«Никогда не требую номер люкс и отдельную машину»

Источник материала:

Через  музыку  и  творчество  Михаил  Финберг  удачно  освоил  и  искусство  экономики

Его рабочий день начинается рано утром и заканчивается поздним вечером. Вся его жизнь – сплошные репетиции и концерты. Вся его жизнь – в музыке, к которой он стремился с детства и путь к которой был вовсе не простым. Из музыкальной школы его исключили. Преподаватели считали недопустимым, что, легко освоив игру на многих инструментах, ученик увлеченно подбирает мелодии на слух. Исполнительской школой для него стал военный оркестр, куда мозырского мальчишку приняли воспитанником. В музыкальное училище поступал пять раз. Зато закончил его блестяще, потом – экстерном и на отлично консерваторию, после – аспирантуру. 

— Я учусь и по сей день, четко понимаю, чего не знаю, что не получается, и очень за это переживаю, — признается народный артист республики, лауреат Государственной премии, профессор, директор — художественный руководитель Национального концертного оркестра Беларуси Михаил Финберг (на снимке). 21 февраля маэстро исполняется 60 лет. 

— Михаил Яковлевич, так что же не получается, ведь ваш прославленный оркестр исполняет и классику, и эстраду, и джаз? 

— Что именно — пускай останется моим секретом. Скажу так: во всех жанрах находиться невозможно, и я не берусь за то, чего не могу. Иначе ты обманываешь и слушателей, и самого себя. Это ошибка, которую совершают молодые дирижеры, — думать, что раз научился махать руками, то можно дирижировать все. Хороший результат в творчестве дает только сочетание большого опыта, настоящего образования, запаса профессионализма и постоянное накопление знаний.  

— Ваш оркестр выступает в лучших залах Беларуси, России, но после больших сцен отправляется в райцентры. Чем интересны для вас эти концерты? 

— Там живут простые, скромные, добрые люди — замечательные и благодарные зрители, я туда с удовольствием еду. Вот сейчас говорят: столичным артистам нужно ездить по агрогородкам. Наш оркестр все 20 лет своего существования выступает в малых городах. В 10 из них нами созданы фестивали камерной музыки. Например, в Несвиже он проводится уже 12 лет. Я горжусь этим придуманным мной проектом «Музыка белорусских усадеб» и рад, что на нем мы уже воспитали целое поколение слушателей.   

— Чем привлекает вас возрождение белорусской музыки – работа кропотливая, отнимающая время и силы? 

— Благодаря этой музыке я очень много познал. Я даже не представлял, что здесь у нас сочинялись замечательные произведения. И я горжусь, что мы единственный коллектив, который создал больше десятка концертных программ, посвященных выдающимся музыкантам Беларуси прошлых столетий — Манюшко, Огинский, Ельский, Орда, Козловский… Кроме того, мы возвращаем слушателям и произведения наших современников. До наших программ музыку Чуркина не исполняли в Беларуси около 50 лет, авторских концертов Абелиовича, Аладова не было около 30 лет, много лет не звучал Богатырев… А ведь каждый из этих композиторов – личность. Но почему-то к белорусской академической музыке у нас относятся без должного уважения. 

— Что еще беспокоит вас как музыканта-профессионала? 

— Очень многое. Например, то, что пропал критерий оценки. Сегодняшний критерий — клево, классно, стильно. Но что это означает, никто не знает. Про вы­ступления солистов и музыкальных коллективов под фонограмму говорят, что это хорошо, и берут их в самые главные  концерты. А ведь я еще застал то время, когда любая эстрадная бригада, прежде чем сдавала концертную программу, почти полгода  репетировала. Причем программу могли и не принять. Сейчас ничего не надо. Ты будешь в концерте первым, ты – третьим, и только нажимают кнопки фонограммы. Уже есть даже не эстрадные, а академические коллективы, которые работают под «фанеру». Это беда! Между тем деньги получают такие же, как те, кто выступает «живьем». 

— Кстати, о деньгах. Ваш оркестр сегодня – наиболее  высокорентабельный творческий коллектив в стране. Как удается соединять творчество и экономический расчет? 

— Я много занимаюсь экономикой и не скрываю этого. Я знаю, что такое стоимость, себестоимость, самоокупаемость и т. д. Помня об искусстве, я все время считаю, и возможности нашего коллектива пересмотрел еще около 10 лет назад. Но никого из коллег не интересуют эти наши достижения. А это, поверьте, достижение — то, что мы за прошлый год заработали около 800 миллионов рублей. 

— Это означает, что у вас в коллективе хорошие зарплаты? 

— Да, больше, чем в других. Но такая возможность — зарабатывать и получать — Президентом дана всем. Мы зарабатываем и получаем. При этом за заработанное в нашем оркестре и самый строгий спрос. Каждый музыкант ежегодно проходит серьезное творческое прослушивание, от результата которого зависит продление контракта.  

— Не зря же говорят, что характер у маэстро не сахар… 

— Этот ярлык мне пришили давно. Наверное, со мной, действительно, не просто. Но я же не делаю никому гадостей. Я  человек требовательный, не ворую, знаю, что такое государственное, и такого же отношения требую от своих коллег. Если я выдал музыканту инструмент за 12 тысяч долларов, то он должен его хранить и беречь, чтобы тот работал долгие годы. То же самое – с костюмами или другим инвентарем. То же самое – в работе постановочной службы, бухгалтерии и т.д. Все должно быть четко спланировано и должно экономно работать. Конечно, не все меня любят, не всем нравлюсь, много людей вокруг. Есть и те, кто мне завидует, потому что хотят быть первыми и без большого труда. Но за все, что  получил в искусстве, я много и отработал. Практически всю жизнь. 

— Если маэстро Финберг приезжает с концертом, много ли головной боли у его организаторов? 

— Я никогда не ездил в вагонах СВ. Я никогда не требую номер люкс и отдельную машину.  Я всегда вместе со своими музыкантами. Они едут в общем вагоне – значит, и я там. Они живут в простых номерах – я тоже. Я никогда не пишу никаких райдеров, что должно быть в комнате, где я переодеваюсь, на столе и прочее. Это смешно и стыдно. Чтоб вам было известно, на фестивале «Славянский базар в Витебске» я 12 лет жил не в гостинице, а в профсоюзном общежитии, как и мои  музыканты. Скажу честно, я рад, что воспитал таких артистов. Они — талантливые профессионалы и скромные люди, за что большое им спасибо. 

— В быту вы также неприхотливы? 

— Да. Я живу один. Беру в ресторане комплексный обед. Терпеть не могу всей этой глупой и бездарной звездности, за которой чаще всего  стоит одна фальшиво записанная на фоно­грамму песенка…