Музыка в фарфоре

Источник материала:

ДУБИНСКАЯ Екатерина

Воспоминание из юности: московские друзья–знакомые непременно увозили из Минска белорусские чайные сервизы. Прогулки по городу обязательно заканчивались в магазинах, где продавался наш фарфор, красивый и недорогой.

А недавно вдруг услышала, что некогда процветающий Минский фарфоровый завод якобы закрывается. Нет сбыта продукции, нет места на рынке... Это и привело меня на старейшее в стране предприятие, где делают изделия из фарфора.

Главный художник Минского фарфорового завода Наталья Владимировна Воронович ободрила: не все так печально. И повела меня в демонстрационный зал завода. Наверное, я бы охала–ахала несколько часов, будь у меня столько времени на рассматривание всех последних образцов продукции. Какие вазы–ракушки, какие изящные статуэтки, фигурки животных, чайные сервизы и кружки с логотипами, какие изумительные в своей простоте и элегантности церковные наборы, какой необыкновенной красоты пасхальные яйца. В общем, сплошные ахи...

— Наталья Владимировна, наверное, очень приятно чувствовать, что ты причастен ко всей этой красоте, которую творят на заводе...

— То, что фарфор — это мое дело, я осознала еще в далекой юности, когда, не поступив в институт, впервые полгода проработала на заводе. Тогда–то и поняла: фарфор надо или очень любить, или... просто им не заниматься. Равнодушия он не терпит. А я в фарфор влюбилась сразу! Что же касается причастности к красоте, как вы говорите, то, безусловно, именно художник создает красивую форму и интересный дизайн фарфора. То есть именно во многом от художника зависит, есть ли у предприятия свое лицо.

— А главный художник завода — это призвание или просто достойная ступенька роста?

— Наверное, какие–то задатки во мне были, недаром ведь папа был замечательным художником–оформителем, брат отлично рисовал, да и сама я в детстве с удовольствием и рисовала, и мастерила... Хотя, наверное, моя нынешняя должность — это больше счастливое стечение обстоятельств. По образованию я ведь технолог и довольно долго работала на заводе как технолог, потом возглавляла художественную лабораторию, ну а дальше — как в кино «Москва слезам не верит». Помните: «Меня главный инженер попросил, ну я и согласилась». Хотя считаю, что мне повезло — новое дело оказалось любимым. Я по–прежнему занимаюсь фарфором, только творчества в моей профессии стало намного больше...

Знакомые шутят, что у меня глаза теперь стали... ненормальные. То есть на что бы я ни смотрела, уже прикидываю, как это можно использовать в нашем изделии. Вот сотрудница высаживала луковицы цветов — гиацинтов, тюльпанов, крокусов, а у меня от одного только взгляда на крокус родилась новая чашка — в виде бутона полураспустившегося цветка. Кстати, моя главная специальность — технолог — порой очень выручает. Ведь придумать можно что угодно, а вот можно ли воплотить идею, да еще на поточном процессе, — тут опыт кстати.

— Вы на минском фарфоровом уже 20 лет. Как я понимаю, это целая эпоха для завода, который переживал и переживает свои падения и взлеты. Как и страна, в общем–то... Какое время вы назвали бы самым счастливым для родного предприятия?

— Знаете, я прекрасно помню времена, когда за нашей продукцией люди занимали очередь с ночи. Пожалуй, это были весьма благополучные в финансовом отношении годы, хотя назвать их счастливыми я вряд ли могу. Да, сегодня заводу очень трудно, мы только–только начинаем возрождаться, но... Понимаете, нынешние условия заставляют шевелиться, что–то придумывать, экспериментировать. Не было бы конкуренции с той же китайской продукцией — так бы, наверное, и штамповали те сервизы в розочки. Хотя зря я так про розочки. Кому–то они до сих пор нравятся — значит, и их надо выпускать. И яркую, аляповатую чашку для бабушки, которой вкусно и красиво (а главное — привычно!) пить чай именно из такой чашки. И сервизы для богатых людей, которым нравятся изделия, в которых используется золото с кобальтом, и необычной формы блюда пастельных тонов, которые по душе нашим скандинавским партнерам... А счастливое время, надеюсь, у нас впереди.

— Знаю, что когда–то, Наталья Владимировна, вы мечтали о романтичной профессии геолога. А как много романтики в вашем сегодняшнем деле?

— А знаете, много. Я, вообще, люблю в жизни все необыкновенное, неординарное, а сегодняшнее время как никогда раньше требует творчества. И для художника оно интересное, романтичное. К сожалению, пока многие задумки так и остаются задумками: на заводе не хватает квалифицированных рабочих, модельщиков, поэтому идеи вынуждены ждать своей очереди... И тем не менее мы знаем: рецепт успеха предприятия один — найти свое лицо. И потому трудимся! Рядом с опытными художниками работают совсем молодые ребята, которые быстрее схватывают новые веяния. Посмотрите на наши вазы–ракушки, полюбуйтесь, какие необыкновенные, в национальном стиле штофы мы придумали! А наша сувенирная коллекция? Почему–то подзабылось, что фарфор — это не только посуда. Он ведь просто может украшать жизнь, его можно собирать, передавать коллекцию по наследству, как это когда–то делалось...

Уверена: именно смелость в дизайне поможет вернуть заводу былую славу. Кстати, уже сегодня наши самые удачные разработки можно встретить в изделиях даже других стран, мягко говоря, заимствуют идеи. Ну и пусть! Главное, в своих разработках мы должны стать первыми. И тогда, надеюсь, в наших потребителях — минчанах, белорусах — проснется гордость за то, что есть в стране такой замечательный фарфоровый завод с продукцией, за которую не стыдно.

— Интересно, а вы у себя дома какой посудой пользуетесь?

— Нашей. Разумеется, есть и столовый, и чайный сервизы. Но, если честно, они, как и в большинстве нынешних домов, задвинуты на случай больших гостей...

— Стало быть, справедливо мнение дизайнеров, что сервизы — прошлое фарфора?

— Нынче популярны, как мы их называем, чайные пары — блюдце — чашка. Темп жизни такой напряженный, что нет времени собраться большой семьей за большим столом с красивым сервизом тот же чай пить... Но я думаю, что время сервизов еще вернется. Ведь во все времена — вспомните хотя бы коллекции императорского фарфора — хорошие столовый, чайный сервизы были признаком семейного благополучия, довольства. И наш темп жизни непременно станет размереннее...

— Под вашим началом на заводе работает небольшая, но слаженная команда художников, дизайнеров, скульпторов. Вам легко справляться с творческими людьми?

— Может, я и плохой руководитель, потому что командовать не умею, а всегда стараюсь поставить себя на место другого человека. Исхожу из простого принципа, что всего сама знать не могу и мое мнение — вовсе не окончательный диагноз. Обычно выслушиваю всех и, даже если в душе не соглашаюсь, предлагаю: «Давайте попробуем».

— От чего вы больше всего устаете, Наталья Владимировна?

— От суеты. От раздоров, которые нет–нет да и приходится гасить между людьми. Меня огорчает, что вокруг люди перестают ценить то, что имеют, злятся по любому поводу, просто не умеют радоваться жизни... Может быть, поэтому в последнее время я стала больше ценить покой, тишину. Многие знакомые на меня обижаются: почему не хочу общаться в выходные, после работы? Но работа сейчас настолько напряженная, ответственная, что после нее хочется просто помолчать. Именно по этой причине у меня принципиально нет и не будет сотового телефона... Зато у меня есть любимое увлечение — цветы. Мои дети даже говорят, что свои цветы я люблю больше них. Волнуюсь, как пережили зиму на даче мои любимые лилии. На последней цветочной выставке оставила немало денег: хочется завести и что–то новенькое.

— Признайтесь, Наталья Владимировна, есть у вас сегодня какое–то очень большое желание?

— Мое желание — профессиональное. Очень хочется, чтобы наш минский фарфор доставлял людям радость и делал их жизнь просто красивой.