Источник материала:

В поисках утраченного

Знаменитые мозырские холмы и карабкающиеся по ним улицы — должно быть, вечная головная боль дорожников, транспортников, строителей, связистов... Но именно этот изрезанный «альпийский» антураж отличает Мозырь от других белорусских городов. Столь рельефный подарок современной «полесской жемчужине» преподнес последний ледник. Некогда он остановился здесь, собрав перед собой гигантскую «складку». В результате правый берег Припяти по сей день возвышается над левым, по которому словно прошлись утюгом. Говорят, здешние овраги, образовавшиеся в песчаной структуре гряды, видны из космоса. И, между прочим, именно благодаря леднику, спустя 12 тысяч лет, в Мозыре станет возможным создание горнолыжного комплекса...

Первое упоминание о Мозыре относится к 1155 году. В «Повести временных лет» сообщается, что киевский князь Юрий Долгорукий передал поселение черниговскому князю Святославу Олеговичу. О происхождении названия уже даже споры не идут — исследователи просто перечисляют версии. Пожалуй, самой симпатичной (хотя не обязательно самой достоверной) является местная легенда о двух братьях. Давным–давно они поселились на диком берегу Припяти, посчитав место удобным для ловли рыбы и заготовки рыбьего жира. (Последнее обстоятельство имеет реальную основу: рыбий жир — одна из важных составляющих местной экономики в начале второго тысячелетия.) Братья поссорились. Начался бурный раздел имущества. Младший собрал дружину и пошел на старшего. Старший обратился к колдунье, та призвала горных духов... В конце концов жадный и некрасивый старший брат (в отличие от доброго и красивого младшего) произнес историческую фразу: «Мой жир!» С тех пор, дескать, и пошло...

Есть и другие вариации на тему жира и жадного купца. Научные теории опираются на созвучия в других языках. «Мазар», «мосар», «масор» по–тюркски может означать «древние захоронения», «курганы», «холмы». Впрочем, возможно, монголо–татарский след и ни при чем — всадники Золотой Орды появились здесь уже после того, как название было упомянуто в летописях.

Более вероятной многие ученые считают связь с древнескандинавским языком. На нем «масур» — клен, а «мосыр» — сырость. Оба обстоятельства совпадают — болота и клены в этих краях актуальны по сей день. Да и варягов тогда активно нанимали на службу местные князья.

Еще одно предположение обыгрывает причастность к возникновению поселения «мазуров» — польской этнической группы.

Как бы то ни было, у местных жителей редко выдавалась возможность углубиться в этимологию слова. Значительная часть истории Мозыря — это череда быстротечных превращений города в руины и куда более протяженных периодов восстановления. Распри ли собственных князей, налеты ли монголо–татарских отрядов или опустошительный поход московской дружины — деревянные постройки горели одинаково. Поколения уходили на то, чтобы восполнить людские ресурсы, возродить экономику. Археологи говорят, что в определенные периоды, судя по отсутствию находок, жизнь здесь «едва теплилась». Но с удивительным упорством и надеждой на то, что «уж эта война — последняя!», люди каждый раз возвращались из окрестных лесов и принимались отстраиваться.

Вопреки всем бедам, судя по тому, что в XVI веке Мозырь становится обладателем собственного герба и Магдебургского права, — это интенсивно развивающийся экономический, культурный и военный центр. О последнем обстоятельстве сегодня напоминает декоративная копия крепости, расположенная на горе, где когда–то стояли реальные укрепления. Сегодня это скорее развлекательный комплекс с элементами музея. Настоящая же крепость появилась здесь, по разным данным, не то в XV, не то в XVI веке. Она состояла из трех башен, соединенных стенами из мореного дуба, была вооружена пушками. Историки говорят, деревянные конструкции покрывались глиной, чтобы их было трудно поджечь, а зимой крепостные валы обливали водой, дабы усложнить задачу атакующих. Внутри находилось все необходимое: церковь, хозяйственные постройки, колодец.

И тем не менее в 1649 году замок был уничтожен. Мозырь тогда поддержал восставших казаков Богдана Хмельницкого. Войска литовского гетмана Януша Радзивилла после жестокого боя взяли город и сожгли крепость, в которой укрылись восставшие и местные жители.

С тех пор столица Полесья не раз поднималась после пожаров и войн. Но крепость, потерявшую практическое значение, долгое время не восстанавливали. Лишь в 2005 году энтузиастам удалось осуществить этот скорее культурный, чем фортификационный проект.

Нынешний Мозырь с его удивительной природной планировкой мало кого оставит равнодушным. Старожилы, уехавшие из города в послевоенные годы, поражаются переменам, когда доводится вернуться. Население с послевоенных 15 тысяч человек выросло до 110 тысяч. Старики вспоминают любопытную деталь: в их молодости улицы, сбегающие к Припяти, во время дождя превращались в «естественную» канализацию. Мощные потоки воды катились, пополняясь из всех переулков, — рельеф этому более чем способствовал. Нынче «ливневка» упрятана под землю...

Сегодня Мозырь — это нефтеперерабатывающий завод и крупнейший в стране речной порт, горнолыжный комплекс и Замковая гора, фестиваль «Эх, рокнем!» и единственная на Гомельщине трамвайная линия. Кстати, именно отсюда родом музыкальный маэстро Михаил Финберг. Прославился город и своими успехами в детском «Евровидении». По странному совпадению именно здесь выросли наш дебютант на конкурсе Егор Волчек, победительница 2005 года Ксения Ситник, занявший второе место Андрей Кунец...

Горожане продолжают писать историю малой родины.

Фото из коллекции лауреата премии «За духовное возрождение» Владимира ЛИХОДЕДОВА.

Автор публикации: Андрей НОВИКОВ