Время молодости и надежд

Источник материала:

Юрий Сапожков, с 1965 по 1975 год литсотрудник отделов строительства и транспорта, партийной жизни

Я учился на 3–м курсе университета и стал работать в газете. Было это в 1965 году. Тогдашний редактор, замечательный и мудрый человек Александр Зинин, пригласил меня. В ту пору никого не удивляло, что ты — студент, лишь бы справлялся с работой. На лекциях, помню, сидел с пачкой редакционных писем, писал ответы, размышлял над материалами. В 1967 году я получил диплом и стал уже полноправным дипломированным сотрудником.

В редакции много было ветеранов: Николай Михинов, Илья Мостков, Давид Пинхасик, Африкан Литвин, Роман Ерохин, Лев Папкович. Некоторые из них прошли всю войну, освобождали Белоруссию, дошли до Берлина. Они рассказывали о военных буднях, о которых не узнаешь из книг. Впечатления вдумчивых, наблюдательных людей — ведь большинство были фронтовыми корреспондентами.

Начинал я в отделе строительства и городского хозяйства, которым руководил Николай Иванов. Ему самому было чуть за 30, но он уже опытный журналист, с московским образованием. Николай Константинович оберегал меня от излишнего самопроявления в газете. Например, когда готовишь к печати чье–то письмо, стараешься сказать яснее — сравнение применить, метафору использовать. Получается красиво, но свое. За это мне здорово доставалось. Иванов журил: «Метафоры лучше в стихах используй, а не в читательских письмах». Собственно, почти так и получилось — со временем я перешел на очерки. Мне была ближе некая художественность в журналистике. Бывало, когда редактор читал мои тексты, он зачеркивал слово «очерк» и ставил «рассказ». По материалам «СБ» я издал две книги очерков. Выпустил и первую книгу стихов.

Работа с такими корифеями шлифовала. Я наконец понял, что человеческая правда важнее всего. Между красотой и точностью надо выбрать точность, пожертвовав красотой. Неоценимым для меня все это стало впоследствии. Но давалось в свое время тяжело. Один из старших товарищей — очень не нравились ему мои методы работы — проехал по местам моих командировок, поговорил с людьми. А я тогда не только очерки писал — фельетоны, критику. В общем, обиженные люди, которым от меня досталось, конечно, были недовольны. Пришлось оправдываться на партбюро, доказывать. Но, к счастью, меня поняли. Коллеги ведь, многим и самим в подобных ситуациях доводилось оказываться. Из этого я извлек урок: точность и безукоризненная правда — главные составляющие в нашей профессии.

Мои годы в редакции — это время надежд, время молодых. Строились предприятия–гиганты, вокруг них возникали молодые города — Новополоцк, Солигорск. Поездил я тогда много — практически все время на колесах! Десять лет, которые проработал в «Советской Белоруссии», без преувеличения могу назвать самыми счастливыми годами в моей жизни.

Нынешняя журналистика, на мой взгляд, сильно отличается от той, старой. Другие времена, другие объемы информации — у читателя уже нет времени на большие тексты. Лишившись многословия, возможно, в чем–то журналистика выиграла — стала емкой, быстрой, информативной. Но, на мой взгляд, исчезло что–то, что питало не только разум, но и душу.

О кусочке жизни, который провел в «Советской Белоруссии», у меня есть стихотворение «Газетчикам»:

Люблю я больше всех на свете

Вас, честных рыцарей пера,

Готовых часто до утра

Стоять у алтаря газеты.

Не ради славы или денег,

Как, может быть, иной поймет,

Вам кажется — без этих бдений

Она и дня не проживет.

И пусть над вами посмеется

Успех, изменчивый, как ртуть.

Но счастье, если удается

В газету солнце завернуть!



Телетайп работал днем и ночью

Галина Баранова, с1950 по 1987 год техсекретарь, завприемной, литсотрудник отдела писем

В редакцию я пришла в 1950 году. Считай, школьницей. Только–только 18 стукнуло. Мы ведь после войны долго все доучивались, в вечернюю школу бегали. Жили мы тогда в Пушкинском поселке (район за нынешним магазином «Подарки» на улице Якуба Коласа). Двухэтажные деревянные домики с маленькими квартирками, доброжелательными и дружными жильцами. Построили его еще в 1937 году, после войны он чудом уцелел. Когда газета и ее сотрудники вернулись из эвакуации, практически все они оказались моими соседями по поселку: Фещенко — главный редактор, замредактора Пышкин, писатель Иван Новиков. Начинала я работать техническим секретарем. График удобный: утром на учебу (потом я поступила на юрфак БГУ), а во вторую смену — на работу, в газету.

Конечно, поначалу я не сразу свои обязанности поняла. Помнится, полосы, которые должны были читать сотрудники секретариата и дежурный по газете, я разнесла чуть ли не по всем редакционным кабинетам. Так, кстати, и с мужем своим будущим, Вячеславом Игнатьевым, познакомилась. Когда я ему полоску на стол положила, он оторопел: «Зачем?» — «Вам что — не нужно?» — дерзко так отвечаю. «Но я не дежурю сегодня», — как бы извиняется он. Потом мы с Вячеславом Ивановичем (много лет он был заместителем главного редактора. — Авт.) не раз эту историю вспоминали.

Сутки у нас всегда «размытые» были — иногда до двух–трех ночи сидели. Телетайп ведь работал постоянно — сообщения шли и по ночам, нередко с пометкой «срочно». Бывало, идем домой с работы — благо все рядом жили — уже светает. А мы песни поем. Случалось, только спать ляжешь, а тут уже приехали: «Срочно в редакцию!» Самый большой аврал, который запомнился, — это когда Сталин умер. Несколько дней из редакции вообще никто не уходил. Выскочишь в столовую, перекусишь — и снова за работу. От усталости всех просто качало. Тогда ведь автоматизации никакой, с каждой полосой приходилось бегать в типографию.

Моя трудовая книжка начата в «Советской Белоруссии», здесь же и завершена: в 1987 вышла на пенсию в должности литсотрудника отдела писем. Работала и в приемной, вела отдел кадров. Но самое запоминающееся — это все–таки работа с редакционной почтой. Письма тогда мешками каждый день получали. 12 лет я на «читке» сидела. Почерки научилась расшифровывать любые. Жалобы были простые, людские — кому крышу крыть нечем (тогда шифер в огромном дефиците был), у кого сосед буянит, кого бюрократы заели. Обращались к нам, чаще всего когда все инстанции уже были пройдены. Как в последнюю надежду, в нас верили. И мы помогали. Частенько ко мне журналисты забегали, просили подыскать подходящую тему для командировки в рубрику «Письмо позвало в дорогу». А потом на страницах газеты появлялись статьи, о которых долго говорили.

В 1977 году «Советская Белоруссия» праздновала полувековой юбилей. Мы провели гигантскую работу — обзвонили и послали приглашения всем, кто когда–либо работал в «СБ». Торжественное собрание должно было проходить в филармонии. И вот накануне врывается ко мне домой Африкан Литвин, втаскивает огромный рулон алой материи. Оказалось, что для нашего торжества срочно необходим занавес, а его в филармонии не было. Делать нечего, позвала я соседку — Розу Пенкрат, она тогда тоже в редакции работала, завприемной была, и мы с ней всю ночь строчили на швейных машинках. К утру, конечно, все было готово.

Как нам жилось в газете? Дружно. Это, пожалуй, ключевое слово в моих воспоминаниях. Зимой обязательно на лыжах всей редакцией выезжали, соревнования устраивали. В те годы стыдно было быть неспортивным. И мы все старались! Летом тоже выезды на природу обязательные. Случалось, и в колхозы ездили подшефные, и на субботники. И это никого не тяготило. Напротив, всегда рады были поработать, попробовать себя, так сказать, в несвойственном амплуа.

Записала Светлана ЛИЦКЕВИЧ, «СБ».