"Тутэйшая" душа янки Эда

Источник материала:

12 июня 2009 Общество
Кастусь ЛАШКЕВИЧ, TUT.BY Когда в сотый раз слышу задорновское "Ну, тупые...", становится досадно. Примитивно-мифилогизированный образ целой нации, пущенный в мир с легкой руки юмориста, никак не стыкуется с фигурой моего хорошего знакомого Эда, американца во втором поколении.
  Пиксилл Эд — полный человек на седьмом десятке с невероятно добрыми и интеллигентными глазами — и его жена Ирма педагоги и коренные "нью-йоркеры". Детство обоих прошло в Бронксе.

— Когда-то в этом районе города проживало до 40 процентов евреев, — рассказывает Эд в то время, как мы проезжаем по опустевшим в воскресный полдень их родным кварталам. — Однако в последние десятилетия сюда хлынул нескончаемый поток черных и латиноамериканцев. Если раньше можно было свободно прогуливаться в вечернее время, то теперь и средь белого дня могут ограбить.
 Пару лет после свадьбы молодые провели в соседнем с Бронксом Куинсе. Потом, последовав примеру горожан, стремившихся вырваться из шумного, загазованного и постоянно дорожающего Нью-Йорк-Сити, перебрались на север штата в графство Вестчестер. Впрочем, всеобщую демографическую тенденцию мои заокеанские знакомые опередили на добрый десяток лет.  

Теперь от их 25-тысячного городка Пикскилл, малой родины нынешнего губернатора штата Джорджа Патаки и голливудских звезд Мела Гибсона и Пола Рубенса, до Большого Яблока полчаса езды на машине. Согласно официальной статистике, тут живут люди с "доходом ниже среднего". Что это означает по американским меркам? Среднегодовой доход местной семьи — более 50 тысяч долларов. Средний возраст жителей — 35 лет. Про такие городки говорят: тут все всех знают в лицо. Геометрически ровные улочки с коттеджами, разбросанными в лесном холмистом массиве, пугливые косули, разгуливающие прямо перед верандами, и девственные озера навевают идиллическое настроение. Если б не совершенные асфальтовые дороги и супермаркеты с полным самообслуживанием (вместо кассирши — компьютер), можно было бы подумать, что время остановилось тут лет эдак двести назад.

Эдвард, учитель английской словесности, и Ирма, школьный социальный работник, — на пенсии, но время от времени они принимают приглашения поработать от местных школ. Эд даже читал курс в знаменитом Колумбийском университете. Их небольшой, тесноватый коттедж и два "квадратных" "вольво", купленные около десяти лет назад во время путешествия по Швеции, свидетельствуют о далеко не заоблачном семейном бюджете. Это однако не мешает супругам проводить холодные нью-йоркские зимы за 1300 миль от дома в солнечной Флориде, где у них есть своя квартира, и по нескольку раз в год выбираться посмотреть мир: на Гавайи, в Китай или Европу. Непроизвольно напрашивается параллель: что могут себе позволить белорусские учителя на 150-долларовую пенсию?   

По следам Костюшко 

Перелистнув последнюю страницу монументального альбома о второй мировой войне из домашней библиотеки Эда, замечаю, что расстановка авторских акцентов далека от объективности. Главными героями победы над нацизмом показаны янки, потерявшие 400 тысяч человек, в то время как СССР (порядка 27 млн жертв) отведена весьма скромная роль. Эд понятливо кивает головой, справедливо замечая: "В ваших книгах пропозиция прямо противоположная. Каждый тянет одеяло на себя, хотя уже давно пора сесть за стол переговоров и все назвать своими именами".

Десять минут езды по дорогам, смахивающим на горный серпантин и открывающим потрясающий вид наГравюра Генри Холла "Тед Костюшко" (около 1855 г.) в Вест-Пойнтском музееГудзонову долину, и наш разговор продолжается уже в стенах 150-летнего Вест-Пойнтского музея, представляющего славную историю не только американского, но и мирового военного дела. До трагедии 11 сентября взорам экскурсантов со всего мира была открыта и близлежащая Американская военная академия, поступить в которую зачастую труднее, чем в Гарвардский или Йельский университеты. Именно тут, на другом конце земли, особенно сильно ощущаешь белорусское присутствие, ведь цитадель Вест-Пойнт — дело рук героя войны за независимость (1776-83) Андрея Тадеуша Боновентуро Костюшко. В 1777 году во многом благодаря неприступным фортификациям, возведенным нашим земляком, армия Джорджа Вашингтона разбила британцев под Саратогой, завоевав официальное признание США. 

Приметив, что я фотографирую знаменитую серию пропагандистских плакатов времен второй мировой "Вместе мы победим", Эд припомнил: "Будучи в минском музее, я снимал похожие советские изображения". Да, подумал я, у нас есть музей Великой отечественной войны, но своего Вест-Пойнта нет. Хотя за нашей спиной десять веков (а не два с половиной американских) ратных подвигов: Грюнвальд и Оршанская битва, одно из могущественных государств средневековой Европы Великое княжество Литовское, восстания Костюшко и Калиновского, Слуцкое восстание … 

Однако нынешние госидеологи, равно как их советские предшественники, ведут отсчет национальной истории в лучшем случае с 1919 года.

Мысль о том, как много мы теряем, приходила на ум не однажды: в 9 милях к северу от Вест-Пойнта в старейшем американском музее "Ставка Вашингтона" (с 1850 года) и дюжине музеев грандиозного Смитсоновского института в Вашингтоне, в нью-йоркской георгианской часовне Сент-Пол (1766), где после инаугурации молился первый президент США, и на пристани Плимута (штат Массачусетс), к которой в 1620 году пристали первые европейские пилигримы… 
                     Скульптура в прошлоеКогда в 1970-м году всемирноизвестная фирма-производитель освежающих напитков PepsiCO решила перебраться из своих манхэттенских апартаментов за рамки мегаполиса, президент компании Дональд М. Кендэлл загорелся грандиозной идеей. А что, если создать для своих сотрудников кусочек земного рая? И работа заспорится, и людям будет приятно. Так появился один из крупнейших в мире музеев под открытым небом — Скульптурные сады Дональда Кендэлла.

15 минут на машине от Пикскилла, и мы подъезжаем к студенческому городку известного Пэтшис Колледжа (Нью-Йоркский университет) — высшей школы по огранке творческих особ: актеров и художников, режиссеров, танцоров, дизайнеров. А буквально через дорогу — тот самый рукотворный рай. Вооружившись в инфоцентре бесплатными путеводителями, вместе с Эдом и Ирмой пускаемся в экскурсию.

Чтобы хотя с большего охватить экспозицию из 45 авангардных композиций известнейших скульпторов прошлого века, потребуется не один день. Такой вот музейчик на территории 67 гектаров! Идеально подстриженные "Взгляд в новый мир" Жака Липшица в парке "ПепсиКо"изумрудные лужайки, прозрачные пруды с лилиями и диковинными карпами кои, дубовая и ирисовая рощи, висячие сады наподобие Семирамидских — тут все покрыто тишиной и умиротворенностью. Вдали от ежедневной суеты и меркантильности чувствуешь себя японским императором, или, на худой конец, эллинским философом-созерцателем. Правда, трудно представить, что сказал бы старина Платон при виде циклопического (высотой с трехэтажный дом) "Большого совка" Брета Прайса, бронзовых индейских "Тотемов" Роберта Дэвидсона или "Взгляда в новый мир" Жака Липшица. У последней композиции, изображающей стилизованную фигуру человека с дубиной в руке, мой американский провожатый остановился. 

 — А ведь эта скульптура имеет непосредственное отношение к нашей семье. Жак Липшиц учился под началом моего деда…

Какая может быть связь, спросите вы, между всемирноизвестным французским скульптором-кубистом, другом Пикассо и Модильяни, и безвестным янки?

Литвацкая история …1909 год. Друскеники. Тогда еще 18-летний Хаим Яков Лифшиц отправляется на учебу в парижскую академию Рансона. Полный надежд на будущее и дум о былом. Покидает родину, чтобы стать знаменитым. Лучшие годы жизни талантливого паренька прошли в местной иешиве, высшей школе еврейского религиозного права, где Хаим окончательно определился с жизненным призванием. Директором школы был… дед Эдварда — Киве. Вот такие удивительные совпадения уготованы нам иногда судьбой.

В то время на географических картах не существовало никакого Друскининкая и, поговаривают, в городе проживала всего одна литовская семья. Зато были близкие белорусскому уху Друскеники (или Друзгеники), а большинство населения — белорусы и евреи или, выражаясь языком того времени — литвины и литваки.

"За ўвесь час сумеснага жыцьця беларусаў і жыдоў на Беларускай зямлі гэтыя дзьве нацыі псыхічна шмат перанялі адна ад аднэй, — писал на гребне белорусского Возрождения классик нашей литературы Змитрок Бядуля. — У мовах, у звычаях, у легендах, у будаўніцтве, у будзённым жыцьці — у іх формы так перамяшаліся, што прынялі новую самабытную акрасу. Ёсьць агульныя жыдоўска-беларускія народныя мэлёдыі, прыказкі, дзе жыдоўская і беларуская мовы перамяшаныя паміж сабою. У беларускай мове ёсьць словы: "хаўрус", "хеўра", "бахур", "адхаіць" і шмат іншых — чыста гэбрайскіх словаў. У жыдоўскай мове беларускіх словаў ёсьць тым болей. Магутная сіла беларускай зямлі дала асобны духоўны і вонкавы воблік беларускім жыдам. Цяпер яны адрозьніваюцца ад усіх другіх жыдоў, і іх па ўсім сьвеце называюць "літвакамі".

Жена Киве Анна — бабушка нашего героя — управляла одной из крупнейших в городе булочных, обеспечивая тем самым большую часть семейного бюджета. У Киве и Анны было четверо детей — три дочери и сын. Жили себе, не тужили, но не прошло и двух лет, как вслед за своим учеником Лифшицем на чужбину подался директор. Эдвард, исследовавший историю семьи, поведал мне причину:

— В Друскеники пришли русские и сообщили многим семьям, что их сыновья будут призваны в царскую армию. Если еврейского мальчика в то время забирали на религиозное перевоспитание в 8-9 лет, надежды на свидание с ним у семьи практически не было. Вот мой дед решил бросить все и сбежать за океан — только бы уберечь единственного сына.         

В Новом Свете 

В первое десятилетие XX века на Америку обрушилась гигантская волна эмигрантов их Восточной Европы. Более полутора миллионов российских евреев и около 800 тысяч белорусов сошли на "Землю изобилия" — в поисках работы и лучшей доли. Обе нации находились на родной земле под гнетом оккупантов.

Эд делится со мной уникальным документом — декларацией, составленной федеральной иммиграционной службой на Эллис-Айленд. Этот остров — крупнейшие ворота в США, где семейные корни могут найти более 40 процентов нынешних американцев. Так вот, 23 октября 1912 года с гамбургского корабля "Императрица Августа Виктория" в числе иных сошли пятеро: 33-летняя мать Анна, ее дети Рахиль (11), Таня (9), Маня (6) и Веня (8), отец нашего героя. Иммиграционный контроль они покидали уже отчасти янки: Рэйчел, Тили, Мини и Бенджамин.
 Иммиграционная декларация корабля "Императрица Августа Виктория", 23 октября 1912 г. Можно предположить, подобным образом в новую жизнь вступал уроженец деревни Узляны на Минщине, а в будущем — основатель Американской радиовещательной корпорации и советник 10 президентов США генерал Давид Сарнов; один из отцов Голливуда минчанин Лазарь Мейер; вирусолог, создатель вакцины против полиомиелита Альберт Сабин из Белостока; гродненец Меер Лански (Суховлянски), ставший финансовым гением "Коза Ностры"; сын коренных могилевчан Иссур Демски — великий актер, прославившийся на весь мир под именем Кирк Дуглас…

Глава семейства Киве прибыл в Штаты на год раньше семьи и заимел небольшойНа одной из таких улиц в Нижнем Ист-Сайде жил дедушка Эда.швейный бизнес, перекраивая поношенные предметы одежды и домашнего быта. Дети пошли в американскую школу и довольно быстро освоились в новых условиях. А вот их мать Анна так и не смогла найти работу из-за незнания английского языка. Однако на этом ее жизнь не заканчивалась. Они поселились в одном из многоквартирных домов Нижнего Ист-Сайда на Манхэттене — знаменитой еврейской резервации. Эмигрантам, попадавшим сюда прямиком с корабля, казалось, что свершилось чудо и они снова в Минске, Вильне или Витебске. Повсюду звучал их родной идиш, в магазинах продавали кошерную пищу. Бесчисленные уличные лавчонки, еврейские школы, книжные магазины, синагоги и библиотеки, театры, десятки газет… А стоило Киве или Абраму прошагать километр-другой до 14-й стрит и он попадал в соседний мир, где звучала хорошо знакомая ему "беларуская гаворка", где жили Язэп или Михась, земляки-селяне из "Северо-западного края".

Впрочем, через пару лет адского ежедневного труда Киве вырвал семью из манхэттенских трущоб, перебравшись в Бронкс, где уже осели единоверцы среднего класса.
 Связь поколений — Прекрасно помню своего дедушку Киве, хотя, когда он умер, мне было 6 или 7 лет, — вспоминает Эд. — Сидя у него на коленях, я ощущал себя самым счастливым ребенком на планете. Высокообразованный и интеллигентный человек, он вынужден был заниматься тяжелым, непрестижным трудом. Однако жизнь в новых реалиях его нисколько не озлобила. Обычно он возвращался домой поздно, но даже уставший, не переставал излучать тепло и доброту.

Светлый образ деда, таинственное слово "litwak" и вечерняя молитва на идиш, возвещающая о начале святой Субботы, — вот и все, что связывало Эда с исторической родиной — Беларусью. До тех пор, пока он не побывал в наших краях. Когда спустя два года уже я покидал Америку, Эд имел вполне определенное представление о Беларуси, нашей истории и нынешней конъюнктуре. Благо недостатка в англоязычных текстах о Синеокой нынче нет. После визита в Минск у американца остались добрые воспоминая о белорусах — "неподдельно искренних и гостеприимных". Но он все никак не мог понять, почему в выходной день на широченных столичных проспектах так мало людей, отчего они хмурые и погруженные в себя? Почему ограждения на строительных площадках обнесены неотесанными, вымазанными в краску досками, а рабочие больше походят на бездомных бродяг? Почему молодая белоруска, которая проводила его с супругой после дружеской вечеринки, выучившись на психолога, вынуждена работать в банке?.. 

Уже после президентских выборов-2006 Эд, внимательно читавший все статьи о Беларуси из "Нью-Йорк Таймс", недоумевал, что же мы за такой дивный народ, который живет в центре Европы, но не желает брать судьбу в свои руки, всецело доверившись "воле одного босса". Убежденный демократ, он говорит: "Мне не нравилась ни внешняя, ни внутренняя политика республиканца Буша. Однако величие нашей страны в том, что прошел предписанный законом срок и я, как и любой небезразличный гражданин, смогли выбрать нового президента. Для этого нам не нужны революции, политические перевороты и "майданы". Так было 100 лет назад и так будет всегда". Друскининкай сегодня
 

***… Нет больше Друскеников. Не осталось в городе и еврейских семей.

Белорусы, видимо, есть, но теперь их не отличишь от литовцев — балтские фамилии, чужой язык. Тем удивительней, что неповторимая атмосфера великолитовского города, в котором веками плечо о плечо жили белорусы и евреи, поляки, русские и литовцы, сохранилась в генетической памяти человека, родившегося в ином измерении. В "тутэйшай" душе янки Эда.    

Теги: Витебск, Минск