Исповедь медсестры: «Я отключаю ИВЛ безнадежным больным и даю им умереть спокойно»

Источник материала:

Для многих пациентов с острой формой COVID-19 своевременное подключение к аппарату искусственной вентиляции легких (ИВЛ) — зачастую вопрос жизни и смерти. Однако даже это устройство не гарантирует спасения, и медикам во всем мире приходится делать нелегкий выбор, отключая ИВЛ в тех случаях, когда надежды больше не остается, пишет Русская служба ВВС.

«Отключать аппарат эмоционально очень тяжело и очень больно. Порой даже кажется, что я несу личную ответственность за чью-то смерть», — признается Хуанита Ниттла.

Хуанита родилась на юге Индии, но последние 16 лет работает в британской системе национального здравоохранения (NHS).

Она — старшая медсестра в отделении реанимации лондонской больницы Royal Free Hospital.

«Отключать аппарат искусственного дыхания, когда ничего другого не остается, — часть моей работы», — говорит 42-летняя Ниттла.

Воля умирающего

Как-то в начале апреля, когда Хуанита пришла на утреннюю смену, начальник отделения сообщил, что ей придется прервать лечение пациента с COVID-19.

Пациентом оказалась тоже медсестра, женщина в возрасте за 50. Хуаните пришлось объяснять ее дочери, в чем будет заключаться эта процедура.

«Я постаралась заверить девушку, что ее мама не испытывает боли и ощущает себя вполне комфортно, а также спросила, есть ли у больной какие-то последние пожелания, в том числе и религиозного характера».

В палате реанимации койки стоят рядом друг с другом, и помимо умирающей пациентки Ниттлы там находились и другие больные, которые также были без сознания.

«Она лежала в боксе на восемь коек, там все — тяжелобольные. Я задернула занавеску и отключила звуковое оповещение у приборов».

Весь медперсонал в палате замер на несколько минут.

«Медсестры замолчали, ведь человеческое достоинство и комфорт пациентов — наша первоочередная задача», — говорит Ниттла.

Потом она поднесла телефонную трубку к уху больной и дала дочери возможность сказать прощальные слова матери.

«Для меня это был просто телефонный звонок, но для ее семьи он имел огромное значение. Конечно, они хотели бы иметь возможность сделать видеозвонок, но, к сожалению, в реанимации запрещено пользоваться мобильными телефонами».

ВЫКЛ.

По просьбе родственников умирающей Хуанита включила на компьютере выбранный ими музыкальный видеоклип, а потом отключила аппарат ИВЛ.

«Я сидела рядом и держала ее за руки, пока она не скончалась», — рассказывает медсестра.

Решение о прекращении лечения и отключении от аппаратуры принимается группой медиков только после тщательной оценки состояния больного, его возраста, медицинской истории, реакции на курс лечения и шансов на выздоровление.

В случае с Ниттлой ее подопечная умерла через пять минут после отключения ИВЛ.

«Я видела, как на мониторе стали мигать сигналы тревоги, а потом кардиограмма показала сплошную прямую линию на экране: сердце перестало биться».

Смерть в одиночестве

После этого медсестра отсоединила капельницы, подававшие в кровь больной седативные препараты.

При этом дочь пациентки, не зная о том, что происходит в палате, продолжала что-то говорить матери по телефону и читать молитвы. С тяжелым сердцем Ниттла вынуждена была взять трубку и сообщить, что все кончено.

Впрочем, по словам Хуаниты, со смертью больного ее обязанности не прекращаются.

«С помощью коллег я обмыла ее, завернула в белый саван и поместила тело в специальный мешок, но сперва нанесла на ее лоб изображение креста», — объясняет медсестра.

До эпидемии коронавируса родственники лично обсуждали с врачами процедуру прекращения терапии. Прежде родным также разрешалось присутствовать в отделении реанимации при отключении поддерживающей жизнь аппаратуры. Однако в связи со сложившейся ситуацией в большинстве стран мира такая практика сейчас отменена.

«Горестно наблюдать, как люди умирают в одиночестве», — говорит Ниттла и признается, что, помогая умирающим, она сама лучше справляется с ситуацией.

Нехватка коек

В связи с большим притоком пациентов реанимационное отделение больницы было расширено с 34 до 60 коек. Сейчас все они заняты. В реанимации трудится целая армия из 175 медсестер.

«Обычно в реанимации соотношение один к одному, но сейчас на каждую медсестру приходится по трое больных. А если ситуация и дальше будет ухудшаться, то на каждую медсестру будет уже по шесть пациентов».

У некоторых медсестер проявились симптомы коронавируса, и они ушли в самоизоляцию. Пришлось перепрофилировать медсестер других специальностей для работы в реанимации.

«Перед каждой сменой мы беремся за руки и говорим как мантру: „Пусть все будет хорошо“. Мы присматриваем друг за другом, следим, чтобы все носили перчатки, маски и другие средства защиты», — говорит Ниттла.

В больнице ощущается нехватка аппаратов ИВЛ, инфузионных насосов (для дозированного введения больным лекарств), кислородных баллонов и многих необходимых медикаментов.

К счастью, в Royal Free хватает средств индивидуальной защиты для всего персонала.

В отделении реанимации в среднем регистрируется одна смерть в день, это намного выше среднего уровня в период до пандемии.

«Это очень угнетает, — признается Ниттла, — У меня бывают ночные кошмары, я не могу заснуть, мне кажется, что я заражусь, я много общаюсь с коллегами, и все они боятся».

В прошлом году она несколько месяцев проболела туберкулезом и прекрасно знает, что возможности ее легких сильно ограничены. Но ей, как старшей медсестре, иногда приходится подавлять собственные страхи.

«Мне часто говорят, что я не должна выходить на работу, но ведь сейчас пандемия, и приходится обо всем забыть и делать свою работу».

«В конце смены я всегда думаю о пациентах, которые в этот день скончались, но я стараюсь переключиться на что-то другое, когда выхожу из стен больницы».