XIX век на скамье подсудимых. Любить по-белорусски. Невенчаные любовники в окружном суде
08.02.2017 13:48
—
Новости Культуры
|
22-летняя дворянка Михалина Корбут была вынуждена требовать деньги на содержание сына через суд. Но прежде, чем обвинять отца своего ребенка, который уклонился от выполнения родительских обязанностей, Михалина и сама должна была признаться в нарушении закона. Любовная связь без венчания, оно же незаконное сожительство мужчины и женщины — это статья 994 Уложения о наказаниях. Суд над Михалиной и ее любовником состоялся 134 года назад — весной 1883 года. А сама история — история одиночества, судьбоносной встречи, горячих чувств и горького разочарования — началась несколько раньше. ![]()
«Любовь есть чистый шоколад, розовый зефир, сахарный замок»Михалина была ребенком поздним и нежданным. Ее немолодые родители — слуцкие дворяне Петр и Тереса Корбут — в то время всерьез искали приличное место службы для своего единственного сына Теофила. А тут у них родилась дочь. Впрочем, появление Михалины мало что изменило в жизни супругов: они по-прежнему беспокоились исключительно о сыне, а девочка росла сама по себе, словно ромашка-«самосейка» в неухоженном, запущенном саду. Воспитателей Михалине не нанимали, грамоте не учили, кроме церкви никуда не водили. Когда Теофил приобрел дом и переехал жить на хутор Смоличи (Слуцкого уезда), родители отправили Михалину погостить к брату и не настаивали, чтобы она поскорее вернулась. С того раза так и повелось: большую часть года девочка жила на хуторе. Чем занималась? Бегала по лесу с собаками, ездила по двору верхом на большой свинье, в дождливые дни ловила в комнатах мух и делала из них «пауков», обрывая крылья. Михалине исполнилось 17 лет, когда в один их казенных (принадлежащих лесничеству) домиков рядом с хутором въехал 18-летний Иван. Дворянский сын Иван Булат служил «при лесничестве», как и брат Михалины, но подружился он не с Теофилом, а с героиней нашей истории. До тех пор друга у Михалины не было. Она вообще не задумывалась ни о дружбе, ни о любви, на суженого не гадала, о женихах не мечтала. Иван же с первых дней стал говорить с девушкой о чувствах. Начинал обычно с того, что любовь это «порыв благородной души», а потом переходил к неожиданным — кондитерским — сравнениям: «любовь — чистый шоколад», «розовый зефир», «сахарный замок». Михалина внимала. ![]() Разговоры, прогулки по лесу или у озера, чаепития в гостиной продолжались около года. Через год Иван, как выразилась впоследствии Михалина, стал склонять ее к греху. Девушка протестовала, говорила, что сначала нужно обвенчаться. «Так мы и обвенчаемся, — убеждал Иван, — но только потом, позже, ну, знаешь, когда я отбуду воинскую повинность. Пока же мы можем принадлежать друг другу и так. Клянись, Михалина, что ты совсем моя, а я поклянусь, что я совсем твой. Отныне и навек!». «Я была совсем девушкой, когда он клятвенным обещанием на мне жениться соблазнил меня к греху»Любовная связь дворян Михалины Корбут и Ивана Булата продолжалась не менее полутора лет. Отношения не прерывались даже в те месяцы, которые девушка проводила в родительском доме в Слуцке. Из путаных объяснений дочери родители вынесли, что Иван Юлианович — коллега и почти друг Теофила, а также друг и почти жених самой Михалины, и на этом основании оставляли молодых людей наедине, не входя к ним в комнату ни со стуком, ни без. А потом случилось то, что рано или поздно должно было случиться: Михалина узнала, что ждет ребенка. «Теперь обвенчаемся?» — спросила она Ивана. Тот в ответ только пожал плечами через 2 недели ему нужно было идти на воинскую службу, о чем он давно сообщил Михалине. За время службы Иван прислал девушке всего одно письмо, да и то осталось непрочитанным, так как читать Михалина не умела, а учиться было некогда — родился ребенок. ![]() И вот Иван, отслужив, вернулся в Смоличи. На 8-месячного сына посмотрел с интересом, Михалину вежливо поцеловал в щеку, а на вопрос о свадьбе покорно вздохнул: «Ладно, венчаемся. Только съезжу к родителям за благословением». Вернулся Иван другим человеком. «Чем докажешь, что это мой ребенок? — спросил он остолбеневшую Михалину. — Родители уверены, что ты меня обманываешь. А на женщине с чужим ребенком они мне жениться не велят». С неделю Михалина искала встречи с Иваном, желая напомнить ему о клятве («вместе — отныне и навек!»), поговорить о судьбе сына. Бывший любовник старательно избегал этой встречи. Что оставалось делать? Михалина, повзрослевшая за прошедшую неделю больше, чем за последние 10 лет, поняла, что единственный выход в ее ситуации — идти в суд. Для этого вернулась в город, обратилась к писарю и составила следующее прошение: «Я была совсем девушкой, когда Иван Булат клятвенным обещанием на мне жениться соблазнил меня к греху. … Ныне он на мне не женится, ребенка содержать отказывается, и при таковом обороте дела я остаюсь в критическом положении: чем же мне пропитывать себя и дитя? Прошу обязать Булата содержать собственного сына». «Вердикт: виновны!»Разбирал дело бывших любовников Минский окружной суд. Заседания проходили без участия присяжных заседателей. Да и как иначе? Противозаконное сожительство мужчины и женщины — прегрешение постыдное, публично каяться в нем, выносить на люди щепетильные детали — это не всякий мужчина выдержит. Что уж говорить о женщине — создании деликатном. ![]() — Признаете ли Вы себя виновной в незаконном сожительстве с мужчиной, а именно с присутствующим здесь Булатом? — спросили судьи Михалину. — Признаю, — вздохнула она. Ивану задали точно такой же вопрос о Михалине, но его ответ был другим: — Не признаю! В связи с девицей Корбут никогда не был, и от кого у нее родился ребенок, не знаю! Тогда суд пригласил к даче показаний свидетелей. Свидетелями Михалины были соседи — крестьяне Андрей Колосовский и Николай Грудзинский. Первый показал, что часто бывал в доме Теофила Корбута, регулярно заставал там подсудимого Ивана Юлиановича Булата в компании с Михалиной Петровной, и однажды даже видел, как они лежали на кровати «словно муж с женой». Второй свидетель в доме Корбутов не бывал, но он видел, как Иван и Михалина целовались у озера, причем данные интимности его не покоробили, так как «все соседи давно смотрели на Корбут и Булата, как на жениха и невесту». Свидетелями Ивана Булата были его коллеги по работе — Валерий Сцепура и Адам Дрозотович. Они показали, что у Михалины была любовная связь с неким помощником лесничего. Сами они «ничего такого не видели», но об этой связи им говорил лесник, которому о связи сказала жена, которой о связи сказала сестра, которой… и так далее. Суд, выслушав свидетелей, удалился на совещание, но совещался недолго. Вынесенный вердикт гласил: виновны! Дворянка Михалина Корбут и дворянин Иван Булат виновны в незаконном сожительстве. За это оба приговариваются к церковному покаянию и поступают в распоряжение своего духовного начальства (то есть, в распоряжение священников в церквях, прихожанами которых они являются). Сверх того, Иван Булат признается виновным в уклонении от содержания своего ребенка. А в том, что ребенок Михалины рожден от Ивана у суда сомнений нет: «ведь свидетели Корбут говорили то, что видели, тогда как свидетели Булата повторяли слухи». ![]() Михалина просила суд обязать Ивана Булата выплатить ей на содержание сына 100 рублей единовременно, либо обязать его выплачивать по 3 рубля ежемесячно. Суд принял другое решение: взыскать с Булата 25 рублей в пользу матери ребенка («на восстановление здоровья») и 25 рублей на содержание младенца — итого 50 рублей единовременно. Оспаривать решение суда Михалина не стала. Выслушав приговор, бывшие любовники вышли из здания суда и отправились каждый в свою сторону. Читайте также![]() ![]() Чтобы разместить новость на сайте или в блоге скопируйте код:
На вашем ресурсе это будет выглядеть так
22-летняя дворянка Михалина Корбут была вынуждена требовать деньги на содержание сына через суд. Но прежде, чем обвинять отца своего ребенка, который уклонился от...
|
|