Сын Якуба Коласа: Любовные стихи отца пропали безвозвратно…

Источник материала:

Михась Константинович бережно хранит память об отце.

Сегодня исполняется 125 лет со дня рождения Якуба Коласа. Сын писателя, Михась Константинович Мицкевич, согласился на интервью неохотно: сетовал, что журналисты часто передергивают сведения о его отце. Но потом Михась Константинович все же пригласил меня в отцовский литературный музей. Поднявшись на второй этаж, он по-хозяйски отбросил веревочку, которая не пускает экскурсантов в мемориальный покой, мы сели за коласовский стол, и разговор начался…

Мой двоюродный брат такой бред о Коласе написал!..

- Ваш отец умер 51 год назад. Но и сегодня встречаются свидетельства людей, которые «дружили» с Коласом. Многое привирают?

- Бывает!.. Даже мой двоюродный брат Сымон Белый подготовил целый сборник «Усмешкі Коласа», где он столько всего придумал! Например, что Купала с Коласом  садили вместе липы… Но липы посажены в 1911 году, а познакомились они только в 1912!.. Хорошо, что мне показали сборник до печати и я дал соответствующую рецензию «Вялікая ліпа Сымона Белага»… Бессовестные журналисты часто выхватывают какую-то «острую деталь» и дают ее в отрыве от контекста. Недавно одна государственная газета дала материал о Коласе, так даже фамилию известного физика Брыжа написали с ошибкой! И такую ерунду написали: что друг дядьки Игнася выкопал сейф Коласа, где Колас хранил «золотые украшения»… Сейф действительно был - его обнаружили на пепелище нашей хаты. Но там были только истлевшие рукописи и маленькие золотые часики – никаких украшений! А им нужна сенсация: золото Коласа… Недавно прочитал другую «сенсацию»: в 1946 году, когда народ голодал, Колас отмечал день рождения черной икрой… На самом же деле было так: заявку на продукты подавал ученый секретарь Академии наук Шемпель. Колас тогда был вице-президентом Академии, и подчиненные хотели достойно отметить день рождения босса. Но даже мне неизвестно, была ли удовлетворена заявка, ведь время на самом деле было очень тяжелое…

Знакомиться с Коласом Купала пришел с натертыми ногами

- Ваш батька и Купала жили по разные стороны нынешнего проспекта…

- Это так. Дом Купалы был неподалеку от сегодняшнего Купаловского музея, немного ближе к речке. Напротив была баня, мы часто ходили туда с отцом, иной раз заходя к Купале. Потом уже построили баню на Долгобродской, нам стало ближе сюда ходить. Наша хата (сейчас на этом месте парк Горького) была построена где-то в 1927 году, когда мне был годик. Вокруг был участок со старым садом…

- Про первую встречу Коласа с Купалой ходят разные байки…

- Отец редко вспоминал об этом, он вообще был человеком малоразговорчивым. Это было в Смольне. Они знали друг друга по публикациям в «Нашай Ніве». И когда Колас отсидел 3 года в тюрьме за участие в съезде учителей, Купала решил навестить его, то есть познакомиться лично. Об этом хорошо написал Максим Лужанин. Купала приехал в Столбцы, пожалел деньги на извозчика, лучше, подумал, «гарэлкі» взять с собой, и пошел пешком. На нем был новенький пиджачок и новые туфли. И туфли ему здорово жали, а шел он километров десять! Когда пришел, Коласа не было, он был в Николаевщине. Меньшая сестра Маня побежала сообщить, что приехал Купала. Отец заскочил в монопольку, взял бутылку и быстренько пришел. Купала же как раз расшнуровал свои туфли. И когда Колас вошел, гость вскочил, наступил на собственные шнурки и чуть не растянулся на полу! Из-за этого момент встречи получился скомканным. Колас чувствовал себя неудобно: он в простой деревенской одежде, а Купала в новеньком костюме… Разговор не клеился, а потом, когда отметили встречу, то беседовали всю ночь о том, для кого они пишут, что будет дальше… И с того времени подружились до конца жизни.

- Первая встреча двух классиков была символичной: Колас в деревенской одежде, Купала в костюмчике. Но и потом одного называли «мужик», другого - «шляхтюк». Было такое противопоставление?

- Явного противостояния не было. Купала действительно держался более шляхетно, а Колас был простодушным, искренним человеком. Когда литераторы из объединения «Маладняк» поздравляли Купалу с 20-летием творческой деятельности, в поздравлении они нелестно высказались о Коласе. И Купала принял это. Колас потом говорил, что никогда не взял бы поздравления, если бы там оскорбляли Купалу… Купала вел иной образ жизни. У него постоянно собирались дома молодые писатели. Колас же больше работал, кроме этого был службистом: каждый день ходил на работу в академию. У него ведь была семья, надо было кормить ее… Кроме того, Колас работал очень системно - садился за стол и писал. Купала же писал везде, где приходили стихи…

- А бездетный Купала не завидовал семьянину Коласу?

- Не думаю. Купала любил нас с братьями. Никогда не приходил в гости с пустыми руками, всегда нес детям то кулечек конфет, печенья, однажды принес шикарный альбом «Из жизни животных»…

За последние 10 лет жизни Колас 26 раз болел воспалением легких

- Ваш родной брат Юрка погиб на войне. Есть версия, что Колас поссорился с Купалой из-за того, что будто бы Купала знал что-то о судьбе Юрки и не рассказал.

- Последнее письмо от Юрки я получил от 30 сентября 1941 года. А первого или второго началось наступление немцев на Москву … Юрка был храбрым, отчаянным… В 1942 году в Ташкент отцу пришло письмо, кажется, от Бровки. Там говорилось, что Купала знает, что с Юркой. Мы не сильно поверили. Если бы Купала действительно располагал какими-то сведениями, он бы наверняка сообщил. Он очень любил Юрку, относился к нему по-отцовски. Колас с чувством горечи задал Купале в письме вопрос о Юрке. Не знаю, дошло ли это письмо... Потом, когда к нам пришла весть о гибели Купалы, отец переживал, что была такая неясность, и говорил, что «калі б быў Купала, мы б селі за стол, выпілі па добрай чарцы згоды, і ўсё адышло б убок»…

- Ваша мать умерла в 1945 году…

- Она умерла в Москве от воспаления легких. Абсцесс. Нарыв, а врачи считали, что это рак… Потом сделали прокол, откачали гной… Но через неделю мама умерла. Ей было 54 года.

- Это правда, что за последние 10 лет жизни у самого Коласа 26 раз (!) было воспаление легких?

- Невероятно, но это правда. Видимо, это были результаты курения - отец ведь смолил с шести лет! И курил, пока академик Виноградов не сказал ему: «Если вы хотите жить, вы должны бросить курить». И Колас бросил, хоть это было невероятно сложно. Сигареты немного стала заменять «гарэлка» - он любил опрокинуть стопочку…

Чтобы выжить в эвакуации, папа писал, писал, писал…

- Это правда, что когда началась война, власть «кинула» Коласа, оставив народного поэта на произвол судьбы?

- В 1941 году Совмин выделил нам разовую помощь - 3000 рублей. Деньги быстро закончились. А больше ничего не было: сберкнижки и пенсионная книжка сгорели в Минске. Восстановили все только спустя год. В тот год положение было очень тяжелым, жили с гонораров отца от газетных и журнальных гонораров. Чтобы прокормить нас, он вынужден был писать без устали, выступать по радио... Что-то печатали в Москве…

- Но ведь до войны у Коласа, как у народного поэта, было много привилегий, даже персональная машина. Куда все делось?

- Машина сгорела, в Ташкент мы ехали поездом. 24 июня на своей машине доехали только до дачи Цанавы в Степянке. Все горело, Военный переулок был в огне, возле трамвайного депо лежал убитый человек, у радиозавода рельсы вздыбились от взрыва… Отец дал машину соседу, чтобы тот вывез свою семью. Вечером брат Юрка пришел на пепелище и увидел нашу «Шевроле» с разорвавшимся баком. От всего нашего района остался только один каменный домик, он есть и сейчас, там сидит руководство парка Горького... На месте нашего дома теперь крутятся аттракционы…

На даче Цанавы управляющий делами Совмина Фадеев говорил Коласу: «Не беспокойтесь, мы вас тут не оставим!» Потом приходил какой-то капитан из охраны Цанавы, жена Цанавы Тамара Абрамовна… Ночью вдруг все машины выехали, остался один сторож. Мы пошли на полустанок, сели напоезд, доехали до Колодищей, оттуда – до Орши. В Орше попали под бомбежку, позвонили Купале – он как раз был на даче в Левках, это неподалеку. Купала прислал за нами машину, мы переночевали у него и назавтра уже поехали дальше в Москву. Тогда, в первые дни войны не мог найти машину президент Академии наук Горев, он уехал в Москву на платформе. Актеры МХАТа, которые были здесь на гастролях, тоже не знали, как выехать…

Отсидев 3 года в тюрьме, папа стал осторожнее…

- Михась Константинович, Коласа сильно цензуровали в советское время?

- Еще как! Многие вещи необходимо переиздавать заново, так они были испоганены цензурой! Например, порезали его «казку жыцця» «Дудар». В оригинале там встречаются три брата. Старший в жилетке, в красных штанах, в сапогах, средний в широких белых штанах, в шляпе, с трубкой в зубах, и младшенький. Старший говорит им: «Твой язык непонятный, кто его где слышал?! Говори так, как я!» Меньший брат отвечает: «Не адбірай тое, што можа адабраць толькі Бог. Лепшай мовы я не ведаю…” Аллюзия к теме трех соседних народов настолько явная, что сказку запретили печатать в первоначальном виде. В других сказках отец был вынужден переставлять дату: вместо 1921 помечал 1913 год, чтобы скрыть современный подтекст.

- Ваш отец искренне верил советской власти. Легко ли это было после того, как в 1937 году большинство его друзей и коллег расстреляли или выслали?..

-- Сомнения, безусловно, были… Он знал, что это ни в чем не виноватые люди. Двадцатый съезд, на котором было развенчание культа Сталина, произвел на него тяжелое впечатление, Колас приехал растерянным. Брат Данила вспоминал, что отец и раньше, кивая на Сталина, говорил тихо: «Можа, лепш, каб быў Лейба?.. Ці гэта адзін чорт?” (имелся в виду Лев Троцкий. - Ред.). Вообще же, отсидев три года в тюрьме, отец был осторожным в высказываниях…

- Михась Константинович, ваш отец ведь сидел в Пищаловском замке (тюрьма на Володарского. - Авт.). Там ведь явно сохранилась та самая камера…

- Ну, я там не был и не хочу. (Улыбается.) Не дай Бог такой памяти!..

- Как вы думаете, почему многих расстреляли, а Коласа и Купалу оставили жить?

- Их тоже хотели расстрелять. Нарком НКВД Наседкин писал Пономаренко донесение, где требовал расстрелять группу «национал-фашистов и польских шпионов», среди которых числились Колас и Купала. В донесении указывалось, что на Коласа и Купалу имеется соответственно 31 и 41 показание. Пономаренко медлил с ответом, решил посоветоваться со Сталиным. Но это было время, когда уже прекращались массовые расстрелы. Власть избрала иной метод - награждать орденами. Тоже своеобразное испытание… В 1939 году ордена Коласу и Купале дали, приказ был подписан как раз в день моего рождения. А годом раньше, когда к нам в хату энкавэдисты пришли арестовывать дядьку, отца, тогда уже народного поэта, выгнали на холод в одной майке и три часа, пока шел обыск, не разрешали одеться…

Мама первой сделала предложение отцу…

- Некоторые исследователи говорят, что мало исследован Колас-лирик…

- У отца была целая записная книжка любовных стихов к жене, Марии Дмитриевне Мицкевич. И она однажды нашла ее и спросила: «Костусь, што гэта такое!?» Отец ответил: «Гэта ж я табе прысвяціў…” Мама ответила: “Я зразумела, што гэта мне. Але чаму пасля нашага шлюбу тут не з’явілася нічога новага?” Эта записная книжка еще во время Первой мировой пропала безвозвратно…

- Как познакомились ваши родители?

- Это было в Пинске. Отец читал лекции на учительских курсах, а мама приехала туда эти лекции слушать. Мама рассказывала, как папа стал на нее заглядываться на занятиях. Она поднимет глаза – и чувствует на себе его взгляд. Она покраснеет, опустит глаза… Потом познакомились. Отец был очень застенчивым человеком. Около года ходил, провожал маму, не показывал своих чувств. Потом уже мама взяла инициативу в свои руки и предложила: «Костусь, можа мы пажэнімся?» И он принял это предложение.

- У Коласа были в жизни другие увлечения?

- Понимаете, Колас относился к женщинам, как к чему-то святому. Для него женщины были источником вдохновения. Если и были увлечения, то любовь эта была платонической, отец не изменял маме - об этом он мне сам говорил. Но мама все равно переживала. Хотя мы, дети, ни разу не слышали, чтобы хоть что-нибудь где-нибудь было сказано… Хотя потом я прочел в дневниках отца, что разговоры с мамой про это все же были.

…Просто надо понимать, что поэту для творчества необходимо особенное, приподнятое состояние… Папа, после того как потерял жену, чувствовал страшное одиночество. Мы с братом приходили, старались поднимать ему настроение, рассказывали анекдоты. Но его это мало трогало. Ему необходимо было кому-то исповедаться, излить свою печаль, рассказать свои сны…

В последний день жизни Колас отнес в ЦК письмо о белорусском языке

- Почему у нас есть папиросы «Казбек» и «Беломор», а не «Свитязь» или «Нарочь»? Почему наши руководители не говорят на родном языке, почему его так мало в школах… Несколько месяцев папа писал такое письмо о ситуации с родным языком в Беларуси. И в последний день жизни, 13 августа 1956 года, он отнес его письмо Тимофею Горбунову, секретарю ЦК. Письму так и не дали хода, оно легло под сукно. Отец пришел домой. Поздравил мою дочь с днем рождения, принес ей конфет… Потом поднялся к себе наверх, стал есть гречневую кашу, вдруг отвернул голову и замолк. Брат думал, что отец поперхнулся, стал стучать ему по спине. А у отца просто остановилось сердце, видимо, был разрыв аорты…

Глеб ЛОБОДЕНКО.

Фото из архива Литературного музея Якуба Коласа.

Интервью переведено с белорусского.

ДОСЬЕ «КП»

Михась Мицкевич, младший сын Якуба Коласа, родился в 1926 году. Успел окончить в Минске только 8 классов, десятилетку кончил уже в эвакуации, в Ташкенте. Без экзаменов поступил в Воронежский авиационный институт. Потом перевелся в Московский авиационный. Женился, вернулся в Минск, окончил Политехнический институт (ныне БНТУ), писал дипломную работу по обработке металлов под давлением. 56 лет отработал в Физико-техническом институте Академии наук Беларуси. Доктор технических наук. Мастер спорта по спортивной стрельбе, входил в пятерку лучших стрелков Беларуси. Имеет троих детей - двух сыновей и дочь.

КСТАТИ

В судьбе Купалы и Коласа много совпадений

Их матери родились в один год в 40 километрах друг от друга. Сыновья писателей тоже родились в один год. Писать Колас и Купала тоже начали в один год. Оба вначале писали на других языках: Купала по-польски, Колас по-русски. Оба потом перешли на родной язык. Оба взяли в жены учительниц, которые тоже родились в один год. У Купалы жена - дочь француженки, у Коласа - внучка немки.

Единственное семейное фото, где есть все трое детей: Юрка, Михась, Данила.

Колас и Купала плывут в Киев на могилу Тараса Шевченко. 1939 год.

Мария Каминская за год до замужества, 1912 г.

Последнее прижизненное фото Коласа, сделанное женой Михася Лынькова. Нарочь, 1956 год.

В Перми с женой и сыном Данилой 1917 год. За что Колас получил Георгиевский крест до сих пор неизвестно.