Обидное забвенье…

Источник материала:

Константин  Губаревич  не  беспокоился  о  славе  при  жизни  и  даже  ее  стеснялся 

Наследие драматурга, критика, театрального деятеля Константина Губаревича огромно. К сожалению, полузабыто. К 100-летию со дня рождения вышла замечательная книга «Вехi творчасцi», собранная его дочерью. Стоит ли говорить, что провести поисковую работу в многочисленных архивах, собрать воспоминания друзей и коллег, все это оформить и издать за собственные средства уже подвиг. Алла Константиновна Губаревич не только исполнила дочерний долг. Она представила истории белорусской  культуры документы о сценической и экранной жизни произведений писателя. 

Это воспоминания актеров, режиссеров, критиков, отрывки из материалов прессы. Давно нет на свете ровесников Губаревича, почти не осталось тех людей, кто работал с ним и смотрел его пьесы. Исключение – кинофильмы по его сценариям. Но и они сегодня практически не появляются на кино- и телеэкранах. 

Константин Леонтьевич был интеллигентным и очень скромным человеком, о славе при жизни не беспокоился и даже ее стеснялся. Сегодня о длинной и насыщенной событиями его биографии мало кто помнит и уж точно не знает, где найти об этом человеке хоть какие-нибудь сведения. Между тем вплоть до 80-х годов прошлого века Губаревич считался живым классиком белорусского театра и, хочется верить, классиком и останется. 

Молчаливый, углубленный в себя, с тихим голосом, Губаревич был загадочной театральной фигурой. Он всюду был, все смотрел, его все знали. Однако он не присутствовал и не растворялся в сложном кино-театрально-писательском мире, насыщенном страстями, жалобами, прелестью и фальшью. Загадка в  том, как он сумел сохранять себя, никого не затаптывая и даже не осуждая. Он относился к кинотеатральному миру сдержанно-покровительски, как к ребенку, и чуть отстраненно, как это делают мудрецы. Он был автором, которого рекомендовали брать в театр и кино. И брали. Ни просьб с его стороны, ни насильственных уговоров со стороны начальства. Сегодня вряд ли выяснишь, что стояло за его уверенной поступью по театральным сценам. 

Он был тесно связан с официальными кругами, так как занимал руководящие посты. Считают, что, возможно, принадлежал к официальной литературе. Однако Константин Леонтьевич был человеком одаренным. Рядом выскакивали ловкие драматурги с пьесами-однодневками на злобу дня. Губаревич же отличался своей стабильной привязанностью к теме истории, где надо копать и кропотливо изучать факты. Достаточно напомнить, что трагическую историю Брестской крепости он раскопал фактически первым и написал пьесу, которая шла в этом городе много лет и являлась визитной карточкой брестского театра. 

Сейчас пьесы Губаревича  не играют. Режиссеры не смотрят в сторону  отечественной драматургии прошлого. Думаю, что они ее не знают и не чувствуют. Или считают старомодной. Но однажды в Могилеве в восьмидесятые годы молодой режиссер Юрий Мироненко поставил губаревичскую «Главную ставку» так, что весь театральный мир встрепенулся и начал спорить. Сам Губаревич новаторства не одобрил, был огорчен. А ведь спектакль был замечательный, говорю это как свидетель. Там был по-новому переосмыслен текст, что и делает в театре любую классику современной. 

Гражданственная патриотическая литература Константина Леонтьевича была, безусловно, востребована его временем. Он был бескомпромиссен и принципиален. Писал о революции и Отечественной войне, о стариках и детях. Из жанров предпочитал мелодраму. Делал все хорошо и честно. 

Губаревич писал пьесы длинные и многонаселенные. Нескромно осмелюсь заметить, что и великий Шекспир грешил тем же и не догадывался, что наступит время, когда зритель потребует спектакли короткие, емкие, развлекательные, в духе шоу. Нет, не сравниваю, не сопоставляю, а только намекаю на общность художественных пристрастий. И утверждаю, что в театре можно поставить любую пьесу: стоит только захотеть. 

Так почему же время многих мастеров отечественной драматургии (а здесь можно вспомнить Крапиву, Макаёнка, Бядулю, Мовзона и др.) ушло и ушло ли на самом деле? Возможно, взята пауза перед новым заходом. Постепенно возвращаются к нам якобы «безнадежно устаревшие» К.Марашевский, Л.Родевич, В.Дунин-Марцинкевич, Ф.Алехнович, В.Голубок, Е.Мирович. Думается, что и творчество Константина Губаревича выберется из обидного забвения, так как спектакли и фильмы по его пьесам и сценариям уже вошли в золотой фонд отечественной культуры. 

Со страниц книги «Вехi творчасцi» Губаревич раскрывается перед нами не только как писатель, но и как общественный деятель, чей авторитет был непререкаемым. Легко в подобной ситуации злоупотреблять положением, мягко посоветовать и даже приказать ставить собственные произведения. Константин Леонтьевич никогда не выдвигал на первый план собственные амбиции. Наоборот, был предельно внимателен и добр к коллегам по цеху. Никому не завидовал. Никого не предал. Если по нашим сегодняшним меркам заблуждался в оценках – значит, искренно так считал. Был самим собой. Талантливый и добрый человек.