Михаил Шемякин: «Славянский базар» – очень интересная традиция!»

Источник материала:

ПОПОВА Виктория

На «Славянском базаре» за 16 лет сформировался определенный круг гостей: из года в год это в основном одни и те же артисты — обожаемые, любимые... Но тем и интересен этот праздник, что встречаются на нем ну совсем неожидаемые персоны. Например, Михаил Шемякин — русский художник, 37 лет живет в Америке, знаменит на весь мир, его творчество знают и любят президенты, интеллектуалы, коллекционеры. А сегодня Михаил Михайлович — в Витебске, дает нам интервью и чистосердечно просит не называть его по имени–отчеству: «Давайте экономить время, называйте меня просто — Михаил».

— Хорошо, Михаил. Какова цель вашего визита в Витебск?

— С великой охотой я принимаю участие в «Славянском базаре». Своими глазами убедился в том, что это очень интересная традиция. Я вчера возвращался с ночного концерта: из Летнего амфитеатра шел в гостиницу и поймал себя на мысли, что мне комфортно, и в Витебске я чувствую себя в безопасности. Здесь нет пьяной молодежи с пивом в руках, какую, допустим, легко встретить в Москве или Питере. Увы, у нас в Санкт–Петербурге опасно ходить вечерами по улицам, ребята отрываются на полную катушку... В Москве относительно безопасно, но в московском образе жизни, на мой вкус, много вульгарности, пошлости, высокомерия, совершенно неоправданного... А в Витебск я приехал с предложением открыть здесь институт психологии и творчества. В США есть подобное учебное заведение... Тяга людей к знаниям не знает пределов: к нам на лекции приходят даже обычные фермеры, не только искусствоведы, и слушают доклады на такие темы, предположим, как «Шар в искусстве, в жизни и в архитектуре». Оказывается, проблемы культуры волнуют не только художников и их критиков...

— Слышала, достается вам от брата–критика...

— Такой злобной прессы, какую я получаю в России, я больше нигде не имею. Откуда столько желчи и безобразного вранья, не понимаю. С колоссальным успехом прошла премьера балета «Щелкунчик», который я поставил в Мариинском театре. Артисты 30 раз выходили на бис к рампе после того, как занавес был опущен... А наутро я открыл газету, какая–то совершенно безграмотная девица написала: «С первой минуты было понятно, что спектакль провалился». А между тем балет уже 6 лет живет, проходит с неизменными аншлагами и приносит театру колоссальные деньги...

— Вы, как говорите, 37 лет живете без отчества, а также 13 лет без алкоголя, хотя на всю Россию гремели ваши «цыганские» вечера с Владимиром Высоцким. Как вам удалось избавиться от пьянства?

— Да, в молодости я служил Бахусу весьма изрядно. Срывы наступали после 3 — 4 месяцев напряженной работы, я выходил из своей мастерской в Париже и шел куда? Правильно. Домой к Марине Влади, где она жила с моим другом Володей Высоцким. Однажды вечеринка закончилась тем, что Марина просто выгнала нас из дому. Мы пошли в кабак — у нас это был один из самых мучительных запоев. У Володи он, к сожалению, завершился белой горячкой... Зато когда он вышел из больницы, то написал одну из своих самых гениальных песен: «Французские бесы, большие балбесы, но тоже умеют кружить»... С Высоцким мы зашивались 9 раз, ставили страшные эксперименты над своим организмом. Давали подписку о том, что мы знаем, что нас подшили, и 6 месяцев не употребляли алкоголь. Конечно, это не помогало. Потому что все 6 месяцев мы сидели и ждали, когда же закончатся эти проклятые 6 месяцев. А потом срывались так, что все вокруг гудело. Однажды я сказал себе: «Хватит» — и завязал без всяких вшитых капсул. Теперь вот поддерживаю замечательное лечебное учреждение для алкоголиков — «Дом на горе», находится под Петербургом и там лечатся многие известные люди. После воровства в России проблема номер один — это, безусловно, алкоголизм.

— Вы часто в своих интервью линчуете американскую мафию в области искусства. В России такой проблемы нет?

— Пожалуй, нет. Просто в России художественный рынок отсутствует. Американская мафия управляет рынком через два крупнейших аукциона «Кристи» и «Сотбис». Вы все прекрасно знаете, что директора этих аукционных домов время от времени сидят в тюрьме. Как раз сейчас под следствием находится директор «Сотбис», кроме всего прочего, он также является директором крупных супермаркетов в Америке. И когда его спросили однажды, как же вы, господин хороший, торгуете зеленым горошком, туалетной бумагой и одновременно возглавляете крупнейший дом по продаже предметов искусства, он ответил: «Картины можно продавать так же, как и консервы. Никакой разницы для себя я не вижу». Вот такое циничное заявление. На сегодняшний день в «Сотбис» можно купить любую ерунду за миллион: коллекционеры зомбированы и клюют на явные провокации. Возьмите палку, обмотайте ее грязным носком и отнесите в «правильную» галерею, где вашу палку оценят в тысячи долларов. А вскоре объявят модным художником — и ваши палки и носки сильно вырастут в цене.

— Сейчас в Самаре вы работаете над постановкой оперы «Король Лир», и как это вы все успеваете?

— Представьте, даже за литературными новинками слежу. Прочитал недавно скандального Сорокина, роман «Голубое сало». Сорокин забавный стилизатор, очень талантливый, но для меня его литература — это большое, но грязное хулиганство. Кое–что интересное для себя я прочитал у Пелевина, Липскерова...

— А за творчеством вашего друга Эдуарда Лимонова следите?

— Лимонова я знаю очень давно. В свое время помогал ему, когда от него ушла жена Лена. Но в плане литературы я считаю Лимонова автором одной книги «Это я — Эдичка». Как человек тонкой организации, он, конечно, и сам догадался, что как писатель он закончился, но Лимонову всегда страшно хотелось кем–то быть, вот теперь вместо литературы — политические выкрики. Как остроумно однажды отметил Борхес: «Этот писатель опустился до уровня своих читателей».

— Однажды Джоан Стингрей сказала, что брак американки с русским — это утопия, мол, русские мужчины страшно неряшливы, неорганизованны, их невозможно терпеть... Ваша жена Сара — американка, вы живете вместе много лет. Что скажете?

— Я вырос в Германии и в быту дисциплинирован. Сара владеет русским языком в совершенстве, благодаря ее шотландской крови — она рыжая — ее часто принимают за русскую... Я думаю, мы вместе, потому что Сара очень мужественный человек. А я ценю это качество как в мужчинах, так и в женщинах.

Фото Артура ПРУПАСА, "СБ".