Милитари в стразах,

Источник материала:

или Образ современной героини

Недавно вычитала фразу: «Живи Андерсен в наше время, сказка кончалась бы кровавой дракой на ножах между Гердой и Снежной Королевой». Да, времена меняются, меняется и облик героини... Кстати, какая она сегодня? Если судить по рекламе — это модельной внешности девица, смысл жизни которой — вызывать восхищенные мужские взгляды. Если по литературе — или эмансипированная стерва «психоделического» романа, или женщина–убийца из «бульварного»... Джон Фаулз возмущается, что в нашу эпоху всем навязан образ «старлетки», циничного подростка, коему подражают даже мужчины стремительно феминизирующегося общества... Но — так уж устроено это общество — без каких–то стереотипов и образов нельзя. Будь то Татьяна Ларина или королева воинов Зена.

Итак, тему обсуждают сегодняшние гости «Триолета» — главный модельер Центра моды Эльвира Жвикова, критик Анна Кислицына и я, писатель–обозреватель–журналист «СБ» Людмила Рублевская.

Людмила Рублевская: Нынешние образы для подражания приходят не столько из литературы, сколько из области шоу — из рекламы, с подиумов. Более того, они начали проникать в литературу. И вот уже автор Гарри Поттера Джоан Роулинг протестует против образа модели, навязываемого женщинам через средства массовой информации...

Эльвира Жвикова: А чем вам не нравится этот образ? Есть, конечно, перекосы в сторону гламурненького — типа покупайте только белое золото с бриллиантами, отдыхайте только в Малибу... Но это нормальная розовая пена, которая всегда сопутствовала поп–культуре.

Л.Р.: Но этот образ вгоняет большинство женщин в депрессию. Поскольку они не могут ему соответствовать. И вот — гробят здоровье диетами, пытаются приобрести слишком дорогие вещи...

Э.Ж.: А нужно всего лишь пойти в тренажерный зал. Да, в модельном бизнесе много «пены» и «мыла». Но есть и призыв к совершенству. Ухоженная женщина по определению не может быть некрасива. Та же Татьяна Ларина была привлекательна именно «женской прелестью».

Л.Р.: Один литературовед проанализировал, какой сегодня должна была бы стать Татьяна Ларина. И вышло — увлекающаяся психоделикой девица тридцати лет с черной помадой на губах и пирсингом в пупке. Ну а чтение любовных романов по нынешним временам можно приравнять к курению марихуаны.

Э.Ж.: Натяжка явная. Да, сегодня на подиуме есть 16–летние девицы, которые через несколько лет уйдут, и о них никто не вспомнит. Но и есть Наоми Кемпбелл или Линда Евангелиста, которым далеко за 30... Раньше что было? После тридцати — жизнь закончилась. Старая дева, синий чулок, веревку на крюк... Сегодня 30 лет — это шикарная женщина, самодостаточная, реализованная. Не обязательно бизнес–леди. У меня есть заказчицы, прекрасные эрудированные дамы, которые выбрали семью — у них трое, четверо детей...

Анна Кислицына: Но образ женщины в литературе — это образ женщины без детей! В литературе, как и в «глянце», дети не предусматриваются — как и морщинки на лице.

Э.Ж.: Наоборот! В последнее время наблюдается бэби–бум, «глянец» показывает беременных. Свободные отношения вне брака, которые царили в 80–х годах, — это уже не модно. У Мадонны, например, появился ребенок, и не один. Анджелина Джоли усыновила малыша, и некоторые другие звезды тоже. Многие модные дома стали устраивать показы детской одежды.

А.К.: Дети при звездах — почти антураж. Да и женщина, ухаживающая за престарелыми родителями, вряд ли найдет воплощение на страницах модного чтива. Проблемы взаимоотношений сведены там к разборкам с горничной и няней...

Э.Ж.: Татьяна Ларина тоже искала в романах красивых историй. Думаете, многие женщины читают взахлеб Пелевина? А на красивую картинку посмотришь — может быть, изменить что–то в себе захочешь.

Л.Р.: И как оппозиция гламуру возникают героини нобелевского лауреата Эльфриды Елинек, которые режут бритвой свои половые органы... Вообще, популярный образ «высокой литературы» — «женщина без каблуков». Женщина, с которой сложно, потому что она не приложение к мужчине, а личность.

А.К.: В романе молодой писательницы Югаси Каляды героиня хочет, чтобы ее любили такую, какая она есть, — с выбритой налысо головой, в драных джинсах, с изрезанной лезвием рукой. Такой антигламур...

Л.Р.: Да и на обложке твоей книги, Анна, гламур пародируется: ты — в костюме розового зайчика, этакий образ блондинки... Но сегодня рекламные ролики презентуют: цель жизни женщины — понравиться мужчине.

Э.Ж.: Нравиться — естественная наша потребность.

А.К.: В идеале женщина видится универсальной, в реальности же ее роли четко разделены: это — гейша, это — труженица, это — творческий человек... Отсутствует целостный образ не только женщины, но и мужчины. Пример — коллективный герой «Сучаснiкаў» Адама Глобуса. Одна из удачных попыток создать образ современника — антигламурный роман Сергея Минаева «Духлесс», «повесть о ненастоящем человеке». Но женщина там — существо исключительно меркантильное, которое регулярно канючит деньги на новые шмотки.

Л.Р.: Герой романа Бегбедера, рекламщик, объясняет: «Гламур — это праздник, который всегда с другими, а не с тобой... Это я решаю, что есть Истина, что есть Красота, что есть Добро. Это я отбираю манекенщиц, на которых вы западете через полгода... Мои девки закомплексуют любую бабу старше четырнадцати». Короче, бессовестная игра на инстинктах... Но вот же ваша коллекция, Эльвира, не совсем гламур, у вас же стиль «милитари»?

Э.Ж.: Точнее — «ретро–милитари». Но и «милитари» может быть очень даже гламурным. Коль одно из модных настроений в мире — тема ретро–униформы, исторического костюма, мы предлагаем ее с позиции нашей ментальности. До 70 процентов нашей подиумной коллекции распродается... Моду диктуют сами женщины. Как есть «литературные негры», так есть и свои «негры» в мире моды. На подиум выходит арт–директор, лицо модельного дома. Но в этом доме есть еще и куча разработчиков, и они в основном — женщины.

Л.Р.: Которые ориентируются на то, чтобы их модели понравились мужчинам...

Э.Ж.: Как раз сегодня одежда прежде всего удобна — стили casual, сафари, эффект мятости...

А.К.: Но от того, что женщина наденет деловой костюм, мужчина не станет воспринимать ее на равных. Есть такое понятие «пауэрфеминизм», когда женщина берет власть, играя на инстинктах мужчины.

Л.Р.: А как же наши белорусские героини — Рогнеда, Евфросиния Полоцкая, Тетка?

А.К.: А что Рогнеда? Она, скорее, образец того, как мужчины манипулируют женскими судьбами. Кстати, в своем большинстве положительные героини нашей литературы — из прошлого, вроде Жилены, укрощающей коней и мужчин, из романов Ольги Ипатовой.

Л.Р.: Иван Шамякин написал книгу о своей жене, Марии Филатовне.

А.К.: К сожалению, после того, как она умерла...

Э.Ж.: Что мне не нравится в белорусских женщинах — это выражение их лиц. Или надменность, или уныние. Есть и специфика ментальности — любовь к стразикам, каким–то перьям, пуху, блеску... Хотя это можно объяснить. Десятилетия советская женщина была лишена красивой одежды. В чрезмерном декорировании себя, любимой, проявляется женская тоска по красивому. Надеюсь, это пройдет, отшелушится... Кроме того, даже в Париже костюмы для русского двора шились отдельно от французской коллекции, поскольку требовалось больше декора, цвета, роскоши. Это наше славянское представление о красивом.

А.К.: Женские образы сегодня возникают почему–то не у писателей, а у журналистов. Например, у Оксаны Пушкиной. Все женщины хотят прочитать про типичную себя. Ведь с героиней Оксаны Робски, которая сидит на кокаине, «средней» женщине отождествить себя невозможно.

Л.Р.: Но я все равно считаю, что героиня нашего времени не будет героиней гламурной. Скорее, она будет в оппозиции к рекламному образу. Ведь и Татьяна Ларина, и Анна Каренина, и мележевская Ганна Чернушка были отклонением, нарушением общепринятых норм. Мне интересны самодостаточные женщины, не зависимые от условностей.

Э.Ж.: Женщина прежде всего должна оставаться женщиной. Следить за собой, стараться нравиться. Вот ведь в силу самодостаточности шведских женщин их мужчины предпочитают азиаток, и это серьезная проблема.

Л.Р.: Думаю, нам пока такая проблема не грозит...