«Ой, бярозы ды сосны…»

Источник материала:

3   июля  Владимиру  Лобанку  исполнилось  бы  100  лет 

Согласитесь, есть нечто знаковое в этом символическом совпадении. Мы в очередной раз будем торжественно отмечать наш самый дорогой, светлый праздник — День независимости Республики Беларусь (День Республики). И одновременно вспомним о Владимире Елисеевиче, столь много сделавшем для нашей страны.  прославленный организатор и руководитель партизанского движения в Беларуси, крупный партийный и государственный деятель, чья жизнь стала примером высокого патриотизма, стойкости и мужества, глубокой преданности своей Родине, своему народу. 

Отца  так  и  не  увидел 

В этом очерке — некоторые наиболее важные штрихи к портрету Владимира Лобанка. Автор был с ним хорошо знаком и дружил на протяжении почти 30 лет. Воспоминания о наших встречах, беседах бережно храню до сих пор. В судьбе Владимира Елисеевича — судьба многих тысяч его сверстников, белорусских парней, на чью долю выпали тяжелейшие испытания. Но есть в его биографии весьма примечальные моменты, которые, думаю, не известны широкой общественности Беларуси. 

Родился в деревне Остров Пуховичского района. Его отец Елисей Николаевич в 1909-м — Владимиру было только два годика — уехал в Америку искать лучшей доли, принимал активное участие в рабочем движении. После войны министр иностранных дел Беларуси Кузьма Киселев нашел в Америке несчастного белоруса, помогал вернуться домой. Но не судьба: скоропостижно скончался в ночь перед самым отлетом. Так и не увидел сын отца. Кстати, после войны, когда В. Лобанок работал первым секретарем Полесского обкома партии, всесильный  Цанава хотел его арестовать за… отца в Америке. Но храброго партизана надежно защитил не менее сильный тогда П. Пономаренко. 

Еще любопытные детали. Сразу же после окончания Белорусской сельхозакадемии в 1931 году Владимир Лобанок работал агрономом Народного комиссариата земледелия БССР. А с 1933 года он уже агроном-экономист уполномоченного Наркомата совхозов СССР по Беларуси. 

Его  боль 

Самый главный период его жизни, безусловно, партизанские годы. О них Владимир Елисеевич всегда рассказывал охотно и интересно, жила в нем такая внутренняя потребность. Как-то он предложил мне: 

— Давайте съездим в Лепельский и Полоцкий районы. Если время позволит, завернем на Ушаччину. Побываем в тех местах, где  я партизанил. Слава Богу, там еще живет много моих боевых друзей, и, несмотря ни на что, держатся они молодцами. Знаете, очень тянет меня всегда в те края… 

…Тогда по дороге мы заехали в Хатынь. Стоял великолепный июль, пахнущий медом, плыли в высоком небе чистые легкие облака, переливчатые трели беззаботных жаворонков живой вязью вплетались в звонкую тишину летнего дня. 

Мы остановились у бронзового Иосифа Каминского. Стояли и молчали. Тяжелые удары колоколов Хатыни отзывались в душе глубокой скорбью и болью, печально звучали над сожженной деревней, над окрестными пышными лесами, над всей землей  как вечный реквием погибшим беззащитным женщинам, детям, старикам. 

Я ни о чем не спрашивал Владимира Елисеевича. Знал, что вспоминает сейчас те далекие годы, опаленные далекой войной, партизанские сражения. 

— А сколько таких Хатыней на Витебщине, — вздохнул он тяжело. — Какие дикие зверства творили там гитлеровцы. Как будто сейчас перед глазами сожженные деревни, трупы невинных женщин и детей, над которыми так издевались фашистские изуверы. Партизаны мстили им беспощадно. 

Партизанский  командующий 

В той нашей поездке, при других встречах Владимир Елисеевич подробно поведал о Полоцко-Лепельской партизанской зоне. Она — уникальное явление в партизанском движении в Беларуси. Территория ее превышала три тысячи двести квадратных километров. В крае находилось свыше тысячи населенных пунктов, где проживало до ста тысяч человек. Протяженность обороны зоны составляла 287 километров, в том числе 25 километров по берегу Западной Двины. 

— Тогда среди наших партизан еще ходила такая песенка: «Мы стоим на левом берегу, не дадим пройти сюда врагу», — вспоминал Владимир Елисеевич. — И не дали. К концу 1943 года здесь дислоцировалось 16 партизанских бригад, насчитывавших 17 тысяч бойцов. 

Владимир Лобанок вначале командовал бригадой, затем партизанским соединением этой зоны. Вспоминал: 

— Не будем забывать, что все это происходило под носом у гитлеровцев. Полоцко-лепельская зона являлась ближним тылом 3-й танковой армии, и мы не давали врагу житья ни днем ни ночью. Внезапными налетами громили их гарнизоны, взрывали мосты, склады, выводили из строя важные коммуникации, срывали вражеские перевозки по железным и шоссейным дорогам. Так, шоссейной дорогой Лепель—Березино—Парафьяново и железной Лепель—Орша гитлеровцы не могли пользоваться вовсе. Осенью 1942 года мы освободили от  оккупантов райцентр Ушачи, который превратился в столицу нашего обширнейшего партизанского края. 

— Владимир Елисеевич, — спрашивал я, — а что в ту пору требовалось от вас, командира столь огромного партизанского соединения? 

— Во-первых, я лично отвечал за всех и все. И не только за партизан, но и за гражданское население. Во-вторых, мы все полностью осознавали: мы и только мы в сложившейся ситуации, в глубоком вражеском тылу, сможем и обязаны показать гитлеровцам: не они хозяева здесь, а партизаны, советские люди. Если же говорить о мужестве, то оно было поистине массовым и заключалось в том, что в данное конкретное время партизаны показывали совершенную и полную готовность оценить меру опасности, высокую моральную готовность выстоять перед ней. 

О себе Владимир Елисеевич не любил рассказывать. Хотя его боевые побратимы вспоминали,  что он непосредственно участвовал почти во всех боях, проведенных лесными солдатами его соединения. И всегда отличался незаурядной личной храбростью и мужеством. И звание Героя Советского Союза получил в октябре 1943 года — во время самых ожесточенных сражений с врагом. А орден Суворова 1-й степени ему, белорусскому партизану, о чем говорит? А другие боевые награды? 

Это  была  личность 

Владимир Лобанок несколько десятилетий подряд занимал высокие и ответственные посты в нашей республике. Вспоминает Елизавета Чагина, работавшая секретарем Президиума Верховного Совета БССР: 

— Сразу же, как в 1975 году Владимир Елисеевич был избран заместителем председателя Президиума Верховного Совета нашей республики, показал себя опытным государственным деятелем, настоящей личностью. Велика его роль в развитии в Беларуси территориального общественного управления. Только в 1977 году в республике состоялось 70 тысяч сходов и собраний граждан, на которых присутствовало пять с половиной миллионов человек. Владимир Елисеевич живо интересовался высказанными мыслями, использовал их в своей работе. Во всех делах он превыше всего ставил интересы народа, его благосостояние. Хорошо знал, не понаслышке, о нуждах и проблемах людей, а при огромном опыте работы в самой гуще населения он вносил много ценных предложений по законодательству, стилю работы нашего парламента, депутатов. 

— Елизавета Петровна, что больше всего отличало его как государственного деятеля? 

— Доступность, человечность, простота, скромность. Я не помню, чтобы  кабинет заместителя председателя был пустым. Всегда люди — депутаты, партизаны, простые граждане. Владимир Елисеевич любил их. Да еще это был человек высочайшей культуры. За десять лет совместной работы я не помню, чтобы он повысил голос, нетактично общался с подчиненными. И всегда был очень объективен в оценке должностных лиц  и конкретных событий. 

Не только для меня, но и для всех тогдашних депутатов, работников аппарата Президиума Верховного Совета БССР Владимир Елисеевич остался в памяти как образ, достойный подражания. До последнего дня был в строю, служил родной Беларуси, которую так горячо любил. 

Что ж, недаром сказано, что скромность — главное условие моральной красоты. А самая лучшая родословная — услуги, оказанные Родине и человечеству. Патриотизм же не отделим от высокой личной нравственности человека, от самых лучших его душевных качеств. 

Добро  делал,  не  уставая 

…Мы сидим в нашей редакции с Еленой Лобанок, младшей дочерью Владимира Елисеевича. Прошу ее хоть немножко рассказать, каким он был отцом, семьянином, как относился к детям. 

— Его всегда отличала исключительная доброта, он делал ее людям, никогда не уставал. Мы, дети, никогда не слышали от него плохих слов. Очень любил нас, а еще больше — внуков. Их трое. Два моих сына и сын старшей сестры Нели, которая проживает в Москве. И мы, его дочери, уважали, любили отца, росли послушными. Поступили в институты, получили высшее образование. 

Отец был всегда крайне занят, частые командировки даже в выходные. Увлекался рыбалкой, охотой, но его привлекала не добыча, а возможность наблюдать за природой. И еще. Где бы мы ни жили, отец обязательно высаживал деревья, разводил цветы. 

Скажу: удивительную доброту Владимира Елисеевича ощутил на себе и автор этих строк. Когда я долго лежал в больнице и принял много антибиотиков, он передал мне несколько банок натурального голубичного сока. Посоветовал: «Выпивайте в день по стакану — и все будет в порядке». 

— Зятьями своими был доволен? 

— Да, особенно мужем Нели — известным летчиком-испытателем Валентином Мухиным. Он объехал весь мир. Успешно испытал наш самолет с вертикальным взлетом, за что удостоен звания Героя Советского Союза. Так вот и получилось, что в наших семьях было два героя. А мой муж Валерий Гурин — профессор, академик НАН Беларуси, член Российской академии медицинских наук. Мама наша, Мария Николаевна, училась вместе  с отцом в сельхозакадемии. Поженились, жили очень дружно, в любви и согласии. 

— Я знаю, что Владимир Елисеевич любил знаменитую «Лесную песню». 

— Да. Не только каждый раз с удовольствием ее слушал, но и сам подпевал. И всегда волновался, мы видели, что даже слезы выступали у него  на глазах. 

Эта песня — часть жизни легендарного партизанского вожака. Послушаем: «Ой, бярозы ды сосны — партызанскiя сёстры// Ой, шумлiвы ты, лес малады!// Толькi сэрцам пачую// Тваю песню лясную// Ды ўспомню былыя гады...» 

Как же ему было не волноваться…