Источник материала:

Заложники старости

Лев Андреевич (по этическим соображениям имя изменено) — ветеран Вооруженных Сил. Интеллигент высшей пробы — на нем больничная пижама и та сидит, как парадный китель: ни складочки, ни помятости. У Льва Андреевича собственная квартира в Минске, пенсия под 900 тысяч рублей, льготы, полагающиеся ветерану... Но вот уже 6 лет родной дом ему заменяет больничная палата Республиканской психиатрической клиники. Хотя в лечении он не нуждается, разве что в минимальном уходе: чтобы кто–то покормил, помог умыться, переодеться. Но и в этой малости пожилой человек может рассчитывать только на больничных санитарок. Между тем где–то в России живет сын Льва Андреевича. А в Минске в его уютной квартире, пользуясь пенсией и льготами, проживает официальный опекун, который на просьбы медиков забрать старика домой цинично отвечает: «Он мне не нужен!»

Проблема пожилых людей, остающихся после лечения в психиатрических клиниках на годы, потому что родственники не хотят или не могут их забрать, уже поднималась в материале «Очередь в одиночество» (опубликован 30 июля). Министерство здравоохранения, Министерство труда и социальной защиты в официальных реагированиях на статью подтвердили остроту проблемы. Согласились, что решение ее должно быть комплексным и заключаться не только в воспитании в обществе уважения к старости. Необходимы конкретные действия: расширение сети специализированных домов–интернатов, больниц сестринского ухода, увеличение числа сиделок и т.д. Ответственные лица подтвердили: формы оказания медицинской и социальной помощи пожилым людям будут развиваться и в дальнейшем. Хорошо! Плохо то, что ни сами формы помощи, ни сроки ее внедрения не называются.

В отделении инвалидов Великой Отечественной войны Республиканской клинической психиатрической больницы таких, как Лев Андреевич, «забытых» пациентов человек 15. При том, что само отделение рассчитано на 30 коек. 1 октября, в День пожилых людей, сюда проведать своего отца, деда не пришел ни один посетитель!

— Родственников многих наших пациентов мы знаем лишь заочно: по звонкам и перепискам, — невесело улыбается и.о. заведующего отделением инвалидов Великой Отечественной войны Татьяна Кондратова. — Здесь они не появляются годами. Выдумывают всяческие причины, угрожают жалобами, только бы оставить родичей в клинике как можно дольше. На прошлой неделе, например, мы выписали женщину, которая, не нуждаясь в лечении, 8 (!) лет фактически жила в больнице. Муж упорствовал и не хотел забирать ее домой, только сейчас согласился. Бабушка расплакалась: «Наконец–то за столько лет я — дома!..» Она спокойная, вполне адекватная. Ей всего лишь требуется немного больше внимания, чем обычному пожилому человеку. Но очень даже вероятно, что она — и мы, как ни парадоксально звучит, к этому готовы — через неделю–другую снова окажется в нашей палате.

Драматизм положения и в том, что мужья–жены, дети–внуки угодивших в психиатрическую больницу ветеранов, добиваясь через суд признания их недееспособности, устанавливают над ними свою опеку. То есть берут на себя обязанности заботиться о здоровье и имуществе подопечного. Но обязанность ухаживать, печься о благополучии родного человека беззастенчиво перекладывают на плечи медиков. Зато за собой оставляют «бремя» заботы об имуществе. Все блага, заслуженные и заработанные отцом или дедом — от солидной пенсии до квартиры и машины, — в полном распоряжении молодых и здоровых родственников. Конечно, так поступают не все. Но, увы, в практике Татьяны Кондратовой грустных примеров более чем предостаточно.

Сейчас в стране отлаживается система контроля за исполнением родителями своих обязанностей по отношению к детям, для чего работает множество служб — от школьных социальных педагогов до органов опеки и попечительства. Лишение родительских прав — хотя и непопулярная мера, но обкатанная. Даже взыскать средства на содержание детей в интернатах с «бывших» родителей можно. Выполнение обязательств по опеке над пожилыми родственниками практически не контролирует никто! Снятие полномочий опекуна над взрослым человеком — крайне редкое явление. И не из–за исключительной добросовестности таковых. А из–за отсутствия соответствующей инициативы тех, кто имеет на то право по закону и в силу служебных обязанностей. Возможно, здесь даже требуется вмешательство прокуратуры. Кто получает пенсии подопечных, на каком основании, куда расходуются эти деньги? Иждивенчество молодых и здоровых людей за счет старых и больных надо пресекать на корню. Пока же содержать не нуждающихся в специальном лечении стариков клиника вынуждена за бюджетные средства. А это 30 тысяч в день на каждого (в отделении инвалидов войны сумма еще больше — 50 тысяч). Скажете, не так уж много? Но умноженная на количество «забытых» родственниками пациентов и продолжительность их необоснованного пребывания в больнице сумма получится внушительная.

— В ущерб основной деятельности клиника республиканского уровня вынуждена частично выполнять обязанности больницы сестринского ухода, — признается заместитель главврача РКПБ Евгений Новиков. — И самостоятельно изменить ситуацию медики не в силах. Мы даже не можем призвать к ответственности родственников — опекунов наших пациентов.

Именно поэтому и врачи, и пациенты, «забытые» родственниками в психиатрических клиниках и специализированных отделениях больниц, ждут конкретных действий и помощи. Пока же пациенты отделения инвалидов Великой Отечественной войны РКПБ стоят в общей очереди на место в доме–интернате. Спокойно дожить свой век хочется ведь каждому.

Рисунок Олега КАРПОВИЧА, "СБ".

Автор публикации: Валентина МОХОР