Источник материала:

А что же дальше?

В завершение разговора о белорусских ценностях, находящихся за рубежом

Пришло время подвести некоторые, может быть, пока предварительные итоги циклу из 12 статей под рубрикой «Сокровища», напечатанных весной и летом текущего года в нашей газете. В них я ставил своей целью убедить читателя, что в сфере музейных, библиотечных и архивных ценностей белорусская земля была донором для иных стран, народов и их культур. Историческая судьба Беларуси сложилась так, что столетиями, входя в различные государственные объединения вместе с соседями, она обрекалась на добровольный или принудительный вывоз большей части своих материальных и духовных ценностей в общие столицы и культурные центры, оказавшиеся сегодня за рубежами нашей суверенной страны. Поэтому законы реституции, обязательного возвращения вывезенного, здесь действуют далеко не всегда. Приходится уповать на добрую волю нынешних владельцев ценностей, а также их совместное использование и при возможности взаимовыгодный обмен.

Но прежде чем использовать и обмениваться, такое достояние должно быть выявлено, описано и изучено, чтобы доказать исторические права на него и его значимость для белорусов. Собственно говоря, этим в меру сил и возможностей занимается вот уже двадцать лет общественная комиссия «Вяртанне» при Белорусском фонде культуры. Итогом ее работы стали семь сборников «Вяртанне» (восьмой находится в производстве в издательстве «Лiтаратура i мастацтва»), ряд конкретных акций, а также упомянутый цикл статей. И теперь уже возможно приступить к составлению каталогов утраченного достояния по направлениям или странам. Кстати, хороший пример здесь подает департамент по архивам и делопроизводству Министерства юстиции Республики Беларусь, воссоздающий виртуальным способом архив Радзивиллов, издающий совместные сборники документов (последний составлен усилиями минчан и петербуржцев и касается белорусских беженцев периода Первой мировой войны). Тем же путем идут и библиотековеды, составляя каталоги разбросанных по всей Европе богатых книжных собраний Радзивиллов, Сапегов, Румянцевых, в перспективе Хрептовичей и других собирателей. Остался самый сложный участок — музейный.

Мне как автору отрадно отметить, что (смею думать) в связи с выходом статей цикла «Сокровища» увеличился интерес к реституционной проблематике: возросло количество публикаций, теле– и радиопередач. Ко мне обращались самые разные редакции, в том числе зарубежные, с предложением дать им некий эксклюзивный материал. Но я отвечал, что основное изложено в «СБ» — берите и используйте, но только с обязательной ссылкой на первоисточник. Некоторые так и сделали (сошлюсь на большую статью Алеси Янович в московской газете «Версия» под названием «Вот тебе крест», помещенную в номере от 12 — 18 мая 2008 года).

И что особенно важно, в последнее время возросло внимание к проблемам возвращения и совместного использования материальных и духовных ценностей. Красноречивый пример тому — организация в мае нынешнего года Министерством культуры Беларуси и Федеральным агентством по культуре и кинематографии РФ выставки «Слуцкие пояса» в Национальном художественном музее Беларуси. На ней экспонировались шедевры декоративно–прикладного искусства как из белорусских хранилищ, так и из Государственного исторического музея в Москве. Исключительная роль в организации выставки принадлежала председателю Счетной палаты РФ Сергею Степашину. В своем выступлении он говорил о возможности предоставления экспонируемых поясов в депозит принимающей стороне, обмене ценностями и, что самое важное, о необходимости создания белорусско–российской комиссии по культурному наследию, отсутствие которой чувствительно отражается на взаимных контактах.

По–деловому, компетентно

...Что касается реакции, откликов на все предыдущие публикации цикла, признаюсь, наиболее порадовал полученный не так давно от Национальной комиссии Республики Беларусь по делам ЮНЕСКО «План Министерства иностранных дел по содействию возвращению в Республику Беларусь исторического и культурного наследия, оказавшегося в силу различных обстоятельств за пределами Беларуси, на 2008 — 2009 годы». Это весьма продуманный и конкретный документ на 13 страницах. Поэтому здесь я перечислю только некоторые его основные моменты. Это — подготовка соответствующей информации для заграничных учреждений МИДа, создание и деятельность специальной межведомственной комиссии при Совете Министров, составление реестра ценностей, программы работы экспертов в архивах и хранилищах зарубежных стран, организация, по примеру уже действующей белорусско–польской, двусторонних комиссий и групп по совместному использованию выявленных ценностей и т.д.

Отдельные разделы плана посвящены сотрудничеству с ЮНЕСКО, СНГ и другими международными организациями, участию в многосторонних проектах. Среди последних, наряду с организацией выставки частей логойской коллекции братьев Тышкевичей из фондов литовских, польских и русских музеев и передвижной экспозиции о роде Огиньских, назван и «сбор материалов о жизни и творчестве художника И.Хруцкого в связи с празднованием его юбилея в 2010 г.». Портретист и пейзажист, автор многочисленных натюрмортов Иван Хруцкий (1810 — 1885) — один из наиболее вероятных (по значению творчества, наличию произведений на родине) претендентов на включение в так называемый список памятных дат ЮНЕСКО (после Беловежской пущи, 600–летие которой как заповедника отмечается в следующем году).

И опять — по странам

Далее следуют разделы, посвященные сотрудничеству стран на двусторонней основе. Что касается Российской Федерации. В плане содержатся и совершенно новые, актуальные, но нереальные для осуществления комиссией «Вяртанне» пункты. Они предусматривают получение информации о ценностях, перемещенных из Германии в СССР после Второй мировой войны, которые теперь могут находиться в законсервированном фонде в Павловске (пригород Санкт–Петербурга) и хранилищах Новгорода, изготовление хотя бы электронных копий редчайших материалов, касающихся Отечественной войны 1812 года, раньше находившихся в Борисове, в собраниях И.Колодеева, а теперь хранящихся в московских Государственном историческом музее и Государственной исторической библиотеке.

В польской части плана, как и следовало ожидать, основное место отводится Несвижу и коллекциям Радзивиллов, прежде всего их портретной галерее. Предполагается содействие изготовлению цифровых копий на холсте радзивилловских портретов и документов, изданию соответствующего совместного каталога, а также подписанию общего соглашения о культурном сотрудничестве между двумя странами. Планируются совместные мероприятия, посвященные 210–летию со дня рождения великого польского поэта, прославленного уроженца земли Новогрудской Адама Мицкевича.

Часть плана, касающаяся Литвы, также обширна и конкретна. Здесь и содействие Министерству культуры в заключении договора с Литвой об охране историко–культурного наследия, организации совместных книжных выставок, научно–практических конференций, симпозиумов и семинаров, и реализация совместных белорусско–литовских проектов по программе «Вильнюс — европейская столица культуры—2009», и празднование 1000–летия первого летописного упоминания Литвы, и поиск рукописей нашей поэтессы Тетки (напомню, ее мужем, очевидно, вывезшим рукописи Тетки в США, был видный литовский деятель Степонас Кайрис), произведений белорусских художников 1920 — 1930–х годов, учившихся в довоенном Вильно в университете под опекой известного живописца, уроженца Воложинщины Фердинанда Рущица. Лично я сожалею, что ничего не сказано о предложенном в статье «Собрано во граде Гедимина» возрождении в Вильнюсе Белорусского музея имени Ивана Луцкевича (речь идет только о «цифровом копировании документов и материалов этого музея для Белорусского государственного архива–музея литературы и искусства»). Но подумалось, очевидно, для этого еще не наступило время.

Особо следует остановиться на Германии. Белорусская сторона предполагает подготовить предложения «по урегулированию спорных вопросов, препятствующих вступлению в силу белорусско–германского межправительственного соглашения о культурном сотрудничестве». А это сотрудничество может быть полезно для обеих сторон. Далее говорится о поисках материалов, связанных с перемещением в военное время белорусских культурных ценностей по немецкой земле, отражение этих материалов на интернет–сайте Координационной службы в городе Магдебурге, презентации в Беларуси книг Библии, изданных Ф.Скориной и найденных в Верхнелужицкой библиотеке наук в городе Гёрлице. Презентация этой ценной находки (в Гёрлице нас могут ожидать и другие) предусмотрена, по предварительному соглашению, в Национальной библиотеке Беларуси, а также в Полоцке и Новогрудке.

Интересным, наполненным новой информацией получился раздел, посвященный Франции. Здесь белорусское литературоведение впервые наталкивается на факт существования в департаменте западных манускриптов Национальной библиотеки Франции, таинственной лично для меня, «Размовы», написанной на «прастамоўi». С интересом буду ожидать намеченного изготовления электронной копии этого памятника. Перспективным кажется продолжение поиска информации о представителях белорусской интеллигенции и художниках белорусского происхождения, живших во Франции, а также наших соотечественниках, ставших гордостью парижской школы живописи. Предполагается продолжить переговоры об организации в Минске их выставки в обмен на выставку работ Ю.Пэна и современных белорусских художников.

Не буду пересказывать разделы, касающиеся других европейских и неевропейских стран. Некоторые моменты совпадают здесь с предложениями, высказанными в цикле статей «Сокровища», иные же (по Турции, Швеции) являются новыми, основанными на материалах, предложенных белорусскими посольствами в тех странах. Отрадно было отвечать мне на звонки из этих посольств (например, из Италии, Польши) с просьбой дополнить те или иные сведения, изложенные в публикациях «СБ». А наше посольство в Великобритании с помощью лондонских ученых уже организовало поиски сделанного из слоновой кости престола слуцких князей, о котором шла речь в материале «В нетуманном Альбионе» (22, 23 августа). Все это свидетельствует о целеустремленной, организующей деятельности нашего Министерства иностранных дел по возвращению культурного наследия, оказавшегося за рубежом.

Одновременно хотелось бы поделиться новыми сведениями, полученными за последние два месяца (в том числе от читателей газеты), а также некоторыми размышлениями и комментариями.

Чем обмениваться?

Под номером 1.6. в плане имеется такая долгожданная запись: «Создание общенационального обменного фонда культурных ценностей и механизма использования уже существующих в соответствии с законодательством Республики Беларусь». Помнится, во время обсуждения этой проблемы на рабочем совещании в МИДе разговор велся преимущественно вокруг того, что в музеях и библиотеках надо отбирать для обмена произведения авторов, не имеющих прямого отношения к Беларуси (чаще всего фигурировали Айвазовский, Левитан и Шишкин). В целом это правильно — так ставился вопрос на последнем форуме ЮНЕСКО в Греции. Но второй упор, как мне видится, следовало бы делать на предметах искусства, конфискованных нашими таможенниками на западных рубежах державы у контрабандистов, следующих в Польшу и Литву не столько из Беларуси, сколько из России и Украины. Скажем, централизованно поменять задержанные в Бресте российские иконы на картины и предметы декоративно–прикладного искусства, вывезенные в Россию во время Первой мировой войны из имения Немцевичей в Скоках на окраине Беловежской пущи. Вариантов возможно множество.

Для Несвижского замка

В начале октября в Несвиже состоялось очередное заседание экспертной группы Белорусско–польской консультационной комиссии по вопросам культурного наследия, организованное министерствами культуры Беларуси и Польши при активном содействии посольства Беларуси в Польше. А накануне состоялась встреча белорусского посла Павла Латушко с проживающими в Польше Матеем и Каролем Радзивиллами, достойно представляющими несвижскую ветвь знаменитого рода. Они передали в дар Несвижскому замку две оригинальные прижизненные гравюры Януша и Николая Радзивиллов, приобретенные Матеем Радзивиллом на аукционах в Германии, а также цифровую копию портрета Барбары Радзивилл и обновленное генеалогическое древо рода. Дарители высказали пожелание увидеть эти подарки в реставрированном Несвижском замке и готовность оказать финансовую помощь в изготовлении качественных цифровых копий портретов Радзивиллов, находящихся в музеях Варшавы. По сведениям министерства культуры Польши, таких портретов насчитывается 48.

Как сообщил мне почетный председатель совместной Белорусско–польской комиссии профессор Анджей Цехановецкий (Лондон), в ближайшее время польская сторона организует стажировку в Варшаве, на базе Королевского замка, Национального музея и Виляновского дворцово–замкового комплекса, группы белорусских специалистов, занимающихся созданием музейной экспозиции в историко–культурном заповеднике «Несвиж». Со своей стороны Анджей Цехановецкий, породненный с Радзивиллами, также объявил о дарах заповеднику в виде реликвий, хранящихся в его личном фонде при Королевском замке в Варшаве.

Статьи из цикла «Сокровища» вызвали несколько отзывов, прямых или косвенных, в печати, а также писем и звонков читателей, на которые я должен хотя бы кратко ответить, так как в них содержится явная или скрытая полемика с отдельными положениями публикаций либо их существенное дополнение.

Непродуктивная версия

Мое авторское несогласие вызвали печатные отчеты с пресс–конференции, на которой шла речь о драматической судьбе Креста преподобной Евфросинии Полоцкой (кстати, почему–то при этом забывалась судьба других бесценных сокровищ, исчезнувших одновременно с реликвией). Прозвучала версия, будто Крест закопали на выезде из Могилева в июле 1941 года, когда ценности эвакуировались в Москву под руководством тогдашнего секретаря ЦК ВКПБ(б) Пономаренко.

Представьте себе конкретную ситуацию. На автомашинах вывозятся на восток бесценные сокровища, чтобы спасти их от наступающих нацистов. В одной из кабин сидит главный партийный политик БССР, который, несомненно, был специально послан из Смоленска за этими сокровищами. И вдруг оно, это начальство, дает команду остановить транспорт «возле Могилева», вычленить из всех музейных экспонатов отдельно взятый Крест и для того, чтобы обречь его на верную гибель, дает команду закопать на виду реликвию в землю. Это выглядит тем более нелогично, что ведь был зафиксирован факт доставки ценностей целыми и невредимыми в Москву. Тем более что Пономаренко позже, под конец войны, будет дважды (еще раз напомню о соответствующих документах, найденных в архиве и опубликованных Виталием Скалабаном) уверенно говорить о Кресте как о реально существующей ценности, находящейся в поле его зрения (характерно, что после, очевидно, с появлением некоей новой ситуации, такие утверждения исчезнут).

Мне кажется, последнюю точку в «околомогилевской» версии поставил профессор Николай Кузнецов, который, сопоставив все факты, совсем недавно («ЛiМ», 2008, 17 кастрычнiка) еще раз констатировал: «Известно, что через два дня кортеж добрался до Москвы. Машины остановились около здания Управления кадров РСКА». Я согласен: надо проверять всякие версии, но не убаюкивающие, не уводящие в сторону от реальных поисков. Кстати, подобные версии (например, о том, что эвакуаторы бросили экспонаты в Смоленске, хотя на самом деле они обошли этот город стороной) регулярно всплывают из трудноопределимых источников.

...Более продуктивный путь поисков вывезенных в 1941 году коллекций очерчивает в своих обстоятельных письмах–откликах читательница из Могилева Лариса Калинина. Она акцентирует внимание на двух моментах. В первую очередь надо попытаться найти опись того, что было доставлено в Москву (такой документ, безусловно, существовал, но мог затеряться осенью 1941 года, когда архивы «упаковывались для эвакуации» в связи с фашистской угрозой). И второе. Может быть, возвращение Слуцкого Евангелия, находившегося, судя по описаниям музейных потерь, вместе с Крестом, подскажет путь и к остальным реликвиям.

(Окончание в следующем номере.)

Автор публикации: Адам МАЛЬДИС