Маски сброшены

Источник материала:

ЗАВАДСКАЯ Ирина, СБ

Персонажи Андрея Панина обычно малосимпатичны, но, согласитесь, такие хиты большого и малого экранов, как «Водитель для Веры», «Свадьба», «Бой с тенью», «Шик», «Жмурки», «Яды, или Всемирная история отравлений», «Граница. Таежный роман», «Бригада» и масса других, без Панина потеряли бы многое. Он и за кадром не стремится нравиться, без конца гримасничает, жестикулирует, демонстрируя свою насмешливость и ироничность по любому поводу... Но вот парадокс — общаться с Паниным необыкновенно комфортно, и я теперь точно знаю: несносный характер актера — абсолютный миф, за маской язвительного типа скрывается тонкий, интеллигентный и очень добрый человек, что с удовольствием подтвердят как его коллеги–актеры, так и весь без исключения техперсонал национальной киностудии, где Зиновий Ройзман (режиссер нашумевшего российского сериала «Близнецы») снимает сейчас новый телефильм о начале Великой Отечественной войны.

— По моим наблюдениям, от плохих фильмов судьба вас, Андрей, берегла. Видимо, обладаете какой–то особенной интуицией?

— Определенная степень избирательности у меня, конечно, имеется, но и без доли везения в нашей профессии довольно сложно. А чем закончится тот или иной проект, никому не известно, даже мне... Хотя в откровенном «мыле» — да, никогда не снимался. Сериалы были, но, на мой взгляд, достаточно убедительные (по крайней мере для того времени, когда они выходили). Одно то, что их повторяют постоянно, свидетельствует о некотором качестве. Хотя, с другой стороны, эти повторы меня не особенно радуют — у зрителей складывается странноватое впечатление, будто я работаю из кадра в кадр с утра до вечера, а это не так. У меня по полгода бывают перерывы между съемками.

— То есть вам хватает времени смотреть телевизор?

— В принципе, телевизор я мало смотрю, люблю под него засыпать... Хотя лучше всего засыпать под фильмы Гринуэя. Все очень красиво, ничего не происходит, раз на 15–й досмотришь до конца... Есть еще Роберт Уилсон — у него тоже все невозможно роскошно. Но участвовать в таком искусстве я бы не хотел.

— Из ваших интервью, которые мне доводилось читать, складывается впечатление, будто вы не очень благосклонно относитесь к современному театру.

— Не в этом дело — просто устал, так бывает... Скажем, вы любите пельмени и едите их на завтрак, обед и ужин. День, два, три. Год, два, три... Можно ведь и с ума сойти.

— Значит, ваш режиссерский дебют объясняется желанием, кроме пельменей, попробовать еще и вареники?

— Моя первая профессия (как записано в соответствующих документах) — режиссер драматического театра.

— А как же пищевой институт, куда вы поступили после школы? Признаюсь, этот факт вашей биографии показался мне особенно неожиданным...

— Ну, во–первых, этот институт я так и не закончил. А во–вторых, куда более странным я считаю то, что моя жизнь сложилась именно так, а не иначе. Судьба. В этом смысле я убежденный даосист. Ну и, как уже говорил, надоело есть пельмени... Хотя сериал «Полный вперед» придумали креативные мозги Дениса Евстигнеева, который предложил мне этот проект. Теперь вот я принял предложение продюсерской компании «ЦентралПартнершип» снять мелодраму. Хотя предполагаю, что это будет трагикомедия, — то–то они удивятся!

— Вы суеверны?

— В некоторой степени, но у меня свои суеверия. Отличные от тех, что распространены среди актеров. Ну вроде того, что уронивший роль садится на нее где попало. Или там запрет на семечки на съемочной площадке... Меня здесь поначалу гоняли, пока, в конце концов, я всю группу не подсадил на это дело, — семечки у нас теперь грызут все, вплоть до режиссера. То же самое было во время съемок «Свадьбы» у Лунгина — те «семечки» худо–бедно нам приз в Каннах принесли...

— Говорят, вас приглашали в Голливуд, но вы отказались...

— Что вы знаете про Голливуд? Как представляете себе приглашение в Голливуд? В Москве я работал с Замекисом, были и другие режиссеры, но все это малоинтересно. В Америке довольно закрытое актерское общество, клановое. И очень ревнивое и боязливое. В продвижении себя там я совершенно не заинтересован.

— Пытаетесь влиять на вкус своего сына?

— Ну, в его 4 года это довольно сложно делать. На мой взгляд, у Сашки есть некий собственный вкус, так сказать, врожденный. Я заметил: в кино сын скучает именно там, где и я теряю интерес.

— Вам важно, чтобы сын смотрел фильмы с вашим участием?

— Для него это обыденная вещь. Мама и папа постоянно в «ящике», в журналах, он к этому привык и не реагирует. Для него эти фильмы — как игра: завалились с сыном у телевизора, первый час ночи, смотрим кино с моим участием. «Папа, тебя убьют? А когда убьют? Он убьет? А с чего убьют — с автомата или с пистолета?..» В конце концов я не выдерживаю: «Все, давай спать!..» Хотя обычно это мама у нас строгая, а я могу позволить любые вольности.

— Еще хотела бы узнать, какие фильмы, виденные вами за последние пару лет, вы могли бы оценить как достойные во всех отношениях?

— «Коктебель» Хлебникова и Попогребского... Все.