Не могу без тебя, интернат…

Источник материала:

Многие сироты-инвалиды, познав «вкус» взрослой жизни, снова хотят вернуться назад, в родной приют

Свету Слагаеву от родителей-алкоголиков несколько лет спасали всем коллективом вспомогательной школы-интерната № 7 для умственно отсталых сирот, где для нее всегда был готов и кров, и стол. Правда, ночевать бывшая воспитанница должна была уходить домой, где ее никто не ждал. Бабушка даже закрывала от внучки на замок холодильник и не разрешала смотреть телевизор. Поэтому от своей семьи Света привыкла прятаться в школе, где училась и выросла. Она знает: если вернется домой, то может никогда не подняться со дна жизни. Как ее старший брат Саша - его не уберегли.
- Мама все время говорила: «Мы тебя один раз уже сдали в интернат, откуда ты вновь взялась?» - рассказывает Света. - Но я все равно приходила домой после работы, по дороге всегда покупала продукты. Работа у меня хорошая - я обувщик. Но все, что я приносила в дом, у меня отбирали. Не могу больше туда ходить. Хочу в интернате жить, как раньше.
Понятно, что выставить из интерната инвалида воспитатели не могут. Единственный выход - помочь девушке найти социальное жилье.

Куда податься?
В школе-интернате № 7 живут дети с органическими поражениями головного мозга - те, кто, по определению медиков, перешагнул «точку невозврата». Они никогда не станут понимать окружающий мир так, как их здоровые сверстники. Увы, умственная болезнь неизлечима: тяжелые физические патологии речи, зрения, в том числе и «болезнь Дауна». Когда-то от детей отказались родители, многие из которых пьяницы, наркоманы или те, кто считал присутствие такого ребенка в семье чем-то постыдным. Шанс, что таких больных усыновят, практически равен нулю.
В интернате у детей-инвалидов свой мирок, своя, можно сказать, община. И эта община соседствует дырой в заборе со школой-интернатом № 11 для таких же мальчишек и девчонок. Но там живут «семейные» - те, от кого мамы и папы не отказались. Впрочем, играют ребята вместе.
- Отправиться на учебу в ПТУ, поселиться в общежитии после нескольких лет жизни в изоляции от общества - сильный моральный удар для больного, - говорит социальный педагог интерната Оксана Свороб. - Даже здоровые юноши и девушки начинают самостоятельную жизнь только в 22-24 года. А эти нас покидают в восемнадцать. Поэтому они стараются уйти от враждебной им реальности назад, в привычный мир. Часто ребята не хотят идти в училище, пытаются остаться работать здесь, в интернате. Кстати, именно наши педагоги и воспитатели предложили комиссии по делам несовершеннолетних Московского района бронировать рабочие места и жилье для бывших воспитанников в общежитиях. Нашу инициативу поддержали. Но все равно: дети продолжают стучаться в наши двери.

Точка опоры
«Значимый взрослый» - так называют человека, который сопровождает, поддерживает инвалида за пределами интерната. Если его нет - шансы прижиться в большом мире у больного резко падают. У Леши Ермакова и Гоши Рулева, выпускников школы № 7, таких взрослых было несколько - три сердобольные женщины помогали им на предприятии, где инвалиды работали. Но женщины уволились - и парни сразу же вступили в открытый конфликт с коллегами. Лешу воспитателям интерната с трудом, но удалось пристроить на другую работу, а Гоша потерялся в суровой реальности: за драку попал в тюрьму, отсидел срок. И пришел, конечно, назад в интернат. Мол, делайте со мной, что хотите, а идти мне некуда.
Самый худший вариант для выпускника-инвалида - возвращение в семью, которой он когда-то лишился: девяносто процентов вероятности скатиться до жалкого существования, погибнуть от болезней или в пьяной поножовщине. Интересно, что и так называемое социальное жилье, куда поселяют умственно отсталых к двадцати годам, - не гарантия их нормального вхождения в жизнь: бегут они оттуда снова в интернат.
- Школа может лишь указать инвалиду, как надо жить, - поясняет психолог интерната Семен Гацев. - Мы учим детей ходить на почту за пенсией, расплачиваться в магазине, планировать бюджет. Они решают и практические задачи - например, как купить два килограмма риса при такой-то стоимости за кило. Водили наших подопечных на турнир по художественной гимнастике. Они проходят производственную практику в «Зеленстрое», где работают здоровые люди. Здесь не резервация - наши воспитанники видят реальную жизнь, но, к сожалению, не знают ее. С ребятами нужно много работать. А нам не хватает психологов. На 130 детей необходимо 6-7 специалистов.

Везет не всем…
У человека с ограниченными возможностями невелики и потребности. Как правило, 300-400 тысяч рублей в месяц - средней зарплаты разнорабочего или озеленителя - им вполне хватает. А штукатур на комбинате силикатных изделий, бывает, получает и семьсот. Но не в деньгах счастье, а в душевном комфорте. Найти работу, где инвалида не будут обижать, а иногда и ласковое слово скажут - большая радость. Так, Саша Зацепин уже несколько лет работает в виварии медуниверситета. Платят ему немного. Но, как он считает, на жизнь хватает. Работа нравится: рядом хвостатые крысы и мыши - он любит с ними возиться. У парня и в мыслях нет бежать назад, к бывшим воспитателям.
А вот другие - Таня Ивановская, Леша Ермаков - приходят в интернат постоянно. Федю Бабича пришлось трудоустраивать трижды. Не получилось - парень работать неспособен.
- Мечта большинства ребят - как можно дольше оставаться с воспитателями, устроиться в родном интернате кем угодно, - рассказывает заместитель председателя комиссии по делам несовершеннолетних администрации Московского района Елена Баженова. - Но везет единицам. Те, у кого совсем не ладится общение с внешним миром, продолжают жить в интернате на птичьих правах. О самостоятельности остается только мечтать.
Да и какая может быть самостоятельность, если всю сознательную жизнь эти дети, даже
14-18-летними подростками, носили только ту одежду, которую им выдавали кастелянши, тратили только те деньги, которые им положены раз в месяц: около трех тысяч рублей (недавно было и того меньше - 1.600).
- Мое мнение - школа должна прежде всего обучать сирот-инвалидов, давать им минимально необходимые знания, - считает заместитель директора по учебной части школы-интерната № 7 Николай Невмержицкий. - За девять лет обучения умственно отсталые дети едва осваивают программу четырех классов обычной школы. Наша задача - дать им базовое образование. Патронировать и социально адаптировать их должны специалисты по работе с инвалидами в возрасте от 16 до 23 лет. А таких мастеров своего дела у нас нет.

Комментарий заведующего отделением психологической помощи и реабилитации Территориального центра социального обслуживания населения
Фрунзенского района Владимира Батуро:
- Мы, как можем, помогаем школам-интернатам адаптировать выпускников к взрослой жизни: знакомимся с детьми задолго до того, как они становятся у нас на учет. Понятно, что самая острая проблема умственно отсталого человека - психологическая. Наши психологи всегда готовы помочь такому большому ребенку научиться не бояться мира. В каждом территориальном центре постоянно работает отделение срочного социального обслуживания - здесь окажут помощь юридическую, гуманитарную. Но, к сожалению, выпускники редко к нам обращаются, уследить за каждым невозможно. Что говорить - порой они бегут даже не назад в интернат, а поселяются у друзей или у дальних родственников, несмотря на то что им выделено социальное жилье. И мы не можем их отыскать.

Елизавета МИЦКЕВИЧ, «МК»