Уравнение с тремя интересами

Источник материала:

Уравнение с тремя интересами

В Беларуси будет формироваться политическая элита, которая своей целью видит вхождение в той или иной мере в состав России
Необходимость "сохраняя лицо" лавировать между политическими амбициями и экономическим резоном ставит перед белорусским руководством непростую задачу корректировки курса. Две растущие угрозы — не добавляющая авторитета режиму политическая изоляция со стороны объединенной Европы и США, а также жесткий экономический прессинг со стороны союзной России — демонстрируют, что к такому очевидному повороту событий авторы "белорусского чуда" оказались не готовы.
Вячеслав ХОДОСОВСКИЙ
Способна ли вообще нынешняя власть "наступить на горло собственной песне", чтобы спасти себя, сохранить государственный суверенитет и обеспечить достойное будущее страны? С этими вопросами корреспондент "БР" обратился к историку, политологу и известной правозащитнице, председателю РОО "Белорусский Хельсинкский комитет" Татьяне ПРОТЬКО.

— Татьяна Сергеевна, о пресловутом газовом споре между Москвой и Минском сегодня не рассуждают разве что грудные младенцы. На ваш взгляд, чего больше в этом конфликте — политики или все же реальной экономики?

— Главная составляющая здесь, конечно, экономическая. Россия, наконец, поняла, что деньги следует считать. Делает она это еще с трудом, с большим скрипом, но, как говорили руководители, процесс пошел.

Мы знаем, что цены на газ в Беларуси ниже, чем в определенных местностях в самой России. Естественно, это не может продолжаться долго, это плохо для России. Но низкие цены на энергоносители гораздо хуже для самой Беларуси. Мы сегодня выступаем в роли кур в инкубаторе. Их кормят, за ними ухаживают. Но если их выпустить на свободу, они не добудут себе даже элементарный корм. Фактически низкие цены на газ делают нас н способными к выживанию в нормальных конкурентных условиях. Хотя внешне, казалось бы, пока все обстоит достаточно хорошо.

Противостояние элит

— Почему именно сейчас, после длительного периода "подкормки" белорусского режима, Россия вдруг вспомнила о рыночных подходах и принципах?

— Одна из важных причин — желание России вступить во Всемирную торговую организацию. ВТО, как известно, ставит жесткие требования, чтобы все торговые партнеры были в одинаковых условиях.

Но, находясь в процессе вступления в ВТО, Россия пытается одним выстрелом убить двух зайцев. То есть и с Беларусью сохранить максимум возможного — возможную прибыль от сложившейся зависимости Минска от российских энергоносителей.

В связи с этим я бы отметила, что в России сейчас нет какой-то единой внешней политики, как было раньше. И действия, в том числе и в газовом споре, достаточно непредсказуемы.

Например, четко заметно стремление России поиграть в европейскую страну. С другой стороны, прослеживаются проамериканские настроения. И то, что Буш приедет в Петербург, говорит о многом. Наконец, налицо заигрывание с Лукашенко и с теми людьми, которые видят реставрацию советской модели не только в Беларуси, но и на просторах России. А это не только государственный диктат в экономике, но и восстановление советской империи.

Не будем забывать: Россия велика, там большая интеллектуальная и политическая элита. И каждая политическая элита, за которой есть определенное финансирование, смотрит на будущее России по-разному.

— Кто же сегодня одерживает верх?

— Я бы сказала, что сейчас наблюдается определенный паритет. Пока у власти Путин, все находится в каком-то динамическом равновесии. Проблема России в том, что уход Путина может нарушить этот паритет.

Коллапса не предвидится

— Если Беларуси навяжут новые цены на энергоносители, экономический коллапс неизбежен?

— Конечно, экономически режим где-то проиграет. И люди станут получать меньше, а платить за все — больше, и неконкурентоспособными окажутся многие виды белорусской продукции. Экономика станет еще более закрытой, хотя она и сейчас не особенно открытая.

Но политически Лукашенко очень сильно выиграет от роста цен на энергоносители. Государственный патриотизм, который стал официальной политикой и идеологией современного белорусского руководства, как раз получит яркое подтверждение своей целесообразности. Мы в очередной раз затянем потуже пояса, чтобы в очередной раз выстоять, доказать, что мы маленький, но гордый народ, и наша страна имеет право быть.

(Окончание на 6-й странице.)

(Окончание.
Начало на 5-й странице.)

Такая модель вероятного поведения белорусов объясняется просто. Страна сейчас не имеет свободного информационного пространства, люди не имеют альтернативных источников информации. Официальные СМИ Беларуси могут делать с населением практически все что захотят. Неделя-две — и большая часть населения становится на сторону средств массовой информации, особенно телевидения. Прошедшие выборы это показали. Показали эффективность официального телевидения.

К тому же если рост цен будет происходить постепенно, по 5-10% за раз, как растут сейчас тарифы на коммунальные услуги, народ этого не ощутит, хотя за год в итоге набежит значительная величина. Да и государство все-таки имеет еще время для принятия каких-то предохранительных мер... Поэтому я не думаю, что будут большие социальные потрясения. Другое дело, что жить станет еще труднее.

Никогда не говори "никогда"

— Многие сегодня опасаются, что ценой спасения белорусской экономики в условиях неизбежного удорожания энергоносителей может стать потеря Беларусью суверенитета или какой-то его части. Насколько реальна такая угроза?

— Глава государства не раз заявлял, что никогда не сдаст суверенитет. Но известно изречение: никогда не говори "никогда". Так уж повелось в жизни — если политик говорит "никогда", все знают, что это может произойти очень скоро. Поэтому я думаю, что в нынешней ситуации неизбежного ничего нет, в том числе и потери суверенитета, например, путем вхождения в Россию на правах, скажем, губернии или автономии. И это основная проблема на сегодня.

Но ситуация довольно сложная. Ее разрешение лежит во многих плоскостях. Это отношения Европы и Америки — они отобьются на решении России. Это отношения России с Евросоюзом — они тоже касаются белорусской интеграции. Это, в конце концов, и вопрос, связанный с тем, будет ли Путин баллотироваться на третий срок. Придет ли в Россию новый президент или останется у руководства та политическая элита, которая сегодня у власти?

Мне кажется, однозначного ответа на вопрос, что будет в будущем, сегодня не знает никто. Мы можем говорить лишь о вероятности — большей или меньшей — такого процесса. И можем признать, что вероятность такого решения сейчас очень высока.

Посмотрите: Беларусь находится в изоляции, инвестиций нет, а решение вопроса обновления технологий, парка производственных машин в современных условиях возможно только при наличии иностранных инвестиций. Но инвестиции в белорусскую экономику очень незначительные. Оттого, что их нет, государство будет предпринимать какие-то маневры. И одним из маневров руководство может избрать "российский фактор". Это, собственно, оно и делало до сих пор.

В Беларуси неизбежно будет формироваться политическая элита, которая видит своей целью вхождение в той или иной мере в состав России. Я имею в виду тех людей, которые сегодня у власти и которые имеют возможность пользоваться экономическими преимуществами российского рынка.

Я не уверена, что президент Лукашенко будет заинтересован в этом, хотя бы потому, что он не ведет личную большую экономическую деятельность в России, во всяком случае, у меня нет таких фактов. У него в России есть политический интерес. Но рядом с ним немало людей, для которых наибольшей ценностью являются как раз деньги. А возможность заработать большие деньги сейчас непосредственно связана с Россией, с российским экономическим пространством. И я думаю, что в среде Лукашенко будет очень сильное пророссийское лобби. Поэтому вопрос о вхождении Беларуси в состав России в связи с повышением цен на газ будет рассматриваться. Другое дело, как здесь сложится конъюнктура.

Ложка меда в бочке интеграции

— Но возможно ли вообще более тесное сближение государств, где исповедуются разные экономические системы?

— Здесь "фишка" в том, что Россия оказывается как бы главным демократизатором белорусского государства. Скажем, в глазах Европы установление института частной собственности в Беларуси произойдет лишь с помощью России. А это — позитивный процесс, который является основой всей демократии. Ведь совершенно ясно, что без института частной собственности не бывает ни демократии, ни соблюдения прав человека, ни соблюдения законности.

— Между тем российский олигархический капитализм далеко не всеми в Беларуси воспринимается сегодня как вполне праведный...

— Наши люди судят и о России, и об Америке так, как, опять же, рисует эти страны телевидение. Сегодня показывают облик России как криминальной страны. Завтра покажут позитивное — и народ также будет верить, что она совсем не криминальная. Это с одной стороны. Вторая сторона: в России капиталистические отношения устанавливаются очень быстро. Если в США столетие ушло на формирование людей с концентрированными деньгами, то в России после развала СССР этот процесс развивался двумя путями. Первый — узаконивание уже накопленных в советское время незаконным образом полученных больших денег. Надо было их "отмыть" и сделать легальными. И второй путь — использование пробелов в законодательстве, когда ряд людей смогли приватизировать в свою пользу те энерго- и сырьевые ресурсы, которыми обладает страна. То есть это как бы законный путь обогащения. Отсюда и возникли олигархи.

В Японии капитализм тоже олигархический. В Европе — в Дании, Швеции — иной тип отношений института частной собственности, там капитализм среднего класса. Каждая страна в силу своего менталитета, сырьевых ресурсов и других особенностей избирает для себя наиболее эффективную модель. Пока сложно сказать, какую форму примет влияние России на формирование института частной собственности в Беларуси, но это влияние неизбежно.

— Как, по-вашему, отнесутся к вторжению российского капитала и установлению его правил игры рядовые белорусы?

— С точки зрения крестьянина. Крестьянину нужно утром встать, обработать землю, собрать урожай и продать его. То же самое касается и рабочего. Ему надо пойти на работу, продать свою рабочую силу и получить за это деньги два раза в месяц, а если чаще — то еще лучше. Вопрос в том, будет он получать малые деньги или большие. Но белорус и сегодня получает меньшие деньги, чем россиянин. Собственно говоря, мировая экономическая интеграция на том и основана, что люди ищут для вложения капитала те страны, где рабочая сила дешевле.

Рост зарплаты — это лишь относительное обогащение, но, с другой стороны, люди имеют гарантированную работу, останавливается та скрытая безработица, которая у нас имеет место.

Европа не поможет

— Раз Европа приветствует укрепление института частной собственности в Беларуси, значит, она де-факто закроет глаза на возможную инкорпорацию Беларуси в состав России?

— Существуют две очень разные точки зрения на проблему отношения Европы к процессам белорусско-российской интеграции. Первая: да, Европа закроет на аншлюс глаза. Зачем ей две проблемы, если можно иметь одну? Россия всегда будет для Европы проблемой. Это большая страна с большими энергоресурсами, сырьевыми запасами, с ней необходимо иметь контакты. Ее влияние на Европу определено сырьевой и энергетической зависимостью европейцев. Белорусская проблема как бы тоже есть — проблема транзита. Ну так пусть Россия занимается этой проблемой. Проще, как говорится, с одной Россией поладить.

Есть и иная точка зрения. Поскольку российский фактор, в том числе военный, на международной арене будет увеличиваться, следует создать между ЕС и Россией некий кордон, защитный пояс из нескольких государств. И чем больше стран, которые отделяют Европу от России, тем это заграждение будет прочнее. То есть единого взгляда на нас в Европе нет.

Но в Европе достаточно трезвые политики. От Беларуси и России они хотят одного: чтобы Росссия поставляла им необходимое количество сырья и энергоресурсов, а Беларусь бы помогала в этом как транзитная территория. Все. И пока здесь никто не воюет, пока трубопроводы в нормальном состоянии, — какая здесь политическая система, Европу волнует мало. Ведь 12 лет делаются заявления, осуждающие политический режим в Беларуси, а товарооборот РБ и ЕС растет.

— Таким образом, вы утверждаете, что влияние международного сообщества на ситуацию внутри Беларуси невелико?

— Здесь присутствует одна специфика. Тоталитарные режимы, подобные складывающемуся в Беларуси, очень стабильны внутри страны. Они обладают высокой степенью самозащиты. И четко реагируют на любые факторы, которые могут их разрушить, — вовремя их уничтожают. Вместе с тем они не особенно поддаются влиянию внешних факторов, потому что всегда находятся в изоляции, если только активно не захватывают чужое пространство — политическое или экономическое. Наша страна сейчас изолирована. Она, конечно, пытается распространиться на российское поле, но изолирована от европейского.

Внешние факторы для нас чрезвычайно важны. Но сегодня серьезных инструментов внешнего влияния на Беларусь со стороны Евросоюза практически нет. Даже если они делают какие-то заявления — кто о них знает? Белорусские СМИ об этом не говорят, российские — тоже. А других источников информации у населения нет.

Какую слабость Евросоюза и ОБСЕ выявила проблема Беларуси? Нет механизма для того, чтобы воздействовать на страны, которые не придерживаются общепринятых принципов. В цивилизованном сообществе все основано на том, что есть какие-то общепризнанные правила, они вековые, их надо соблюдать. И стыдно их нарушать. А что делать с теми, у кого нет политического стыда? В масштабах государства установлены такие механизмы воздействия — связанные с уголовным наказанием и т. д. А в международной практике такого нет. В том числе и суд в Гааге как один из предложенных механизмов показал свою неэффективность.

Эффект обратного действия

— Но усиление российского влияния на территории Беларуси не может не вызывать беспокойство Европы.

— Здесь обычно вспоминают о безопасности, военных вызовах. Но стоит помнить и о другом аспекте. При любом взаимодействии меняются все системы, которые взаимодействуют, — это закон физики. Нет действия, всегда есть взаимодействие. И самая большая опасность в том, что не столько Россия будет влиять на либерализацию белорусской экономики и введение здесь института частной собственности, сколько белорусская модель будет разлагающе действовать на российскую. Вот этот фактор никем не учитывается.

В России огромное количество людей, которые хотели бы видеть свое государство как патроналистическое, как государство, которое управляет экономическими процессами.

Белорусская модель демонстрирует (по крайней мере, показателями, которые тиражируются в официальных СМИ), что у нас это все делается якобы очень успешно. И это белорусское "экономическое чудо", о котором говорят, является вожделенным для значительной части экономической элиты России. Популярность Лукашенко среди этой элиты — причем это не всегда маргинализированная элита, как у нас иногда хотят представить, а достаточно серьезный слой людей — высока.

И опасность влияния Беларуси для Европы в том, что эти ностальгические настроения, связанные с изменением роли государства в экономике и возвратом к тоталитаризму, не замечаются.

А ведь с 1999 года, когда были подписаны первые интеграционные соглашения, влияние Беларуси на Россию усилилось. Кто в 1999 году в России всерьез воспринимал Лукашенко с его экономической моделью? А сегодня ведущие российские политологи рассуждают о нем как о политике общероссийского масштаба. Да и малые, экономически зависимые страны, которые соседствуют в море с такими китами, как Соединенные Штаты, Россия, Великобритания, тоже с большим интересом смотрят на пример Беларуси.

Чтобы остаться на карте мира

— Мы рассуждаем о роли Беларуси в современном мире, но при этом не учитываем настроения самих белорусов. Как бы вы определили их предпочтения в выборе политического курса страны?

— Социологи давно сделали это. Наше общество сегодня можно разделить на три приблизительно равные части. Одна треть четко поддерживает президента Лукашенко и его курс на восстановление советской модели.

Есть 28-30% людей, которые не принимают этот курс, четко ориентированы на европейскую систему ценностей, институт частной собственности. Эти люди не поддерживают нынешнего президента и никогда не согласятся на инкорпорацию в Россию. Это тоже очень стабильная группа, она проявляется во всех социологических опросах.

И есть треть людей, которые по своим убеждениям примыкают то к одной группе, то по другим вопросам — к другой. Создается привлекательный образ европейской модели — они колыхнулись и поддержали этот европейский путь развития. Ситуация изменилась — они примкнули к Лукашенко и стали поддерживать интеграцию. Есть еще примерно 10-12% политически пассивных людей, которым все равно.

И вся политическая борьба, как со стороны власти, так и со стороны оппозиции, идет как раз за эти 30% колеблющихся. На прошедших выборах они поддержали президента.

— Может ли оппозиция изменить ситуацию в свою пользу и что для этого ей нужно делать?

— Задача предложить нечто привлекательное для людей непростая и стоит она как перед оппозицией, так и перед государством. И мне кажется, что сегодня государство лучше справляется с этой проблемой. Оно четко нашло слабые места группы колеблющихся и пользуется этим. Население, например, пугают. Не говорят, что у нас все исключительно хорошо, а пугают людей, что может быть хуже. Что хуже у наших соседей и у нас будет так, как у них, если не поддержим власть. В этом суть современной пропаганды.

— Оппозиция сосредоточилась на проблеме консолидации. Это перспективно?

— Нужно определиться: консолидация — она для чего? Для поддержания патриотизма? Но сегодня самый большой патриотизм как раз у государства. У нас ведь два вида патриотизма. Этнический, который традиционно защищает и пропагандирует Партия БНФ. Это язык, система традиционных этнических ценностей, культурных традиций. И другой, государственный патриотизм, или можно его назвать государственным национализмом. Покупай свое, слушай свое, ЗА стабильную Беларусь, ЗА сильную Беларусь, ЗА процветающую Беларусь...

Поэтому если главным вопросом мы ставим сохранение суверенитета, то лидер у нас уже есть — государство. И без него фактически невозможно сохранить государственность. Ведь если политическая элита, которая сегодня у власти, не захочет сохранить государство, в современных условиях она может это сделать.

Так консолидация на какой площадке? На какой базе? Против чего? А если "за"? За курс либерализации экономики? Но довольно сложно и рискованно предлагать курс на изменение экономической структуры в условиях, когда будут дорожать энергоносители.

Я бы видела консолидацию оппозиции на вопросах, связанных с экономическими проблемами: привлечение инвестиций, снятие политической изоляции, расширение роли и влияния Беларуси в европейских структурах... Хотя в сложившейся ситуации оппозиции это сложно реализовывать.

Поэтому вопрос стратегии оппозиции действительно очень непростой.

...Беларусь в тяжелой ситуации. Консолидация нужна не только оппозиции. Чтобы оставить государство на карте мира, должна меняться и наша власть. Первым изменением, мне кажется, должно стать окончание расширения конфронтации оппозиции и власти, окончание той "холодной войны", которая имеет у нас место.

Власть, поскольку она утверждает, что сильна, и она действительно сильна, может и должна сделать шаги навстречу гражданскому обществу. Это будет полезно всем. Власть будет укрепляться не за счет спорадических наездов на чиновников со стороны президента. Чиновник будет знать, что он подконтролен неправительственным организациям, политическим партиям, что о его поступках станет известно через свободную прессу.

Если президент хочет остаться в истории первым президентом Беларуси, чтобы люди не старались его забыть, а всегда вспоминали как первого президента, он должен это сделать. Мне кажется, что в нынешней ситуации это его главная задача. Другого пути у него нет.
Теги: Минск