За цыганской звездой кочевой

Источник материала:

Ее нетрудно узнать, но сложно поверить своим глазам: Светлана Тома все так же стройна и хороша собой, как сыгранная ею свободолюбивая Рада из уходящего в небо «Табора». И столь же вольна, как кочевой народ, в своем творческом выборе. Переехав много лет назад из Молдавии, где родилась и выросла, в Москву, героиня любимых картин «Лаутары», «Корень жизни», «Мой ласковый и нежный зверь», «Анна Павлова» и других играет сегодня в антрепризах, снимается в кино и выступает с концертной программой.

— Я пою и читаю стихи — все соединено в одну ткань. Любимые поэты — Пушкин, Пастернак, Блок, Ахматова, Гиппиус, Цветаева. Исполняю вокальные вещи (а каждая песня, надо сказать, пришла ко мне по определенному поводу) из репертуара Шульженко и Козина, Высоцкого и Вертинского, — рассказывает актриса.

— Часто ли наведываетесь к нам в Беларусь?

— Можно сказать, да. Осенью приезжала сюда со спектаклем «Заложники любви», причем не впервые. Участвовала в кинофестивале «Лiстапад». Кстати, хочу сказать, у вас замечательные дворцы культуры — они просторные, отремонтированные, чистые. Вообще, у меня впечатление, что чистота — это такая отличительная черта белорусского народа: все у вас блестит, сверкает.

— В каком театре вы служите?

— Я работаю в частных театральных компаниях. Их очень много в России: собирают известных актеров — и создается спектакль. Кроме этой комедии, в паре с дочерью Ириной Лачиной задействована в драме «Любовь–кровь» — своеобразной «Кармен» на современный лад, где играем одну и ту же героиню в разном возрасте. А в спектакле о жизни Шаляпина я — его первая жена, прима–балерина Миланского театра Иола Торнаги. История необычная и трогательная. Торнаги познакомилась с Шаляпиным на Нижегородской ярмарке, куда собирались в начале прошлого века лучшие представители театрально–концертного мира. Вышла замуж за него и родила шестерых детей. Но самое потрясающее, что эта женщина, которая положила к ногам мужа свою карьеру, потом, когда он эмигрировал за границу с другой женщиной, не захотела уезжать из России, сказав, что здесь ее Родина.

— Светлана, какие роли в кино предлагают вам сегодня?

— В двух новых телевизионных фильмах я играю мам. В одном из них (рабочее название «Родная») у меня две взрослые дочери, родная и удочеренная, которая до поры до времени не знает об этом. В другом, снятом по автобиографической повести Виктора Конецкого «Завтрашние заботы», — взрослый неженатый сын, который в детстве пережил блокаду. И моя героиня переживает, почему у него до сих пор нет семьи, ей хочется внуков. Все мамы на свете одинаковы: им нужно, чтобы их дети были счастливы. И я в том числе.

— А когда вы увидели в дочери профессиональную актрису?

— Мне кажется, Ира могла бы стать телевизионным журналистом, она очень хорошо писала сочинения в школе. Дочь долго не рассказывала мне о том, что хочет стать актрисой. Возможно, это желание вызревало в ней постепенно. Естественно, я брала ее с собой на съемки, за кулисы. Но школу она окончила с медалью и могла бы поступить куда угодно. А вместо этого, к недоумению всей семьи, стала работать монтажницей на киностудии. Потом поступила в Щукинское училище. Причем меня она не подпускала ни на шаг к «щукинке»: пока шли экзамены, я гуляла по Калининскому проспекту. Приняли ее сразу же после первых двух туров. И лишь спустя полгода там узнали, что Ира Лачина — моя кровинушка. Случайно встретила в коридорах Ширвиндта, он был изумлен. Ирина скрывала это, и я ее понимаю: каждый человек должен сам себя уважать. Она не хотела помощи. И у нее сильный характер: от поставленной цели не отступает.

— В кадре вместе с ней играли?

— Нет, но в сериалах «Леди Бомж» и «Леди Босс» моя героиня умирает, а Ирина хочет быть похожей на нее, то есть перенимает эстафетную палочку. Сейчас дочь снялась в большом проекте, но пока об этом рано говорить. Могли видеть вы ее и в «Танцах на льду». Правда, из–за травмы она сразу же была вынуждена уйти из проекта, врачи запретили кататься. Я вам скажу, отчаянные и мужественные люди те актеры, которые параллельно с работой осваивают коньки.

— Картиной «Табор уходит в небо» вы подарили зрителям яркие эмоции, страсти. А вот героями сегодняшнего кинематографа становятся «обычники», как в ленте–победителе «Кинотавра» «Простые вещи» Алексея Попогребского. Чем это можно объяснить?

— Каждое время рождает своих героев. Если говорить про эмоции, нынешняя жизнь очень суетная, на первом месте материальные ценности. На эмоции, мне кажется, людям сил не хватает, работа забирает все. Учеба, медицинское обслуживание — все стоит денег...

— В жизни вы были похожи на гордую и страстную Раду?

— Рада — собирательный образ из рассказов Горького «Макар Чудра» и «Старуха Изергиль», сплав представлений режиссера Эмиля Лотяну и моих собственных. Я — не Рада, это точно. Маша в «Живом трупе» — тоже не я. Вообще, не себя же играешь, а персонаж, его образ мыслей.

— Не возникало ли ощущения дежа–вю после 4 ролей цыганских девушек?

— У меня более 60 фильмов, но почему я сыграла цыганок, не знаю. Хотя и счастлива, потому что это классические образы. Знаете, с «Табором» я объездила многие страны. А сначала премьеру картины в кинотеатре «Россия» в последний момент отменили: один из инструкторов горкома партии Москвы велел прежде убрать сцену с обнаженной грудью. И тогда каким–то чудом Эмиль Лотяну встретился с первым секретарем Гришиным и показал ему фильм. Тот посмотрел и сказал, что не видит причины, по которой картину стоит запрещать, премьера состоялась. А потом фильм сразу же представлял советское киноискусство на международном фестивале в испанском Сан–Себастьяне и был удостоен там Гран–при. Его сразу же купили 120 стран мира.

— И вы получили множество предложений сниматься дальше?

— Конечно, но предлагали играть исключительно роковых женщин, а мне были интересны разноплановые героини. Сыграла у Лотяну в «Ласковом и нежном звере» и соглашалась на бытовые роли, хотя повторить успех вряд ли было возможно, а играть одно и то же — скучно. И все же «Табор» остался моей визитной карточкой...