В поисках утраченного

Источник материала:

ГОЛЕСНИК Сергей

Солнечное утро выходного дня. Стрелки часов витебской Ратуши словно застыли на без двадцати десять, редкие прохожие задерживаются у банкомата в начале улицы Толстого, и только от дверей строящегося Воскресенского храма доносятся еле слышные песнопения, смешивающиеся с урчанием автомобилей и гулом троллейбусов, проносящихся по улице Ленина. А ведь сто лет назад здесь кипела бойкая торговля. С XVI века улица Подвинская (нынешняя — Толстого) соединяла оживленную Рынковую площадь, раскинувшуюся перед Ратушей, с пристанью на Западной Двине. С Суворовской в сторону судоходной реки то и дело проносились ломовые извозчики, и зазевавшийся горожанин рисковал оказаться либо под колесами груженой телеги, либо под копытами лошади–тяжеловоза. В конце XIX века на перекрестке Смоленской (нынешней Ленина) и Подвинской улиц в доме одного из богатейших местных купцов Бейнуса Витенберга открылась гостиница «Брози», названная по фамилии владельца. Роскошный трехэтажный дом, замкнутый по периметру, с одной стороны выходил на берег Витьбы, с другой — вплотную примыкал к нынешнему Белагропромбанку, а с третьей — захватывал часть мостовой Смоленской улицы. К сожалению, ни тенор Леонид Собинов, ни солист императорского театра балетмейстер Мариус Петипа, посещавшие Витебск на рубеже XIX — XX веков, в своих воспоминаниях не указывали, где именно они останавливались (последний, к примеру, вскользь отметил, что «жил в лучшей гостинице города»). Поэтому однозначно определить, какой из отелей того времени — «Брози» или находившийся неподалеку, на Замковой, «Бристоль» — был «номер один», вряд ли возможно.

В поисках лучшей доли 23–летний Христиан Брози примерно в 1837–м перебрался в Витебск из Швейцарии. В арендованном доме купчихи Ордынской (сейчас это Ленина, 33) он открыл небольшую гостиницу с двумя лакеями и одной горничной. Семейный бизнес процветал, семеро детей, помимо немецкого языка, прекрасно владели английским, французским и русским, а самый младший из них, Христиан, поднял отцовское дело на новый, более высокий уровень. После переноса гостиницы в дом Витенберга там появились удобные благоустроенные номера стоимостью от 50 копеек до 3 рублей в сутки, кегельбан, бильярдная и первоклассный ресторан с русской и французской кухнями, где можно было выпить отечественного и зарубежного вина, бочкового или бутылочного рижского пива. Дабы сориентироваться в ценах, достаточно сказать, что за 1 рубль в начале XX века можно было купить живую курицу либо около 2 килограммов первосортной говядины. Вместе с гостиницей «Брози» в доме купца Витенберга располагались мебельный магазин Х.Шехтера, заведение мастера художественной фотографии А.Маковского, а в магазине Ш.Яхнина, где были устроены скоропечатня и склад Добрушской бумажной фабрики князя Паскевича, можно было приобрести краски, кисти и прочие канцелярские принадлежности. Со стороны Смоленской улицы на уровне второго этажа здание украшали арочные окна и открытая галерея с ажурной металлической решеткой. Рядом дежурили свободные извозчики на легких прогулочных колясках. Интересно, что галерея плавно переходила в тротуар улицы Подвинской, на целый этаж возвышавшейся над Смоленской. Здесь на самом углу под навесом находилось кафе кондитерской «Жан Альбер», принадлежавшее выходцу из Варшавы.

«Старый кондитер... улыбается от уха до уха, показывая выщербленные, почерневшие от сахара зубы. Я вижу, как он берет в рот длинный искривленный рожок. Из рожка брызгает густой цветной крем. На торте расцветает красный цветок, появляется маленький зеленый листик. Он знает, что я считаю его волшебником». — Это воспоминания Беллы Шагал из книги «Зажженные огни». Магазин часов и ювелирных изделий ее отца, Шмуля–Неуха Розенфельда, находился аккурат под кондитерской. Владелец предпочитал жить поближе к сейфам, где хранились золото и драгоценные камни, а посему снимал несколько комнат для себя и своей семьи в доме Витенберга, во дворе которого и прошло детство жены всемирно известного художника. Целыми днями родители Беллы работали в магазине, братья расходились по своим делам, а маленькая девочка была предоставлена самой себе. Иногда она открывала дверь, отделявшую жилые комнаты от лавки, и наблюдала за тем, что там происходит: «Витрины, полные золотых предметов, поблескивают, как волшебные ковчеги. Драгоценные камни всевозможных цветов в золотых перстнях, колечки, брошки, браслеты — все горит, как подожженное... Королевство висящих длинных часов напоминает чащу темного леса. Вся стена стонет и вздыхает. Из каждой коробки раздаются сдавленные стоны, как будто каждую секунду кого–то мучают».

Дом Витенберга и гостиница «Брози» до нашего времени не сохранились. «Хотя здание было уничтожено полностью, восстановить его вполне возможно, — считает директор музея Марка Шагала Людмила Хмельницкая, посвятившая свое специальное исследование этой теме, — в архивах имеются чертежи фасадов и планы этажей. Место, где здание некогда находилось, сейчас ничем не застроено. Его восстановление значительно обогатило бы облик исторического центра Витебска, а функционально могло бы стать местом размещения музея Марка Шагала, ведь к судьбе художника оно имеет самое непосредственное отношение».

По словам главного архитектора Витебска Бориса Ляденко, проект реконструкции дома Витенберга уже готов и прошел все необходимые стадии согласования. В том числе — в научно–методической раде по вопросам историко–культурного наследия. Витебское ОДО «Дан», являющееся собственником стройплощадки, намерено соблюсти «историческую справедливость» и открыть здесь гостиницу. Кроме того, руководство общества с дополнительной ответственностью всячески заинтересовано в сотрудничестве с музеем Марка Шагала.

Фото из коллекции лауреата премии «За духовное возрождение» Владимира ЛИХОДЕДОВА.