в этой сфере: от выращивания долгунца до реализации готовых изделий. И это при том, что 70 процентов льноводства там находится в частных руках. Но отрасль имеет значительные дотации как из федерального, так и из местных бюджетов.

Почему холдинг нужен в нашей стране? Сейчас у нас нет четкой структуры управления этой отраслью. Поэтому одни вопросы до конца не доводятся, а другие и вовсе не решаются. Семеноводство в одном подчинении, льнобазы — в другом. В некоторых областях есть структуры управления отраслью, в других — нет. Но на республиканском уровне ничего не координируется. Да, есть управление льна в РО «Белагросервис», но юридических рычагов влияния оно не имеет. Вот почему необходим холдинг, чтобы все было сосредоточено в одних руках. Однако Оршанский льнокомбинат не жаждет объединяться с производителями сырья для него. Почему? Проще обвинять льнозаводы в поставках некачественного волокна, есть на кого списать проблемы. А в случае создания холдинга, во главе которого будет комбинат, придется самому браться за дело.

Сейчас льнозаводы подчинены Минсельхозпроду, а льнокомбинат — концерну «Беллегпром». Из-за ведомственной разобщенности постоянно бывают споры о цене на сырье. Каждый тянет одеяло на себя. В этой ситуации третейским судьей приходится быть Министерству экономики. А если они будут входить в одну структуру, все будет решаться значительно проще.

Татьяна ВЕЧЕРСКАЯ: — Одной из причин, по которой льнокомбинат не хочет брать под свое крыло льнозаводы, является якобы отсутствие у него специалистов по выращиванию и первичной переработке долгунца. Я думаю, что это отговорка. Давайте возьмем для сравнения сахарную отрасль. Когда перерабатывающие предприятия захотели улучшить ситуацию с сырьем, то оперативно создали у себя соответствующие отделы и набрали туда высококвалифицированных агрономов. По такому же пути может пойти и льнокомбинат.

«БН»: — Виктор Гейдель затронул вопрос отставания процесса модернизации льнозаводов от льнокомбината. Что делается, чтобы его сократить?

Виктор ГЕЙДЕЛЬ: — Уже работают две новые линии по переработке тресты «Ван Доммель» на Дворецком и Дубровенском льнозаводах. К сожалению, они не вышли на те параметры, которые гарантировала фирма-изготовитель. Мы приглашали ее специалиста, но работа линий после этого не улучшилась. По данным Европейского института льна, сейчас в различных странах установлено 127 аналогичных линий, 81 процент из них — производства фирмы «Депортер», 15 процентов — «Ван Хаверт» и 4 процента — «Ван Доммель». Из этой статистики можно сделать вывод, что переработчики отдают предпочтение первому производителю. На него переключились и мы. В прошлом году на Пружанском льнозаводе установили линию «Депортер», и все убедились в ее высокой производительности и качестве выпускаемой продукции. Такая линия закуплена и для Шкловского льнозавода. Сейчас Калинковичский ремонтно-механический завод стал инжиниринговой компанией. Он собирает такие линии из комплектующих «Депортера», но на них уже устанавливается 30 процентов отечественных деталей. В перспективе цифра будет возрастать.

В этом году будет закуплено новое оборудование для Кормянского, Кореличского и Слуцкого льнозаводов, в следующем — Ореховского и Ляховичского. Скоро появятся новые линии по выпуску короткого волокна на Дубровенском, Дворецком и Поставском заводах.

А если говорить о более далекой перспективе, то количество льнозаводов к 2015 году должно сократиться в полтора раза. Их останется только 30. На 17 из них будут работать линии, собранные в Калинковичах. На остальных — также совместного производства, собранные в НПЦ НАН по механизации.

К концу пятилетки все предприятия первичной переработки обретут новую жизнь, а это значит, что отрасль значительно улучшит качество производимого волокна.

Андрей ШУМИК: — В Брестской области осталось три льнозавода: Ивацевичский, Ляховичский и Пружанский. На последнем, как было сказано выше, установлено новейшее оборудование. Если раньше на Пружанском льнозаводе удельный вес длинного льноволокна достигал максимум 35 процентов, то на современном оборудовании стали получать до 50 процентов. Из общего количества тресты на старом оборудовании общий выход льноволокна был 25—28 процентов, а на новом этот показатель достиг 30—35. Раньше за час перерабатывалось 600—700 килограммов тресты, сейчас — в три раза больше, а в отдельные дни — 2200. Конечно, достижение высоких показателей при переработке льнотресты зависит от ее качества. На новой линии нужно в два раза меньше обслуживающего персонала, она меньше тратит электроэнергии на единицу выпускаемой продукции, значительно улучшились условия труда.

«БН»: — Значит, можно сделать вывод, что модернизация заводов идет в нужном направлении, и в перспективе от этого можно ожидать хорошей отдачи. Но давайте обратимся к началу всей технической цепочки. Имеются в виду машины для возделывания льна. Как складывается ситуация с ними?

Виктор ГЕЙДЕЛЬ: — Указ Президента № 35 в прошлом году предусматривал выделение 507 миллиардов рублей кредитных ресурсов для отрасли. Эти деньги ушли по областям. В конечном итоге нам досталось только 117 миллиардов. Остальные направлены тоже в сельское хозяйство, но не на льноводство. В результате значительно замедлилось техническое обновление. При этом Витебская область, которая выращивает третью часть всего льна, больше всех недодала нам от запланированного. Мало отстала от нее и Могилевщина.

Сегодня качественная и высокопроизводительная техника есть. Это можно сказать о льнотеребилках, оборачивателях тресты и очесывателях головок. Речь идет о машинах совместного производства, где доля отечественных деталей доходит до 45 процентов. Но из-за недофинансирования на заводах-изготовителях осталась невыкупленная техника. В этом году на закупку машин для льноводства выделяется 162,5 миллиарда рублей кредитных ресурсов. Из них 65 миллиардов пойдет на оборудование для Кормянского льнозавода. Остальных денег явно недостаточно. Если мы и дальше будем так подходить к перевооружению, то никогда не сможем укладываться в оптимальные сроки теребления и уборки. А это отрицательно скажется на количестве и качестве сырья для отрасли.

Андрей ШУМИК: — В Брестской области ситуация лучше. Все запланированные деньги нам выделили. Но, тем не менее, мы не можем похвастаться, что вопрос окончательно решен. Техника постоянно совершенствуется. 3 года назад мы приобретали просто льнотеребилку, а сегодня в Европе ее уже выпускают только с обязательным плющением комлей. В прошлом году одну такую удалось заполучить и нам. Разница между ними в том, что новая позволяет плющить корневую часть стебля, которая обычно из-за своего строения очень плохо вылеживается на стлище.

Но в получении качественного льна первоначально следует обратить внимание на проблему семеноводства. А начинать ее решать надо с очесывателей, так как уже 80 процентов льна возделывают механизированные отряды льнозаводов, а также льносемстанций, где практически отсутствует сушильное хозяйство- напольные сушилки . Тем не менее мы приспособились и к таким условиям, строим напольные сушилки хозспособом, арендуем карусельные сушилки в хозяйствах, которые уже не сеют льна, но это все затратно. Имея очесыватели, мы можем получить практически чистую фракцию семян, подсушенную на поле в естественных условиях, направить на доочистку и лишь при необходимости досушить до необходимых кондиций. От наличия очесывателей зависит и дальнейшее приобретение теребилок, оборачивателей. Если, скажем, в Щучине наладили производство теребилок и оборачивателей, то очесыватели только в прошлом году стал собирать завод «Колядичиагропроммаш», и их количества явно недостаточно для потребностей республики.

Виктор ГЕЙДЕЛЬ: — Касаясь семеноводства, хочу заметить, что к 2015 году мы планируем 30 процентов посевов льна отводить для него и 70 процентов — на товарные цели. Сейчас, к  сожалению, нередко исповедуется принцип одновременного получения и семян, и волокна. В итоге высоких результатов нет ни по одному показателю. А чтобы этого достичь, лен для разных целей надо выращивать отдельно.

Виктор БОГДАН: — Это правильный, научный подход к делу. Заводы, которые выращивают большую часть льна, должны заниматься товарной продукцией, а сельхозпредприятия — семенами. Поэтому последних надо обеспечить необходимыми машинами для сушки, очистки и доведения семян до посевных кондиций. Сейчас они и в хозяйствах, и на льносемстанциях  морально и физически устарели. Да, машины эти пока работают, но если мы хотим приблизиться в семеноводстве к  европейскому уровню, то требуется их срочная замена.

«БН»: — Специалисты вашего института утверждают, что сложно получать хорошие урожаи льна при чрезмерном известковании почвы в нашей стране. Но их оппоненты говорят: выводите такие сорта, чтобы, как на Западе, можно было возделывать лен при рН 6,0 и более. Мол, не землю надо подгонять под сорта, а наоборот.

Виктор БОГДАН: — Разъясню суть проблемы. При известковании в почве появляется избыток кальция, который является антагонистом калия, так необходимого льну. В результате угнетается рост долгунца. Этот процесс называется кальциевый хлороз. В России этой проблемы нет, там почвы слабокислые, благоприятные для льна. И там их не «портят» известкованием. На Западе почвы также не страдают от излишней щелочности. И когда нам говорят, что  сеют лен при рН 6,0 и более, то следует знать, что там иная методика определения этого показателя. У них по водной вытяжке, а в Беларуси и России — по солевой. В результате разница составляет примерно единицу. Чтобы это подтвердить, мы привезли почву с льняного поля в Западной Европе и провели ее  анализ в лаборатории НПЦ по земледелию. И по белорусской методике рН вышло 5,5. Это оптимальный уровень кислотности для льна.

С другой стороны, мы считаем, что селекционеры не должны подстраиваться под высокую щелочность полей. Такой показатель почвы нужен небольшому количеству культур. А лен, зерновые, картофель хорошо растут при рН до 6,0. Между  тем средний показатель по стране уже приближается к 6,2. Мы не требуем вообще прекратить известкование. Но надо ограничить его в сырьевых зонах льноперерабатывающих предприятий. Если этого не сделать, в Беларуси невозможно будет получать хорошие урожаи северного шелка.

Хочу также сказать вот о чем. Первоначально в стебле льна все волокно длинное. Коротким оно становится в  процессе воздействия техники: теребилки, оборачивателя, пресса и оборудования заводов. Много десятилетий назад, когда в льноводстве все делалось вручную, длинного волокна было примерно 95 процентов. Поэтому сейчас важно все технологические процессы проводить правильно, чтобы получать максимально возможное количество длинного волокна. Например, очень важно оборачивание тресты. Это влияет на равномерность цвета волокна, горстевую длину, разрывную нагрузку и гибкость. Из них складывается номер волокна. В народе не случайно говорят, что лен родит дважды. Ведь основная продукция у него формируется не до теребления, а после расстила и до момента складирования тресты под навес. Так вот, всю тресту  надо обязательно оборачивать, а иной раз делать это и дважды. На практике же получается, что в лучшем случае заводы лишь один раз оборачивают половину тресты. Поэтому на повестку дня снова выходит проблема технического обеспечения. У льнозаводов, которые выращивают большую часть льна, не хватает самоходных оборачивателей. Да, они требуют дополнительных затрат. Но это окупится за счет выхода более качественного волокна, которое продается по высокой цене.

Владимир БОРУСЕВИЧ: — Если государство считает, что эта отрасль ему нужна, следует создать четкую структуру управления ею. Ведь сейчас ситуация, как в той поговорке о ребенке и семи няньках. А когда я начинал работать в 1976 году, в республике было объединение «Белльноволокно», которым руководил заместитель министра легкой промышленности. Это был штаб с необходимым количеством специалистов. Сегодня ничего подобного нет. Не важно, будет льнокомбинат вместе с льнозаводом в одном холдинге или нет, главное, чтобы холдинг или любая другая структура по льну и льнокомбинат находились в одном ведомстве.

Далее. Наша Ляховичская льносемстанция возделывает 180 гектаров льна. В прошлом году получила по 10 центнеров с гектара волокна и 6 — семян. Это неплохо. Но вся выручка составила 800 миллионов рублей. Можно ли за эти деньги покрыть все затраты и купить хоть какую-то технику? Нет! Вот здесь и возникает вопрос закупочных цен. Они должны быть такими, чтобы иметь возможность обновлять производство.

В прошлом году тонна семян третьей репродукции стоила миллион рублей. Это примерно 120 долларов. Если их покупать в Европе, надо платить 2 тысячи евро. Это 22 миллиона рублей. Думается, что разбежки в ценах такой быть не должно. Надо на внутреннем рынке их поднимать, чтобы стимулировать работу со льном. Хочу также поддержать мысль о том, что заводы должны заниматься товарными посевами, а семенами — специализированные организации. Ведь лен на волокно и семена убирается в разных фазах спелости. А если погонишься за двумя зайцами, то сами знаете, что получится.

О технике. Сегодня мы ведем теребление комбайнами ЛК-4. Это давно морально и физически устаревшие агрегаты. Они больше половины семян оставляют на поле. Кроме того, при их работе предусмотрен ручной труд. Сегодня есть самоходный комбайн КЛС-3,5 производства «Гомсельмаша». Но он, как говорят в народе, сырой, требует доработки, малой производительности и имеет те же недостатки, что и ЛК-4. Появился еще один самоходный льнокомбайн «Лидаагропроммаша» на базе «Юнион». В нем заложена современная технология уборки семян, но комбайн не доработан, имеет большой вес и высокую стоимость. Можно ли в такой ситуации рассчитывать на успехи в семеноводстве льна? Проблематично.

Виктор ГЕЙДЕЛЬ: — У нас сегодня выращивается 33 сорта льна, на Западе — 5—6 сортов занимают 80 процентов площадей. Наши сорта неплохие. Например, «могилевский» хорошо знают в Европе. Его охотно покупает Россия. Думается, нам внутри страны не надо много сортов. Следует ограничить их количество, скажем, десятью. Это оптимально. Выведение новых не должно быть самоцелью. Надо совершенствовать существующие. Можно экспериментировать на делянках со многими сортами, но для массовых посевов использовать только те, которые дают высокий урожай, устойчивы к полеганию и болезням.

Виктор БОГДАН: — Институтом льна и Могилевской опытной станцией создано 30 сортов из 36 включенных в госреестр. Не следует думать, что все они используются. Массово высевается 11 сортов, которые занимают примерно 80 процентов площадей. Так что ситуация здесь не страшная. А селекционный процесс останавливать нельзя, чтобы сорта не вырождались. Мы их предлагаем, а производственники пусть выбирают то, что им нравится.

«БН»: — Можно ли улучшить ситуацию с хранением тресты? Некоторые специалисты утверждают, что она теряет качество из-за попадания атмосферных осадков?

Виктор ГЕЙДЕЛЬ: — Те льнозаводы, у которых нет хороших хранилищ, могут использовать такой материал, как «СпанБел». На базе Слуцкого и Кохановского льнозаводов мы показали, как им укрывать рулоны тресты. Он, кстати, дешевле полиэтиленовой пленки и при этом значительно прочнее.

Татьяна ВЕЧЕРСКАЯ: — Надо стремиться к тому, чтобы в идеале хранилища были закрыты не только сверху, то есть горизонтально, но и вертикально. Так настоящие хозяева и поступают. И в перспективе мы планируем, что все льнозаводы будут иметь полноценные сырьевые дворы. Это обеспечит стопроцентную сохранность сырья.

Василий ГЕДРОЙЦ, «БН»

Фото Павла ЧУЙКО, «БН»