Катынь как символ сталинской России

Источник материала:

Катынский мемориал. Фото wikipedia

70 лет прошло с тех дней, когда свершилась катынская трагедия, но до сих пор не стихают споры о ней. Катынский расстрел по-прежнему остается одним из самых загадочных преступлений сталинского режима.

Практически все документы катынской трагедии, включая печально известное постановление политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года, были строго засекречены. Почти два десятилетия спустя, 3 марта 1959 года председатель КГБ Александр Шелепин направил первому секретарю ЦК КПСС Никите Хрущеву совершенно секретную записку с предложением уничтожить все учетные дела на расстрелянных поляков.

Еще через 40 лет она станет одним из главных документов, подтверждающих, что приказ на осуществление этого массового убийства отдало советское руководство.

Спланированные кампании

Все массовые репрессии советского периода носили характер организованных кампаний. Раскулачивание, борьба с троцкистами, репрессии 1937-1938 годов, депортация народов, послевоенное "дело врачей" были тщательно спланированы, подготовлены и проводились в строго определенные промежутки времени.

Катынская трагедия, считает руководитель польской программы историко-просветительского общества "Мемориал" Александр Гурьянов, имела одну отличительную особенность. "Катынское преступление – у него есть еще одно свойство, которое его выделяет. А именно то, что это преступление – это не только бессудная казнь всех 22 тысяч военнопленных и арестованных, бывших польских граждан, - говорит Гурьянов. - Но оно включает в себя еще и полвека лжи, попыток все скрыть и свалить вину на кого-то другого. На немцев".

Расстреляны без суда

Несмотря на строжайшую секретность и попытки спрятать истину, сегодня тайна Катыни в основном раскрыта, подтверждает историк Наталья Лебедева, ведущий российский специалист по катынской проблеме.

"В общем-то мы знаем судьбу практически всех военнопленных, которые были в Советском Союзе, и достаточно подробно. Это документировано колоссальным количеством материалов. Материалы с очень большой степенью подробности и точности позволяют восстановить всю картину плена поляков в России", - сказала Лебедева в интервью Би-би-си.

По ее словам, в СССР сначала находилось 126 тысяч польских военнопленных. 46 тысяч рядовых и младших командиров - уроженцев Западной Украины и Западной Беларуси в начале октября 1939 года были распущены по домам. Более сорока тысяч также рядовых и унтер-офицеров из центральных областей Польши обменяли с Германией, и тех, кого получили в результате обмена, также отпустили. В плену остались 40 тысяч военнопленных, к которым позже добавились еще 4,5 тысячи поляков, поступивших из Литвы и Латвии.

В апреле-мае 1940 года почти 22 тысячи польских граждан были расстреляны без суда.

"Белые пятна" Катыни

Например, в постановлении ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года и в записке наркома внутренних дел Лаврентия Берии Иосифу Сталину, на основе которой оно было принято, кроме 14700 военнопленных-поляков, содержавшихся в лагерях, были названы еще 11 тысяч арестованных, находившихся в тюрьмах Западной Украины и Западной Беларуси, и также подлежавших расстрелу.

Но в письме Шелепина Хрущеву названы другие цифры - соответственно 14552 и 7305. Если разница в количестве польских узников лагерей (148 человек) явно несущественна и вполне может быть объяснена какими-то естественными причинами, то куда "пропали" более четырех тысяч имен арестантов из тюрем – неясно.

Тем не менее, соответствующей действительности большинство исследователей решило принять цифру, названную Шелепиным – 7305 человек. Но остаются и другие неясности.

Об одной из них рассказал Александр Гурьянов: "Был обнаружен список расстрелянных заключенных тюрем Западной Украины – так называемый "украинский список", в котором оказалось 3435 человек в разных тюрьмах. И тут же возник вопрос – а где же белорусский список? Он до сих пор не обнаружен, или, во всяком случае, не обнародован. И если это шелепинское число – 7305 – верно, то в нем должно быть 3870 человек. Вот это безымянные жертвы катынского преступления. Те, кто остаются анонимными - и мы до сих пор не знаем, кто эти люди".

Хотя большинство безвинно казненных сегодня известно по именам, но конечные расстрельные списки, согласно которым и производились сами убийства, найти пока также не удалось, говорит историк Наталья Лебедева.

"Есть документы об отправке каждой партии военнопленных в распоряжение УНКВД. Эти документы подписаны Супруненко и адресованы начальникам управлений НКВД по областям. Но там слово "расстрел" не употребляется, - отмечает Лебедева. - Но одновременно из некоторых документов мы знаем, что были аналогичные списки, подписанные уже Меркуловым, тоже адресованные начальникам УНКВД, и вот в них должно было содержаться распоряжение о расстреле. Однако самих таких списков мы еще не нашли".

Петр Супруненко в тот период возглавлял отдел НКВД СССР по делам военнопленных и интернированных. Всеволод Меркулов занимал пост заместителя наркома внутренних дел.

Ложный след?

Поиски остающихся пока неизвестными жертв катынской трагедии зачастую уводили далеко от тех мест, где она разыгралась. В 1998 году газета "Известия" опубликовала сенсационное сообщение о том, что, возможно, обнаружено еще одно массовое захоронение польских военнопленных – на Урале, под городом Тавда. Якобы там поляки содержались в лагере, потом были расстреляны в тайге. То, что среди находившихся там людей были поляки, подтверждали бывшие сотрудники НКВД и местные жители.

Местный тавдинский поэт, писатель и краевед Валерий Ермолаев не первый год занимается розыском могил людей, уничтоженных сталинским режимом. "Только я знаю, ну, наверное, с десяток лесных кладбищ. Где по сотне - по две могил, причем многие из них братские, потому что в морозы-то как хоронили? Зимой их там кучей собирали в одну яму... Так что, все это в тайге так и лежит. Хранятся косточки этих людей", - говорит Валерий Ермолаев.

Однако польских могил, вспоминает он, найти так и не удалось.

Историки подтверждают: военнопленных польских офицеров и приравненных к ним лиц (то есть сотрудников полиции и жандармерии, спецслужб и государственных органов, помещиков и осадников – людей, получивших земельные наделы на приграничных территориях) не этапировали вглубь страны. Их содержали в трех основных лагерях – Козельском в Смоленской области, Осташковском в Калининской и Старобельском в Ворошиловградской, а также в тюрьмах.

"Были еще лагеря для рядовых военнопленных, - рассказывает Александр Гурьянов. – Основным был Ровенский лагерь. Те, кто содержались в нем, занимались строительством шоссе Новоград-Волынский – Львов, то есть, автотрассы между Киевом и Львовом. Также были лагеря в Криворожско-Запорожском бассейне – Криворожский, Елено-Каракупский и Запорожский, где рядовые военнопленные работали на металлургических предприятиях и в шахтах".

"Незадолго до начала войны, начиная с марта 1941-го года, офицеров, оставшихся в Козельском лагере, и рядовых и младших командиров из Юхновского лагеря начали готовить к отправке на Кольский полуостров, чтобы использовать на строительстве аэродрома в районе Паной, - говорит Наталья Лебедева. – Буквально в конце мая – начале июня туда отправили тех, кто содержался в Юхновском лагере. Но вот офицеров из Козельского лагеря отправить не успели – началась война. Последние этапы из Юхновского лагеря выводили пешим порядком, уходя от наступавшей гитлеровской армии".

Но военнопленные были далеко не единственными гражданами Польши, пострадавшими в годы сталинских репрессий. С довоенной польской территории многие тысячи людей были вывезены на Урал, в Сибирь, Казахстан.

Переселенцы поневоле

"Помимо самого катынского расстрела на захваченных территориях довоенного польского государства в 1940 году были проведены три операции по высылке больших групп гражданского населения, - рассказывает Александр Гурьянов. - Четвертая операция была проведена в мае-июне 41-го. Она охватила не только территории, которые до 17 сентября входили в состав Польши, но и всю зону пакта "Риббентроп-Молотов". Она охватила Эстонию, Латвию, Литву, Западную Беларусь, Западную Украину, Северную Буковину и Бессарабию".

Вторая депортация касалась военнопленных офицеров. А именно - их семей, уточняет Александр Гурьянов.

"Это не были военнопленные, хотя связь есть некоторая, потому что вторая депортация, она и по времени, и как бы по своему существу совпала с катынским расстрелом. Во второй депортации высылке подлежали семьи репрессированных, - рассказывает руководитель польской программы историко-просветительского общества "Мемориал". - Те, в которых какой-нибудь член семьи уже находится в лагере или в тюрьме, или был расстрелян. И в первую очередь имелись в виду семьи военнопленных польских офицеров, содержавшихся в советских лагерях. Примечательно, что решение о высылке этих семей было принято на три дня раньше, чем решение о расстреле офицеров".

По словам Гурьянова, ему пришлось столкнуться с удивительными фактами:

"В Российском государственном военном архиве, много лет назад, когда я смотрел документы конвойных войск и, в частности, 136-го отдельного конвойного батальона, который дислоцировался в Смоленске, то там, в одном и том же приказе по строевой части содержалось указание о назначении конвоя для сопровождения военнопленных из Козельского лагеря в Гнёздово, где производились расстрелы, и о назначении трех других конвоев для сопровождения спецпереселенцев из Западной Беларуси в Казахстан. Очень может быть, что одни конвоиры сопровождали отца-офицера на расстрел, а другие, из той же самой части, его семью – на высылку".

Теперь ни это кладбище, ни этот крест отыскать не удается...

Семьи польских военнопленных вывозили в Казахстан, Сибирь, на Урал. Не исключено, что поляки, о которых вспоминали уральские очевидцы, могли оказаться из числа тех же спецпереселенцев.

По словам писателя и краеведа из Тавды Валерия Ермолаева, в этих местах в лагерях, тюрьмах и так называемых "спецпоселках" в тридцатые-сороковые годы содержалось не меньше народа, чем все местное население. Кроме узников ГУЛАГа, это были подневольные переселенцы из самых разных мест.

"Конечно, были у нас и поляки. Но это поляки не военнопленные. А вообще-то практически ни одна волна репрессий не прошла мимо нашей территории. Таежных кладбищ у нас море...", - говорит Валерий Ермолаев.

На одном таком кладбище в районе озера Щучье, где захоронены останки нескольких сотен бывших советских немцев, согнанных туда в годы войны в трудовой лагерь, Валерий с друзьями воздвигли большой деревянный поминальный крест.

Но пару лет назад в тех местах бушевал лесной пожар, и теперь ни само кладбище, ни крест отыскать не удается.