Свой взгляд. Лес застыл и листья сбросил

Источник материала:

“Все будет как по маслу. Вначале каждый вечер пение, затем в сортирах замерзнут трубы, потом лопнет котел в паровом отоплении и так далее”.
Михаил Булгаков, “Собачье сердце”

Как оказалось, левый защитник Дима Молош был приглашен в сборную Беларуси из далекой новотроицкой “Носты”, чтобы поговорить с журналистами и сольно выступить перед началом тренировки с хитом “Осень, осень”. Сейчас, скорее всего, такому повороту вызова он даже рад. К позору не причастен! Чего не скажешь о Леше Сквернюке. Ему непоправимо испортили день рождения, вынудив отчего-то сыграть против Люксембурга как раз на позиции того самого Молоша. Получилось скверно. Парень в такой роли не оказывался отродясь, потому весь матч перемежал удивление с ошибками. До тех пор пока не сделал роковую. Даже две. Сначала неточной диагональю начал атаку соперника, а затем не воспрепятствовал ей уже в родной штрафной. Мяч, посланный с фланга, перелетел невысокого Сквернюка, никогда не учившегося толком выбору позиции и борьбе за верховые мячи вблизи своих ворот, неправдоподобно удачно лег на голову неказистому сопернику по фамилии Левек, и тот совершил, наверное, главный подвиг в своей карьере. И с какой-то злорадной грустью подумалось: это слишком красиво и поучительно, для того чтобы стать точкой такого сюжета.
…Любопытно, советовался ли Бернд Штанге с кем-то из белорусских членов своего штаба, прежде чем ввести в обиход сборной пение перед тренировками. Метод явно из практики гэдээровского комсомола. Он и у нас прошел бы на ура в догорбачевскую пору, пока не сделались достоянием телеклассики нетленные образы товарища Швондера и его поющих соратников. Честно говоря, свериться с булгаковской цитатой, взятой здесь эпиграфом, неодолимо захотелось еще до игры, едва увиделось в редакционных гранках предматчевое тренерское интервью из прошлого номера.
Что ни говори, а в постижении особенностей страны теперешнего своего пребывания герр Штанге явно не усердствует. Взять ту же легкость, с какой призвал он сразу по горячим следам о гомельском поражении забыть и шагать дальше — в южноафриканском направлении. Э нет! Место, принявшее приснопамятную пощечину от Андорры, мы стыдливо потирали столько лет. И только теперь переключимся на одергивание брюк на той части тела, в которую пришелся пинок от люксембуржцев.
Если честно, браться за эти заметки было тягостно примерно так же, как в детстве петь в школьном хоре. Ведь тональности оценок события на сей раз наверняка редкостно совпадут. И единственный вопрос, на который остается себе сегодня ответить: как же быть с лояльностью к провозглашенной Штанге политике экспериментов?
Ведь мы собирались быть терпимыми к ней на протяжении всей осени.
Впрочем, это ведь нетрудно — убедить себя, что эксперимент эксперименту рознь. Если приходит человек с репутацией чудотворца и обещает применить свои способности вам во благо, вашей нормальной первой реакцией будет доброжелательный интерес. Но если в качестве эксперимента он предложит, к примеру, растопить спичкой снежный сугроб, вы объяснимо насторожитесь и в лучшем случае подумаете, что немного отстали от жизни. Когда сугроб останется невредимым, вы заподозрите в экспериментаторе ненормального, но, возможно, только из чувства такта дадите ему попытку продемонстрировать что-нибудь еще. Когда же он попытается поджарить на вашем утюге яичницу, вы откажете ему от дома и заодно предупредите о шулере соседей.
После матча против Люксембурга манипуляции Штанге с национальной сборной Беларуси по футболу вызывают у нас устойчивые ассоциации с экспериментами только такого рода. Похоже, своим единственным достойным соперником на оставшемся отрезке отборочного цикла немецкий специалист видит здравый смысл.
Впору отчаяться искать логику в суматошной череде отказов от одних кандидатов, спешных вызовов взамен выбывших других, заявок третьих на позиции, где даже они сами могли увидеть себя разве что в кошмарных снах. А ведь позади уже четыре из семи (больше половины!) осенних матчей, испрошенных Штанге на неподсудное экспериментирование. Кто-нибудь увидел в его манипуляциях с составом и расстановкой хоть шаг приближения к обещанной на следующую осень боеспособной сборной? Сыгранный с листа и на кураже обновления матч против Израиля остается лучшим при Штанге. Все остальные, проведенные после многодневного нахождения сборной в руках тренера, — методичное движение вниз в любом оценочном аспекте: от места в таблице до зрительских впечатлений.
Какими бы ни стали опыты Штанге в долгосрочной перспективе (наверняка кто-то еще верит в их продуктивность), давайте определимся: не завышенной ли будет в любом случае их цена? Речь не о размерах жалованья, которое положила БФФ футбольному графу Калиостро и иже с ним — об этом пусть болит голова у учредителей федерации, чьи деньги тратятся. Речь о другом: может ли хоть как-то оправдаться эксперимент, этапом которого становится полномасштабное самоунижение страны, превращение ее футбола в посмешище в глазах ближних и дальних соседей? Разве не это произошло в субботу в Гомеле? И разве был бы хоть малейший шанс уцелеть у руля сборной после такого нагромождения абсурда у любого из доморощенных или хотя бы ближнезарубежных специалистов?
Долгие годы рецензирования спортивных спектаклей разной значимости научили четко определять рубеж, за которым раз и навсегда исчезает восприятие тренера как серьезного профессионала. Это простенькая фраза “Нам не повезло”, звучащая взамен честного и внятного объяснения причин поражения. Словно по заказу, для полноты картины в субботу из уст Штанге прозвучало и это.
А с чего, собственно, господин хороший, вам должно было повезти? Если разницу между амплуа защитника и хавбека вы снова оценили в десяток погонных метров. Если перед матчем вы кичились ненужностью знаний о сопернике и только потому оказались не готовы противостоять обстрелу ворот Жевнова из центральной зоны перед штрафной — там раз за разом никто не встречал настырных люксембуржцев (а ведь только так те и умеют атаковать). Если ваша команда (уж не знаем, по недостатку ли сил, или элементарной безответственности) вчистую проигрывала концовку каждого из таймов. Если игроки, впервые поставленные вами во фланговые связки, понятия не имели о системе взаимодействий друг с другом. Если не было видно даже наметок плана вскрытия массированной обороны, а моменты в чужой штрафной если и возникали, то благодаря исключительно индивидуальной предприимчивости капитана Глеба, задумки которого заставали партнеров все больше врасплох. Если в ходе трех кряду незадавшихся матчей не было сделано ни одной попытки перестроить команду тактически — при вашей-то любви к экспериментам. Если, наконец, в запасе или у телевизора сидели реально лучшие нападающие страны, а тем временем на поле почти два тайма обрастал комплексами паренек, еще вчера не чаявший угодить в такую переделку.
Может быть, у руководителей БФФ хватит такта отменить назначенный на 23 октября тренерский сход. Если нет, Штанге стоит выступить на нем просто: “Еntschuldigen” — “Извините”. А потом только слушать. То, что годами по крохам множили коллеги, пришлый немец бездумно расстрелял одним нажатием гашетки. Через неделю оценку его опытам мы увидим в рейтинг-листе ФИФА. Впрочем, к тому времени позади будет еще и Израиль...