Разное. Андрей Курейчик: стратегия ласкового теляти, сосущего титьки двух разных мамок, мне больше по сердцу

Источник материала:

Известный белорусский драматург и сценарист Андрей КУРЕЙЧИК разменял лишь четвертый десяток, но его пьесы идут уже в десятке стран Европы, Азии и Америки. Кинофильмы, поставленные по сценариям Андрея, традиционно имеют хорошую кассу — достаточно назвать “Любовь-морковь”, “Елки”, “Юленька”, “Служебный роман-2”. Оказывается, Курейчик был готов написать сценарий спортивного фильма. И даже отправился с заявкой на киностудию “Беларусьфильм”.

— Я был в какой-то степени наивным человеком и предполагал, что наша киностудия — это не только здание со штатом в восемьсот человек, но еще и компания, призванная зарабатывать деньги. Придумал для “Беларусьфильма” проект, который, по моему замыслу, должен был стать невероятно выгодным.
Самое дорогое в кино — декорации и массовки. А у нас есть совершенно замечательные спортивные объекты, новые. Одна “Минск- Арена” чего стоит! Вдобавок огромное количество болельщиков, которые могут ее заполнить совершенно спокойно, без принудиловки и связанных с этим жалоб и стенаний. Кроме того, в 2014 году у нас пройдет чемпионат мира по хоккею, где можно наснимать кого хочешь и без особых усилий получить невероятно дорогую картинку. За копейки, а не за миллионы долларов ее реальной стоимости.
Давайте возьмем в партнеры федерацию, другие государственные организации, тоже любящие хоккей, и сделаем хорошее кино, которым можно будет порадовать не только нашего зрителя, но и российского, украинского и всех тех бывших республик бывшего СССР, где любят и понимают эту игру. Главное, что фильм купят россияне, и это станет настоящим прорывом для “Беларусьфильма”. Потому что все, что у нас производится в последнее время, широким экраном абсолютно никуда не продается, да и продаться не может даже теоретически.
Короче, принес я им хоккейную комедию. И отправили меня на “редакторский час”. Название, конечно, насторожило, но деваться было некуда. Пришел: вокруг пятнадцать женщин разного возраста, от самого юного до бальзаковского — все редакторы.
Начал я им рассказывать про хоккейное кино и как-то сразу понял, что не лежат их сердца к спортивной тематике, хоть тресни. Им бы любовную историю какую-нибудь, а здесь шайбы, клюшки и куча всяких других прибамбасов, о которых они не знают да и знать-то, по большому счету, не хотят.
С самым главным редактором отношения совсем не сложились. Она, наверное, очень хорошая женщина, но находится явно не на своем месте — не очень понимает природу сценаристики и коммерческого успеха.

Главным героем мог бы стать практически любой топовый российский артист: Машков, Безруков или Хабенский. Наш Гостюхин вполне сошел бы за тренера, можно было бы пригласить нескольких НХЛовских звезд-белорусов. Михаил Грабовский, Руслан Салей, братья Костицыны помелькали бы в эпизодах и придали натуралистичности происходящему...
Проект этот в голове у меня сложился практически от и до, но тогда, скажем так, не прокатил... Может быть, что-то получится с новым руководством “Беларусьфильма”.

— На презентации гандбольного СКА, где тебя принимали в клуб почетных болельщиков, ты сказал, что легко напишешь сценарий и с гандбольной начинкой...
— На самом деле главное — человеческая история. А она может быть как в хоккейных, так и в гандбольных декорациях. Все зависит от мастерства режиссера и оператора: что они смогут снять красивее — хоккей или гандбол, футбол или баскетбол...

— А какой вид спорта тебе нравится больше всего?
— Баскетбол. Я в этом отношении — тоже дань моде. В детстве смотрел матчи НБА и поражался способностям Его Воздушества Майкла Джордана и тех огромных мускулистых негров, которые, как тогда казалось, могли совершать невообразимые для нашего человека трюки: брать высоту чуть ли не десять метров и лететь на столько же в длину. Святотатством было одно только предположение, что когда-то европейские сборные смогут обыграть таких молодцов.
Нравится гандбол. Был во Дворце спорта на матче Беларусь — Швейцария и получил от зрелища колоссальные эмоции. Это спорт для настоящих мужиков — и мне кажется, что у женщин он всегда будет вызывать устойчивый интерес. Они любят, когда игра идет, что называется, в кость — им нравится жесткость.
Футбол люблю тоже, но только во время топовых турниров уровня чемпионатов мира или Европы. Ну скучен мне чемпионат страны, такое чувство, что это сугубо провинциальный турнир, волнующий лишь самих игроков, тысячу-другую фанатов да сотню родственников. За границы этого контингента событие не выходит. А когда на дворе чемпионат мира или Олимпиада, то об этом каждый день сто раз говорят по телевизору и много пишут в любой уважающей себя газете — от такого информационного потока скрыться просто невозможно.

— Кого из белорусских спортсменов можешь, по собственному ощущению, примерить на роль национальных героев?
— Мне всегда почему-то больше нравились женщины. Карстен, Остапчук, Герасименя, Домрачева... Может быть, потому, что им добиваться чего-то в современном спорте тяжелее по определению — мужской организм к нагрузкам как-то более адаптирован. Но все равно каждому их успеху радуешься с удвоенной силой.
А достижение Юли Нестеренко вообще в отдельном ряду. Мне кажется, что именно тогда название “Беларусь” закрепилось в сознании иностранцев особенно твердо. Когда-то я очень радовался успехам юной теннисистки Натальи Зверевой, она сражалась с монстрами калибра Мартины Навратиловой и Штеффи Граф — какими-то полумифическими фигурами в силу только приоткрывавшегося железного занавеса. Мне нравилось, что тогда впервые начали говорить о гонорарах советских спортсменов, и эти суммы — 100 тысяч долларов и больше — просто туманили сознание невероятным количеством нулей.

— Наша страна к спорту относится со всей серьезностью, вкладывает в него немалые деньги и лелеет идею, что именно на этой стезе мы можем отличиться в компании себе подобных...
— В этом нет ничего ненормального. Даже, наоборот, прослеживается патриотическая жилка. Но все же надо отделять насущность от вымышленного информационного мира. Есть же реальные вещи, а есть сообщения СМИ. В наше время любого человека можно раздуть в звезду, хотя объем его истинных достижений близок к нулю. Надо искать правильное соотношение восторгов и реальных дел, это касается в том числе и спортсменов.

— Поясни.
— Когда победы достигаются на высоком мировом уровне, таким атлетам наш респект и уважуха — по полной программе. Но если ведем речь о местечковых звездах, мне кажется, реверансы неуместны. Возможно, они кому-то и нужны, но мне уже не интересны, когда есть возможность увидеть в деле действительно сильнейших и сравнить их с кумирами нашего розлива. Не люблю неумеренных восторгов, не терплю эффекта толпы, когда какой-то успех дает вдруг основания считать, что мы в чем-то всех опередили. Хотя мы лучше других знаем, что это не так. Я за анализ, за баланс, твердый и взвешенный: того, что умеем, что — нет и как нам этого достичь. Что важнее — построить в каждом дворе баскетбольную или хоккейную площадку или возвести супердворец с суперкомандой, супертренером и суперзарплатами? Мне больше нравится первый вариант.

— Завидуешь большим гонорарам хоккеистов?
— Они и так обеспеченные люди. И если какой-то канадец за белорусские деньги не купит себе еще один “Гелендваген”, то с ним ничего не случится. Но когда сотни детей смогут приобщиться к спорту, пользы от этого для страны окажется гораздо больше. Мы все же бедные, у нас и на то, и на другое денег не хватает. Это же элементарно: откуда можно взять миллионы долларов на хоккейные команды, в которых играет огромное количество легионеров? Только за счет социальных программ, детского спорта. А потом удивляемся, почему никто не хочет идти в детские тренеры.
Мы все время строим перевернутую пирамиду. Фундамент и основные вливания должны быть внизу — в детско-юношеских школах. А уже оттуда выйдут хорошие игроки, подготовленные профессиональными, не нищими, тренерами.
Мы страдаем гигантоманией. Спроси любого тренера, и он начнет рассказывать, что в Беларуси должен быть полнокровный национальный чемпионат. Типа, следует полагать, немецкого или, на худой конец, швейцарского, российского. Значит, у десятков клубов в разных видах спорта должны быть многомиллионные бюджеты. Но кому-нибудь приходило в голову подсчитать все затраты, а самое главное — сказать, откуда возьмутся эти деньги?
Нет, все кивают на бюджет, мол, там разберутся. Хотя очевидно, что дотировать нужно не всех подряд, а лишь избирательно, причем только тех, кто пытается хоть как-то “отбивать” государственные деньги — на продаже билетов, маркетинге, кто работает с болельщиками и старается завлечь их на трибуны. Это было бы в высшей степени справедливо. Но эта страсть к гигантомании свойственна белорусам в принципе. Зачем было строить одну огромную библиотеку, если можно было сделать сотню поменьше, но красивых и современных — в тех же райцентрах?

— А как же лицо столицы, архитектура?! Вот интересно, ты же художник: какой архитектурный проект Минска считаешь самым удачным?
— Это сложный вопрос, потому что Минск, с точки зрения архитектуры, довольно странный город. Я ненавижу наши спальные районы. Это просто чудовищная теснота. Мы же не японцы и не китайцы — земля есть, делай таун-хаусы, где можно будет и прогуляться, и машину поставить не на пешеходной дорожке.
Многим людям, особенно россиянам, вечно скучающим по сталинским временам, очень нравится наш проспект, выполненный в характерном для той эпохи стиле ампир. Мне раньше очень нравилось Троицкое предместье, но теперь над ним строят какой-то дом для миллионеров, и весь архитектурный концепт пошел насмарку.

— Но, согласись, ты хотел бы иметь квартиру в таком доме...
— Нет, я не люблю жить там, где люди богаче меня. Меня это расстраивает.

— А должно, наоборот, заводить и давать новый стимул для зарабатывания денег.
— Не заводит только потому, что мне никогда не украсть столько денег — неоткуда. А наблюдение за роскошествами близких ко двору и кормушке будет только портить пищеварение. Мне нравится, когда рядом находятся люди попроще и победнее. Поэтому я и живу в Заводском районе, который по уровню быдлячества не уступает лучшим местам столицы.

— Неплохо сказано...
— Ну не люблю я гламурные места, нравятся мне простые местные ребята и особенная атмосфера. И вообще я сделал вывод, что Заводской район — последний оплот демократии в нашем городе.

— ?
— Вот во всем городе действует закон, что спиртное нельзя распивать на улице, а здесь он абсолютно не работает. Народонаселение представлено сразу несколькими группами — это заводские ребята, которых голыми руками не возьмешь, какие-то там глухонемые, они в принципе на своей волне, школьники-шалопаи, студенты-бездельники... И вся эта компания очень неплохо уживается, создавая неповторимый колорит района.

— Давай тогда глобально — от района к стране. Какой видишь национальную идею белорусов?
— Наверное, есть два варианта. Первый — этот тот, которого хотелось бы мне. Чтобы национальной идеей стало появление чувства собственного достоинства. На этой земле нас всегда пользовали, пользуют и, похоже, будут пользовать и дальше. Не знаю, почему белорусы это терпят, ведь надо же когда-то научиться говорить “нет”.
Идея-минимум — это хотя бы попытаться сохранить себя как нацию. Мы — люди без языка, истории и знания собственной культуры и литературы. На самом деле мы нация без лица. Но его надо искать. Меньше лгать себе. Меня всегда умиляли рассказы о том, что наши сыр, водка, колбаса или конфеты едва ли не лучшие в мире. И народ этому верит, потому что не пробовал ничего иного. На самом же деле мы внизу, а мир давно ушел вперед. Но надо это воспринять и хотя бы попробовать его догнать, а не забивать мозги людей всякой пропагандисткой чепухой.

Я полагаю, что мы — ментально европейская нация. А вот многим русским подобные разговоры не нравятся, они считают нас такими же русскими, но немного взбесившимися, которые рано или поздно начнут бить челом и проситься обратно под крыло российской империи.
Кстати, не уверен, что мы туда не побежим... С нашей природной хитрожопостью мы сможем жить и там, воплощая исконную мечту белорусского народа не делать сверхусилий и жить припеваючи — на дешевых источниках энергии. Хотя, конечно, стратегия ласкового теляти, сосущего титьки двух разных мамок, мне больше по сердцу...

Полностью текст интервью с Андреем Курейчиком читайте в номере "ПБ".

Электронная подписка на ПДФ-версию