“Мова вульгата”

Источник материала:

“Мова вульгата”

Мнение нефилолога
Опять мы говорим на разных языках. Владимир Высоцкий
Кoнcтантин CКУPАТOВИЧ
Некоторое время тому назад СМИ обсудили намерение властей дать “добро”
на проведение реформы белорусского языка. Парадоксально, но ни эксперты, ни журналисты, ни, соответственно, публика толком не знают, что в “мове” подлежит реформированию, какого рода изменения последуют.

Однако существуют два принципиальных момента, о которых можно судить достаточно определенно. Первый следует обозначить так. Вы хотели “беларускую мову”, так получите ее от меня, кого вы называете “гонителем мовы”. Была “тарашкевица”, была “наркомовка”, будет... Название придумается.

Второй, полагаем, состоит в том, чтобы приблизить нормы письма и речи, что называется, к народным нормам. В таком случае получится нечто вроде “мовы вульгата”, как называется перевод Священного Писания святым Иеронимом. Вульгата в переводе с латыни означает “простой”, “просторечный”, “доступный пониманию ”широких народных масс". Текст признается авторитетным западными славянами.

Но, если наши предположения верны, с новой “мовай” никогда не согласятся люди просвещенные, у которых появятся к тому же два предмета для ностальгии — “тарашкевица” и “наркомовка”. Ностальгия будет обостряться в той мере, в которой, по сути, “трасянка” станет внедряться в систему образования. А может быть, во что трудно поверить, она даже получит тот на самом деле высокий статус, который предписан белорусскому языку при реальном соблюдении узаконенного двуязычия. А с другой стороны, вряд ли наступление власти на национальную культуру, включая язык, носит стопроцентно злодейский характер. Скорее всего, оно было обусловлено политической тактикой, которая уже дала свои плоды и с точки зрения стратегической себя исчерпала.

Однако есть и особенности. Одна из них отмечена автором еще во время бесконечно далекое — службы в Советской Армии. Украинцы, разговаривая на “суржике” (аналог “трасянки”), никогда не скрывали особенностей своего произношения. Даже выставляли их напоказ. Наверное, по этой причине о “хохлах” в армии существует такое множество анекдотов. О белорусах их почти нет. Может быть, потому, что основная масса белорусов стремилась продемонстрировать свою “русскость”, тщательно избегая “цэкання i дзэкання” в общении с представителями русской народности. Хотя те, призванные из разных регионов России, в языковом смысле порой меньше напоминали русских, чем “трасянковцы”-белорусы.

Любопытно, что в те времена у великороссов даже существовал своеобразный тест для выявления маскирующихся белорусов. Мало кто из них, пойманный, что называется, внезапно, мог вполне по-русски произнести слово “тряпка” или “кастрюля”. Неизменно получалась “трапка”.

Человек, никогда не живший в “интернациональных” коллективах, никогда не поймет, по какой причине проявляется национальная неприязнь к меньшинству, пускай даже культурно близкому, какой остроты она может достигнуть. Автор представляет. Вспоминается, например, такое безапелляционное утверждение: “У вас там один Минск, а остальное — болото”. Вот и обидно за державу.

Однако возвратимся к предмету. Нынешний итальянский язык (плоть от плоти латыни) совершенно по своему строю не похож на язык Цезаря и Цицерона. Хотя, утверждают, именно речи Цицерона дали толчок к превращению чопорной, ныне суперакадемической латыни в язык городской площади — итальянский. “Люблю я макароны, хотя моя невеста их не любит”, — сладким тенором пел в 60-е годы Эмиль Горовец. Нынешние итальянцы, сохранившие, подчеркнем, культурную и языковую преемственность в развитии, столь же мало напоминают древних римлян, сколь и нынешние греки своих древних предков.

Лукашенко, разумеется, не Цицерон, хотя ораторского таланта у него не отнимешь. И говорит он именно языком городской площади. Не сельского даже базара, как Гоголь в “Сорочинской ярмарке”.

Одним словом, не знаем, что там дальше будет. Но твердо уверены, что заявка на языковую реформу — это продолжение все той же политики: все делай под себя! Конституцию, парламент, агрогородки и погодные условия. Правда, с погодой ныне договориться не удалось. Но не беда. Есть повод в очередной раз побороться со стихийными бедствиями, существование которых начисто игнорирует оппозиция.

В воздухе повис целый запланированный миллион тонн хлеба. Его, нет в том никакого сомнения, с нечеловеческими трудностями соберут (по крайней мере, так напишут), чтобы отец нации мог сказать: “Вы просили хлеба — я вам его дал!”.

Вы просили “мову”? Смотрите выше...
Теги: Минск