«Это же русская медаль!» Как мексиканец возвращает ордена Второй мировой

Источник материала:

«Эй, амиго, смотри, какая звезда! Это знак советского шерифа. Купи, не пожалеешь!», — так к мексиканцу Эдуардо Крузу обратился торговец, державший развал с дешевыми вещицами на границе с США. Тогда Круз впервые увидел советский орден Красной звезды.

Ювелир по профессии, Круз периодически обходит местные блошиные рынки. Если покопаться, среди хлама иногда можно найти стоящие вещи.

О себе, а особенно о своей работе, Круз говорит мало. В его родном городе Гвадалахаре высокий уровень преступности, и рассказывать лишнее о ювелирном производстве в таких условиях небезопасно.

На улице +40. Душно, ветви огромных пальм не шелохнутся — нет даже слабого ветерка. Но Круз одет в отглаженную белую рубашку с длинным рукавом и черный пиджак. У него в планах встреча с дипломатом. Из кармана выглядывает пара белых перчаток — рабочий инструмент ювелира.

В такой обстановке можно представить себе разговор об искусстве, моде или политике. Но речь заходит совсем о другом.

«Мне стало больно и горько»

«Свой первый орден я купил 16 лет назад. Красная звезда лежала среди кучи значков американских шерифов. Но я сразу понял, что это какая-то военная награда, потому что видно было, что в оформлении использованы драгоценные металлы», — вспоминает Круз тот день, когда его окликнул торговец рядом с американском границей.

Он купил орден всего за 100 долларов и отправился домой — разбираться, что за вещь попалась ему в руки. Оказалось, что звезду можно перепродать примерно в пять раз дороже — это была награда советского солдата за отличие в боях Второй мировой войны.

Ни жизнь самого Круза, ни история его семьи никак не связаны с Россией, СССР или Второй мировой войной. Но орден тогда он так и не продал.

«Когда я узнал, что это боевой орден, мне стало горько и больно. Я решил найти солдата, которому он принадлежал, и вернуть ему награду», — рассказывает Круз.

Поиск оказался во много раз труднее, чем мексиканец мог себе представить. В одиночку, не зная русского языка, он начал искать людей, которые могли бы ему помочь установить владельца.

Так ювелир познакомился с десятком людей по всему миру, которые откликнулись на его просьбу.

Теперь они на свои деньги выкупают на аукционах ордена и медали советских солдат, отличившихся во Второй мировой войне, ищут их родственников и возвращают им награды.

На приобретение каждого ордена уходят сотни долларов. А на поиск родных — месяцы, а иногда и годы.

Подвиги на продажу

Нельзя точно сказать, сколько наград Второй мировой сейчас находится в частных коллекциях. Счет идет на тысячи.

За годы Второй мировой войны Советский Союз вручил более 12,5 млн наград. Это больше, чем в армии любой другой воевавшей страны.

До 1977 года в СССР действовал закон, обязывающий сдавать государству все ордена и медали в случае смерти владельца. За попытку утаить награды грозила уголовная ответственность.

Родственникам разрешали оставить в семье на память лишь орден Отечественной войны. У этой награды всегда был особый статус — это был первый орден, учрежденный в СССР в ходе Второй мировой войны.

«Отоваривать» реликвии некоторые пытались еще тогда. Чаще всего ордена и медали сдавали на переплавку сами награжденные, чтобы сделать зубную коронку или сделать кольцо в подарок детям. Но явление не было массовым.

«Большой отток наград на аукционы прошел в лихие 90-е годы. Нередко ветераны продавали свои ордена, чтобы выжить. Это ужасно: пережить войну, а потом продать орден просто потому, что нечего есть. Очень много орденов было просто украдено из квартир фронтовиков», — говорит руководитель международной общественной организации «Вымпел» Игорь Находкин.

Уже несколько лет он помогает Крузу возвращать ордена в Россию, а также ищет и перезахоранивает останки солдат, которые считались пропавшими без вести.

«Воровство орденов, к сожалению, и сейчас не редкость. К ветеранам приходят мошенники под видом соцработников или сотрудников ЖЭКа. Пока один говорит, второй выносит все ордена и медали. Такими путями ордена попадают в частные коллекции, потом перепродаются. Так и начался оборот наград по всему миру», — отмечает Находкин.

Оценить стоимость военных наград можно на десятке интернет форумов, посвященных фалеристике. Там собираются специалисты, которые даже по фотографии могут отличить подлинник от фальшивки и увидеть детали, влияющие на стоимость лота.

В среднем оригинальный орден Красной Звезды с документами уходит за 3,5 тыс. рублей, орден Славы — 4−4,5 тыс. Орден Ленина, который изготавливали из золота с содержанием платины, на подпольном рынке оценивается в 75−80 тыс. рублей.

Роскомнадзор периодически блокирует десятки сайтов, через которые ордена и медали продаются на территории России. Но это капля в море.

Наиболее популярные русскоязычные форумы любителей фалеристики зарегистрированы на территории Германии. Самую высокую цену за советские ордена обычно предлагают коллекционеры из США, Китая и Европы.

Целые ветки форумов посвящены обсуждению того, как незаметно вывезти награды из стран СНГ в Европу. Российские таможенники ежегодно изымают около четырехсот наград, которые кто-то пытался незаконно вывезти за рубеж.

Но поток советских боевых орденов на аукционах Шанхая, Парижа и Сан-Франциско не иссякает.

Выжил после пули снайпера

«Смотри, этот орден мы нашли на аукционе в Калифорнии. В описании говорилось, что награду вручили советскому солдату, выжившему после того, как немецкий снайпер попал ему в голову», — Круз бережно достает из чемодана орден Отечественной войны.

При помощи знакомых из России Круз направил запрос в Центральный архив министерства обороны России, где хранятся данные на награжденных военнослужащих советской армии. Выяснилось, что орден принадлежал красноармейцу Александру Смирнову.

«В наступательном бою 23.8.1942 года тяжело ранен пулей… Диагноз — сквозное пулевое ранение обеих щек с раздроблением нижней челюсти. Операция языка и потеря зубов после ранения», — говорится в наградном листе.

После ранения Смирнов почти год лечился в госпитале. Врачи буквально по осколкам собирали его челюсть. В 1943-м он вернулся в родной колхоз в деревне Углево Костромской области. Несмотря на тяжелейшее ранение головы и полученную инвалидность, стал работать. Пас коров, ухаживал за скотом.

До войны в семье Александровых родилось двое сыновей, после войны — еще четыре дочки. Жили небогато, но старались держаться дружно.

Орден Отечественной войны Смирнову вручили в 1950-м году.

«Папка всегда относился к этому ордену как-то по-особенному. Он никогда не рассказывал нам ничего о войне. И награды надевал только по праздникам. Потом вообще убрал все медали с пиджака, а вот орден оставил. И с ним попросил его сфотографировать», — рассказывает теперь его дочь Галина Ротанова.

Неоконченное дело

Награда из семьи Смирновых пропала в конце 1980-х. Дочери бойца подозревают, что украсть орден могли дальние родственники, приезжавшие в гости, но что произошло на самом деле — не знают.

«Мы грешим на дядьку — это дальняя родня. Папка периодически проверял ящик комода, где лежал орден. Вот и после отъезда дядьки пошел проверять. Раз — и нет ордена. Он прямо заревел. Мы его успокаивали, как могли. Отец сразу на дядьку подумал. Тот тоже воевал, но такого ордена не имел», — вспоминает Галина.

Впрочем, обе дочери бойца признают, что никогда особых попыток найти орден не предпринимали.

«Мы даже в милицию не заявляли, — говорит дочь орденоносца и ее глаза вмиг наполняются слезами. — У нас и контактов милиции-то не было, ведь никто нас не обижал. Да и как узнать, как искать орден в деревне-то?»

Александр Смирнов умер в 1988 году. Свой орден он так и не увидел, но перед смертью попросил на могиле обязательно поставить ту самую фотографию — с наградой.

Более 30 лет спустя, в далекой Гвадалахаре ювелир Эдуардо Круз, выкупивший орден на калифорнийском аукционе, бережно заворачивает награду в пузырчатую упаковку.

«Некоторые люди в интернете пишут, что этот мексиканец глупый, что он, мол, сошел с ума, потому что велика вероятность, что эти ордена могут быть проданы снова, — говорит Круз. — Но я бы хотел, чтобы эти анонимные люди смогли познакомиться с историями этих семей. За каждым орденом, оказавшимся за рубежом, стоят трагедия и боль какой-то семьи».

Круз искал родственников Александра Смирнова три месяца. Но даже когда их удалось найти, вернуть орден в семью оказалось не так-то просто.

Дочь награжденного бойца Галина Ротанова довольно долго не находила времени дойти до нотариуса, чтобы подтвердить родство. Когда в деревне приходит пора уборки урожая — не до орденов.

Летом 2018 года у Ротановой умер муж, на котором, как говорят местные, держался почти весь их дом. Галине нужно было не только смириться с потерей, но и привыкнуть управляться со всем хозяйством одной.

В такой обстановке весть о том, что в Мексике нашелся давно потерянный орден отца, явно застала женщину врасплох.

Что лучше: взять ответственность за хранение ордена на себя или передать награду в какой-нибудь музей? Людям иногда непросто дать однозначный ответ на этот вопрос.

Круз с такой проблемой сталкивался не раз. Иногда не удается найти семьи солдат, чьи награды он выкупил с аукциона. Иногда родственники отказывались брать реликвии на хранение.

Тогда мексиканец передает ордена в музеи. В декабре 2018 года он подарил пять боевых наград центральному музею вооруженных сил России.

Мог оказаться в музее и орден Александра Смирнова. Но через четыре месяца размышлений, разговоров с родней и журналистами, Галина Ротанова пошла собирать всю стопку бумаг, необходимую для передачи ордена в Россию.

Дойти до кладбища и не замерзнуть

Вместе с документами, подтверждающими родство, дочери Александра Смирнова — Галина и Зоя — прислали Крузу нотариально заверенную бумагу, в которой они поклялись оберегать орден отца и передавать его из поколения в поколение как святыню.

«Для меня это показатель их верности. Мы верим российским семьям, верим в их честь. Мы думаем, что не имеем права судить о том, что было, и о том, что будет. Все это в руках Бога», — говорит Круз.

Он с интересом вглядывается в портрет Смирнова: «Смотри, у него такой взгляд, он почти улыбается. Будто знает, что орден то — вернется».

Мексиканец аккуратно укладывает орден в картонную коробку, чтобы передать ее почетному консулу России в Гвадалахаре. Дипломатической почтой награду доставят в Москву, а потом почтой России — в Галич.

«А очень холодно зимой в России? Можно до кладбища дойти и не замерзнуть? — вдруг спрашивает ювелир. Он никогда в жизни не видел снег. — Я очень надеюсь, что когда орден доедет до Галича, дочери Александра сходят к его могиле и, может быть, даже покажут ему орден».

Круз подписывает запечатанную коробку с орденом и передает ее российскому дипломату. Скромно улыбаясь, он убегает на работу — смену в ювелирной мастерской никто не отменял.

Папа, родненький

В деревенском доме культуры пронзительно скрипят половицы. К приезду городских чиновников и столичных журналистов здесь до блеска намыли пол и пошире расчистили тропинку к зданию.

Почти метровые сосульки с крыши клуба, правда, решили не сбивать — сложно и хлопотно. Зато поставили табличку: «Осторожно, гололед».

В клубе собралось человек сорок. Дети в казачьей форме, женщины в русских сарафанах, патриотические песни, строгий и радостный голос ведущей. Кажется, всем в зале немного неловко и хочется домой.

Но в момент, когда из коробки достают орден, атмосфера меняется. Галина Ротанова берет награду в трясущиеся руки и вдруг начинает плакать навзрыд. Ее обнимает стоящая рядом сестра. Они прижимают орден отца к груди и замирают. В зале повисает тишина. Молчат даже скрипевшие весь час половицы.

«Большое спасибо этому мексиканцу! Чудо, что есть на свете такие добрые и отзывчивые люди! — говорит Зоя Александровна, не сдерживая слез. — Дай Бог ему и всем, кто помогал, здоровья. И пусть награды всегда возвращаются домой».

Не выпуская из рук орден, дочери красноармейца Смирнова торопливо одеваются. Уже через 20 минут — по щиколотку в снегу — они идут на могилу отца.

«Папка, родненький, а мы орден твой привезли! Ты так плакал тогда… Пусть теперь душа твоя успокоится», — дочери кладут орден на могилу, снова плачут и долго вглядываются в портрет Смирнова.

Когда Круз получает фотографию семьи бойца с заснеженного кладбища, он шлет радостный смайлик в ответ.

«Мое сердце наполнилось счастьем! Это придает новых сил. У нас в работе сейчас еще пять спасенных нами орденов. Один надеемся вручить родственникам уже в мае, остальные — в течение этого года», — добавляет он.

Триумфализм и история

Наверное, самое сложное и удивительное в этой истории — не путешествие отдельно взятого ордена через полмира и обратно, а то, как все это сосуществует.

С одной стороны — россияне, поставившие на поток продажу боевых наград своих соотечественников. С другой — мексиканец, выкупающий эти ордена на свои деньги.

С одной стороны — дорогостоящая программа патриотического воспитания России и масштабные парады. С другой — слабая осведомленность о Второй мировой войне.

По данным ВЦИОМ, 55% россиян не знают почти никаких подробностей того, как и где воевали их родственники. Точную дату начала Великой Отечественной войны смогли назвать только 40% россиян в возрасте от 18 до 24 лет.

«Культ победы в России был возрожден в 2000-е годы с еще большим размахом, чем в советское время. Именно поэтому триумфалисткое отношение к войне продолжает господствовать в СМИ и массовом сознании. И у этого есть как свои положительные стороны, так и отрицательные», — считает профессор Олег Будницкий, директор Международного центра истории и социологии Второй мировой войны Высшей школы экономики.

«С одной стороны, культ победы принес безусловно положительные результаты в плане изучения истории войны. Рассекретили и оцифровали миллионы документов. Появились базы данных потерь и наград. С другой — мы видим рост милитаризации сознания. Яркий пример этого — появление наклеек и лозунгов типа „можем повторить“ или попытки каких-то чиновников сделать участие своих подчиненных в акциях памяти о войне добровольно-принудительными. Некоторые символы частично обесцениваются или политизируются. Как это было, например, с георгиевской ленточкой», — поясняет Будницкий.

Еще одна проблема — это укрепление однобокого представления о войне, считает историк.

«Если спросить людей на улице, кто сейчас сможет назвать хотя бы примерные боевые потери советской армии? Кто знает, например, что на Курской дуге мы потеряли в четыре раза больше танков и самоходных орудий, чем немцы? Да, мы переломили там в итоге хребет немецкой военной машины, но какой ценой? Если помнить о всех этих аспектах войны, то излишний триумфализм исчезнет сам собой», — отмечает профессор.

Теги: знакомства