Финансовое сердце старого Китая

Источник материала:

ПЛЕСКАЧЕВСКАЯ Инесса

Удивительное дело: первые китайские банки в современном, если можно так сказать, значении этого слова появились не в центральных городах вроде Пекина или Сианя, а именно в Пинъяо. Так исторически сложилось, что во времена династий Мин (1368 — 1644 гг.) и Цин (1644 — 1911 гг.) в Китае действовали два крупных бизнес–сообщества — Цзинь и Хуэй, объединенные по земляческому принципу. Цзинь–купцы были родом из провинции Шаньси, а Хуэй — из провинции Аньхой. Главное отличие состояло в том, что Цзинь предпочитали работать в собственной провинции, а Хуэй — за пределами родной территории. И те и другие создали уникальную бизнес–культуру, прикоснуться к которой очень интересно. Но вот ведь парадокс: сегодня провинции Шаньси и Аньхой процветающими никак не назовешь, наоборот — они считаются достаточно бедными и во многих смыслах даже отсталыми.

Но это уже совсем другая история, а мы вернемся в древний Пинъяо, где в 1823 г. на Западной улице открылся первый в Поднебесной финансовый институт, имевший дело не с наличными деньгами, а с переводами, депозитами и кредитами, — банк «Жишэнчан». В Китае такой тип банков называли пяохао. «Жишэнчан», кстати, — одно из первых мест в мире, где начали принимать денежные чеки. Открытие банка фактически ознаменовало окончание эры военизированных охранных агентств, которые столетиями сопровождали перевозимые по всей стране серебряные деньги — с переменным, впрочем, успехом.

Банк «Жишэнчан» основала семья Лю, история богатства которой началась за 200 лет до этого с красильных мастерских. Бизнес процветал, Лю открыли несколько мастерских в разных городах. Но со временем конкуренция возросла — доход постоянно уменьшался. Вот тогда–то одному из Лю и пришла в голову светлая идея: открыть банк, который облегчил бы бремя (в прямом смысле — тогдашние китайские деньги представляли собой серебряные слитки, перемещать которые было тяжело) купцов. Сказано — сделано: вскоре все бывшие красильные мастерские стали отделениями банка «Жишэнчан».

Для того чтобы работать с безналичными деньгами, здесь даже выработали собственный тайный код. Во всех отделениях банка на стене висели каллиграфические работы — обычные посетители читали их, как поэму, восхищаясь мастерством каллиграфов. И только банковские служащие знали, что одна группа иероглифов означает 12 месяцев года, другая — 30 дней месяца, следующая — 10 мер серебра, а последняя группа из четырех иероглифов — единицу счета серебряной валюты. С помощью этого кода клиенты шифровали информацию о банковских переводах.

Со временем «Жишэнчан» открыл множество отделений по всей стране и за рубежом, в том числе в 1840–х гг. — в России. Дела банка шли так хорошо, что древние китайские медные монеты здесь использовали не только как платежное средство, но и вмуровывали в стены между кирпичами — для укрепления, чтобы стояли дольше, и из пижонства — посмотрите, мол, какие мы богатые.

Стены (с монетами в них) стоят до сих пор, а вот банк прекратил свое существование в 1932 году. Причин несколько: возросла конкуренция, императоры павшей в 1911 году династии Цин так и не выплатили свои огромные долги банку (вывод: не занимайте деньги правительству), центр политической и финансовой жизни страны сместился в восточные регионы, ближе к Шанхаю (где, собственно, пребывает и поныне), потом началась японская оккупация... Так «Жишэнчан» стал хотя и славной, но историей.

В свое время только на одной Западной улице Пинъяо работало 18 (!) банков. Вообще же в эпоху Цин в городе действовало около 400 финансовых институтов, общий оборот которых составлял более 80 млн. лянов (древняя единица денег и весов) серебра.

В местные банки за кредитом обращалась сама императрица Цы Си, когда ей нужны были деньги для выплаты огромных контрибуций, наложенных на двор союзной армией в первые годы XX века. Одна только семья Цяо одолжила ей 200 тыс. лянов серебра. Нужно ли говорить, что императрица денег не вернула? Правда, прислала в знак благодарности замечательный фонарь с изображением дракона (дракон — атрибут исключительно императорский, так что это был щедрый жест). Фонарь — это, конечно, здорово (его и сегодня можно увидеть в семейном поместье), но Цяо от собственного аттракциона неслыханной щедрости так и не оправились — вскоре разорились. Но остались в истории — между прочим, во многом благодаря фонарям, хотя на этот раз императрица ни при чем. Именно в семейном поместье Цяо (которое, кстати, уцелело во время «культурной революции» только благодаря тому, что там размещалась партийная школа) знаменитый китайский режиссер Чжан Имоу снимал фильм «Поднимая красный фонарь» по классическому роману «Сон в красном тереме». Отличный фильм, между прочим, рекомендую.

sbchina@mail.ru