Чтобы помнили...

Источник материала:

ШАДРИНА Анна

По данным пресс–службы Белтелерадиокомпании, премьерный показ многосерийного фильма «В круге первом» по одноименному роману Александра Солженицына прошел с высокими рейтинговыми показателями. В первый день трансляции сериал собрал у экранов рекордную для вечера понедельника аудиторию. Доля фильма составила 37,3, а рейтинг — 18,1. Этот показатель оказался лучшим по стране.

Отрадно, что зрители проявляют столь высокий интерес к серьезному кино. Жаль только, что просмотр, в отличие от российского премьерного показа, прерывался рекламой. Я не говорю о том, что рекламу следовало бы отменить. Просто констатирую факт: переключаться с богатой прозы Солженицына и великолепной игры лучших актеров постсоветского пространства на стиральные порошки и обратно было действительно сложно.

Теперь о самом фильме. Я бы сказала, что это тот случай, когда после такого мощного произведения писателю можно уже ничего больше не писать, режиссеру не снимать, актерам не играть, а композитору сложить в шкаф ноты. Потому что именно с таких позиций входят в историю. Премия «Ника», врученная удивительно скромному человеку Глебу Панфилову (безусловно, только он мог экранизировать Солженицына) за лучший телевизионный проект, воспринимается теперь как само собой разумеющееся. Правда, избежать ощущения, что картина запоздала, все–таки трудно. Тема, конечно, не нова. Но режиссер и его актеры сумели расставить акценты таким образом, чтобы на передний план вышел не исторический контекст, на котором многие спекулируют, а размышления о силе духа человеческого.

Картина завораживает с первых кадров. Ее звуковое наполнение — несколько необычная, веселая и зловещая одновременно мелодия–рефрен, будто кто–то прощается с жизнью с облегчением, вздохи, поцелуи, звон чайной ложки о стенки стакана — все это заставляет поверить в реальность происходящего.

Лично мне более всего запомнилась сцена свидания заключенных Герасимовича и Нержина с женами. Евгений Миронов и Галина Тюнина, практически не используя никаких выразительных средств, кроме красноречивых взглядов, наполнили сцену таким сложным, трагическим содержанием, что описать их историю, их чувства словами не хватило бы и романа. А в момент, когда Игорь Скляр упал на колени перед Инной Чуриковой я, откровенно сказать, рыдала в голос. Так передался ужас безысходности ситуации! Столь же красноречивым получился монолог инженера Бобынина (Андрей Смирнов) у министра о том, что свободны те, у кого нечего отобрать. Если первый эпизод, на мой взгляд, один из самых эмоциональных и убедительных кинематографических способов сказать о любви, то второй — о жизни человеческой в целом.

Говорить о том, что Миронов недаром носит громкую фамилию своего легендарного однофамильца, бессмысленно. Мы знаем, что ему любая роль по плечу, будь то Гамлет или князь Мышкин. А вот кто потряс, так это Стычкин, Гришковец, Певцов, Дроздова. Кто бы мог подумать, что актеры, имеющие репутацию медийных персонажей, подчиняясь творческой воли Солженицына и Панфилова, смогут переиграть самих себя? Браво! Только страшновато оттого, что следующему герою рейтингов и премий придется преодолевать такую головокружительную высоту...