В Минск приехала Настя Рыбка. Поговорили о разрыве с Лесли, политических амбициях и встрече с Лукашенко

Источник материала:

Начало 2019 года прошло под знаком Рыбки. Интерес к новостям про Анастасию Вашукевич из Бобруйска (более известную как Настя Рыбка) и Александра Кириллова из Витебска (он же Алекс Лесли) перебивали даже внимание к, например, переговорам по налоговому маневру между Беларусью и Россией. Освобождение из тайской тюрьмы, задержание в московском аэропорту «Шереметьево», вмешательство в дело Александра Лукашенко — если помните, в январе вокруг этой пары было много шума. 1 ноября Настя Рыбка побывала в Минске, и у TUT.BY случилось с ней спонтанное интервью. Поговорили о разрыве с Лесли, отношениях с сыном, желании баллотироваться в белорусский парламент и встрече с Лукашенко, которая, как она утверждает, должна состояться через месяц.

Тем, кто не подписан на Анастасию Вашукевич в Instagram, казалось, что после истории с российским олигархом Олегом Дерипаской Рыбка залегла на дно. Но это совершенно не так, говорит сама Настя. Во-первых, у нее сейчас «новый мужчина», который ее содержит, и даже кольцо, которое неуверенно держится на безымянном пальце правой руки.

— А во-вторых, мне галку в Instagram дали (то есть соцсеть подтвердила, что профиль Насти — проверенный. — Прим. TUT.BY). У меня 109 тысяч подписчиков в профиле, который появился только в феврале. Появилась собственная школа по соблазнению. Вы просто не там слушаете.

В Минск Анастасия Вашукевич приехала по делам. Говорит, нужно было договориться о ротации ее будущего клипа на белорусском ТВ, а еще поучаствовать в открытии новой бургерной. Да, сейчас Настя собирается покорять музыкальный мир.

— 16-го [ноября] у меня релиз первого трека. Снимаем клип, я надеюсь, с Гуфом и Юджином. Вроде договорились. Че еще такого произошло? — Настя вводит в курс последних девяти месяцев своей жизни неподписчицу ее Instagram. — Поработала ведущей на «Пятнице» и ТНТ. Во-о-от. Че еще? Вроде все. По-моему, немало.

Общаемся мы в той самой новой бургерной, которую Настя приехала открывать. Журналистов она дожидается в самом укромном и темном уголке нового заведения. Рядом с ней — человек в черной кепке и с поясной сумкой через все тело. Кто это, Настя не говорит и запрещает его фотографировать. На вопрос «Почему?» отвечает «По кочану».

На остальные вопросы Настя отвечает быстро. Но не на все. От неудобных ловко ускользает. И правда — как рыба.

«Как человек, который на тот момент назывался моим мужчиной, Лесли мог предусмотреть эту тему»

— Видела рекламу с вашим участием. Чем еще вы зарабатываете на жизнь сейчас?

— У меня своя школа [по соблазнению], меня мужчина содержит. В основном сейчас идут вложения, а не заработок. Рассчитываем, что после релиза трека пойдет какой-то более существенный заработок. Пока я больше трачу, чем зарабатываю.

— Вложения со стороны мужчины?

— Да.

— Имя которого…

— Секрет.

— Как вы сейчас с Алексом Лесли?

— Никак. Мы не общаемся.

— В какой момент перестали общаться?

— Год в тюрьме отсидеть из-за него — этого более чем достаточно, чтобы не дружить.

— Вы считаете, что в тюрьме были из-за него?

— А кто был провокатором всей этой ситуации? Я, конечно, понимаю, что посадил нас не Лесли. Но как человек, который на тот момент назывался моим мужчиной, он мог предусмотреть всю эту тему. Ведь он позиционировал себя как какой-то учитель, который знает, как нужно поступать и куда мы идем. Но пришли мы в тюрьму. Чувак, по ходу, что-то не работает.

— В феврале я делала с Лесли интервью. В нем он говорил, что вы по-прежнему вместе.

— А он не рассказывал, как плакал в ИВС и умолял попросить прощения у Дерипаски: «Может, он нас отпустит?». И я официально попросила — через обращение в прессе, после того как нас «закрыли» в России после вылета из Таиланда.

— Лично вы не просили?

— Скажем так: мне было важно, чтобы он меня услышал. По-моему, это было достаточно громко.

— С Лесли у вас больше не было никаких контактов?

— Он мне права на книгу не отдал, из-за который я, по сути, отсидела. Сейчас вроде пытается отдать.

— Если вы рассорились сразу после освобождения, то зачем вместе ходили на интервью в Амирану, к Собчак?

— Жалко его было, вот и таскала с собой. Все же за интервью платили, а он помогал мне в тюрьме.

— В интервью TUT.BY Лесли говорил, что в России вас — именно вас двоих — очень просили не делать тренинги, а вот в Беларуси вас поддерживают.

— Я вас умоляю. Он мне периодически пишет в Telegram в одностороннем порядке, я периодически посылаю его в жо*у. Вот, например, недавно Лесли прислал: «Вот ты с*ка» и отфотошопленное эмвэдэшное удостоверение. Я на это присылаю мемчик: «Суд в Краснодаре признал Настю Рыбку девственницей». Еще он периодически учит меня жизни.

— Просит вернуться?

— Просил. Мне это не интересно. Он тут уже рассказывал своим подписчикам, что я кгбшник, фсбшник, что под кем я только не лежу. Если ему хочется думать так, пускай.

— То есть никаких совместных планов, чтобы делать эти тренинги в Беларуси, у вас не было?

— Нет. У него цель в жизни — чтобы мальчики «присовывали» девочкам, рассказав, что они олигархи. А девочки в расчете на финансовую заинтересованность им «давали». По факту, если ты девочке не нравишься как личность, неважно — олигарх ты или не олигарх — это обман и развод. Это противоречит моим жизненным принципам. Поэтому я мальчиков не учу. Мне по барабану, будут они заниматься сексом или нет. Я занимаюсь девочками. Мне интересно, чтобы они правильно чувствовали себя в этом мире, чтобы не занижали свою самооценку. Чтобы все, что общество льет им в уши — это нельзя, а это можно, — шло мимо них. Мой принцип — девочка должна быть счастливой. На этом принципе основана моя школа.

Я педагог по образованию, но я не психоаналитик и не психолог. Никто. Я просто делюсь собственным опытом. Людям заходит.

«Я — яркий пример тому, чем может закончиться любовь с пикапером: у тебя будет куча порнухи, зашкварная репутация, возможно, отсидишь»

— Ваша школа — это какие-то вебинары?

— Да. Типа меценатство. Я не беру большие деньги за школу. Из них оплачиваю тех людей, которые делают рассылки, программы.

— То есть это не то направление, на котором вы хотели бы зарабатывать, да?

— У меня просто много знаний, которые могут решить большое количество проблем других людей.

— Но как раз свою проблему этими знаниями вы не смогли решить.

— Кто вам это сказал?

— Вы попали сначала в тюрьму в Таиланде, затем изолятор временного содержания в России.

— Но я вышла? Я сейчас сижу с вами? У меня все хорошо?

— Возможно, но период у вас был так себе.

— И он закончился.

— Но длился немало.

— Отсидеть в тайской тюрьме год, где дают сроки по 30−40 лет, — поверьте, я очень хорошо посидела, просветлела, подумала. Нарисовала себе план жизни на ближайшие лет 20. Сейчас пытаюсь ему следовать.

— Что вы переосмыслили в тюрьме?

— Что я больше никогда не буду топить за чужую идею. Буду десять раз думать, прежде чем делать. И если я все-таки решу что-то предпринять, то буду понимать последствия своих поступков. И больше не стану переступать через себя. Сто-пятьсот раз я говорила Лесли, что пришла к нему, чтобы Олег, тот, который Дерипаска, был моим мужчиной. Я в него влюбилась. Алекс позиционировал себя, будто он знает ответ на этот вопрос.

— Вы сейчас говорите, что не будете топить за чужую идею. А почему топили тогда?

— Когда вышло расследование Навального, на меня посыпалось 50 тысяч сообщений в Instagram. Моментально Алекс вылетел в Дубай и типа начал все разруливать. Но разруливал так, что, если бы он тогда закрыл рот, то меня никто бы не посадил.

Причем на тот момент я примерно понимала, как нужно себя вести, просто не было другого человека, который бы сказал, что нужно делать. Им был Алекс. Я ему доверяла, была овцой.

— Итак, план на ближайшие 20 лет. Какие у вас цели, каким вы видите свое будущее, что для вас важно?

— Мои ценности вернулись к тому, что было в году 2015-м. Я всегда была достаточно принципиальным человеком. Готова пойти практически на все, если верю в какую-то идею. На какой-то момент, когда я была рядом с Лесли, мои идеи заменились его идеями. Потому что если мы влюблены, то готовы топить за того чувака, в которого влюблены, хотя он не всегда этого стоит. Я — яркий пример тому, чем может закончиться любовь с пикапером: у тебя будет куча порнухи, зашкварная репутация, возможно, отсидишь.

— Не сразу обратила внимание. У вас кольцо на безымянном пальце правой руки.

— Все хорошо с кольцом.

— Вы упомянули, что вас сейчас обеспечивает мужчина. Насколько серьезно «обеспечивает»?

— Серьезно обеспечивают. До уровня кольца.

— Оно вам великовато.

— Я похудела.

— Почему?

— У меня сейчас такая диета, мне хочется быть в такой форме. (Настя действительно выглядит очень худой. — Прим. TUT.BY) Украшения, которые были у меня еще три месяца назад, висят. Пришлось менять гардероб.

«Мне есть что передать людям. Те же знания. Скажем так: меня уже не испортить деньгами, меня невозможно подкупить и запугать»

— В Беларуси вы сейчас не живете. А в принципе как часто бываете здесь? И по каким поводам?

— Ну вот, приехала на открытие Black Star Burger. Плюс на местном телевидении будет ротация моего клипа, приехала договориться.

— Прям лично? У вас есть команда, которая занимается всей этой работой?

— Набираю. Меня кинул мой продюсер за три недели до выхода клипа. Он решил, что ему нужно больше денег, я решила больше не давать. Так бывает, это бизнес.

Чтобы выпустить клип, чтобы все было красиво и эффектно, чтобы он везде зашел, нужно много-много общаться. Собственно, я сейчас этим занимаюсь.

— Что нового вы хотите сказать своей музыкой?

— Для меня это способ самовыражения, русло для энергии. И возможность не так грубо, как просто словами, выразить настроение и любовь. Хотя я с детства хотела петь. Чуть затянуло, но для мечты же никогда не поздно, не так ли?

— Абсолютно. Как так получилось, вы стали учительницей?

— Я люблю детей. Они светлые, что ли. И у меня как-то легко получается идти с ними на контакт, объяснять, я радуюсь их успехам. Я бы работала в школе или в университете, мне хорошо в таких местах, и это очень взаимная аудитория. Но без денег я не проживу, к сожалению. Так что вот, учу девочек.

— Вы не договорили о том, какие у вас цели и как вам видится свое будущее.

— Прекрасно видится. Я записала сейчас два трека, буду записывать третий. Снимаю клип с известным режиссером. В музыке буду точно двигаться дальше. В политике в этом году не успела. Хотела пойти в муниципальные депутаты.

— Почему хотели пойти?

— Мне кажется, мне есть что передать людям. Те же знания. Скажем так: меня уже не испортить деньгами, невозможно подкупить и запугать. Возможно, белорусам нужен такой человек.

— Стоп. Вы хотели идти на выборы в белорусский парламент? Я думала, вы про выборы в городскую думу Москвы говорили.

— Конечно. Я же гражданка Беларуси. Мне не пофиг на свою страну.

— Вы бываете здесь нечасто, как говорили. Кажется, вы не сильно вовлечены в местную повестку.

— Наша политика сейчас по большому счету происходит онлайн. Если ты живешь в Москве, нет проблемы почитать белорусские новости, проанализировать законы, пообщаться с людьми, которые здесь находятся, посмотреть, как они живут. Я стараюсь общаться все-таки с простыми ребятами, которые не оторваны от жизни и не живут в облаках.

— И какое впечатление у вас складывается о жизни в Беларуси после общениями с этими простыми ребятами?

— Охренеть просто, ничего не поменялось. Я уехала четыре года назад — уровень жизни остался такой же. Мне кажется, что я расту, развиваюсь, обучаюсь, что-то новое получаю, но когда приезжаю в Бобруйск — просто в шоке. Такое ощущение, что время остановилось. Это страшно. Люди считают, что закончили школу-универ — и все на этом. Родить детей, а потом старость. Но какая на *** [фиг] старость, если тебе 25 лет, хотя в этом возрасте девочка выглядит на 45. «Во-о-от, я вожу детей в школу, я кормлю их кашей, у меня родительское собра-а-ание». И все. Но ты же училась в школе, у тебя же была психология в университете. Там рассказывали про пирамиду Маслоу, наверху которой стоит самореализация. И это обидно.

В Москве не так просто потому, что там доступно образование. Я имею не только универ. Это опыт, курсы, попытка развиваться в том, что тебе действительно нравится и что у тебя получается хорошо. И человек из-за этого молод и телом, и душой, и жить хочет. А тут просто такие депрессарики у людей. Они не знают, что так можно.

— Что конкретно вы бы поменяли, какой законопроект предложили бы, став депутатом парламента?

— Понимаете, любая перемена всегда начинается с мозга. Наверное, одной лекции в 8 классе по сексу недостаточно. И, наверное, профориентации, которая проводится в 9 классе, тоже. В 9-м классе я не знаю, чем с*ать пойду, простите, а не то что кем буду через 10 лет.

Родители пихают детей в универы, и что? Вы слышали последнюю речь Стива Джобса, которую он говорил, не помню, в каком университете на выпускном экзамене? Он рассказывал о том, что его выгнали из университета, и это было лучшее, что произошло в его жизни. Я ни в коем случае не хочу дестроить нацию и делать так, что все бросали универы. Я [веду] к тому, что универ — это не гарантия того, что ты состоишься в жизни. Наверное, нужно подумать, что в этом мире, во-первых, приносит деньги, во-вторых, что ты готов делать 24 на 7. Потому что деньги приходят только от увлеченности. Если ты чем-то горишь, это будет стрелять, будет интересно людям. А люди не думают так. Нужно работать над собой и что-то из себя представлять, хотя бы чуть-чуть.

— На ваш взгляд, что вы из себя представляете? Кто вы?

— Хороший человек, для начала. Порядочный, ответственный. А остальное — музыкант, тренер, автор. Модель, блогер — это уже вторично. Во всяком случае, я стараюсь такой быть.

— Вернемся к конкретике. Что бы вы изменили?

— В Америке есть куча выставок, когда люди в игровой форме пытаются понять свою будущую профессию. Психология правит миром. Людей делят не на физмат или литературу и искусство. Там гораздо больше категорий. И эти категории привязаны к жизни. Физмат-класс, но куда я его, простите, засуну? Стану учительницей в школе? Простите, но это зашквар. 200 баксов? Чему я буду за 200 баксов учить детей? У нас учителя орут на детей. Они не могут объяснять.

Зарплат нет у людей, они не живут. С одной стороны, нужны деньги, с другой — призвание. У нас вариантов учиться — три, а дорог — миллион, и нужно это людям показывать. Просто взять западную систему образования и внедрить ее здесь.

— Если все так просто, почему, как вы думаете, этого все еще не сделали?

— Белорусский народ сам по себе очень ленивый.

— Виноват народ?

— Дело в менталитете. Почему я говорю, что психология правит миром. Если этот менталитет немножечко подкорректировать, мы продвинемся дальше. Просто нужно, чтобы кто-то начал. Мне не по***, я могу. Если остальные не начинают, наверное, им комфортно жить на том уровне, на котором они живут. Мне некомфортно. Мне кажется, такие люди, как я, должны быть у власти. А вам?

— Нет, не кажется. И все же. Давайте пофантазируем. Если бы вы стали зарегистрированным кандидатом, что было бы в вашей предвыборной программе?

— Хоть мы не успевали в этом году податься, я накидала предвыборку — в плане того, что нужно менять в системе образования. Так как я педагог по образованию, мне это близко. Да, я училка биологии, жиза такая. (Смеется.) Самая сексуальная профессия в школе. Мне нравилось работать в школе. Нравится детский мозг, в ребенка можно всунуть просто гигабайты инфы, если ему интересно, и выхлоп будет потрясающий. Самая лучшая инвестиция — это инвестиция в людей. Это правильно — то, что в нашем государстве делается. Просто можно сделать немного иначе. Мне бы хотелось нашу систему образования пихануть — чуть-чуть Запада в нее добавить. Мне кажется, что зашло бы.

«Мой ребенок в том возрасте, когда ему больше хочется денег, чем видеть маму. Общение примерно такое: „Бабла привезешь?“ — „На что надо?“»

— Если бы вы баллотировались в депутаты, то от какого округа?

— На самом деле, я хотела от Минска, но у меня сейчас прописки нет. Поэтому от Бобруйска.

— То есть вы прописаны сейчас там?

— Да. Я люблю свой город. В Бобруйске интересные люди. Вообще, все умные бобруйские в какой-то момент просыпаются либо в Москве, либо в Минске. Так происходит. То, что люди вынуждены эмигрировать из своего города, — это печаль. Дело даже не в деньгах. Просто когда твой круг мыслит очень узко, ты становишься точно таким же. Чтобы мыслить широко, нужно путешествовать. А у нас такой возможности типа якобы нет.

— Как часто вы бываете в Бобруйске?

— Раз в месяц точно.

— Для чего?

— Увидеться с друзьями.

— Только друзьями?

— С семьей тоже.

— Кто из семьи у вас остался в Бобруйске?

— Мама, папа, бабушка.

— А ваш муж, ребенок? Где они сейчас?

— Не думаю, что это предмет для обсуждения: ребенок у меня все-таки еще маленький. Повышенное внимание к нему прессы — этого не нужно. Психика у него еще не окрепшая. Я знаю, что журналисты звонили мужу, искали его. Я не хочу, чтобы это повторялось. Ребенок живет с бабушкой.

— Наверное, это сложно жить с ребенком на расстоянии.

— Ну… Мы постоянно на созвоне. Он в том возрасте, когда ему больше хочется денег, чем видеть маму. Общение примерно такое: «Бабла привезешь?» — «На что надо?»

Ему 11 лет. Ему интересны компы, телефоны, какие-то новые вещи, куда-то поехать. А не «мама, я хочу, чтобы именно ты накормила меня кашей». Такого нет. Я стараюсь потихонечку подключать его к своей жизни. Он еще маленький. Станет чуть постарше — буду с собой тягать.

— Ребенку 11 лет, и он наверняка уже умеет пользоваться гуглом. Он знает о том, что с вами произошло?

— Да, знает.

— Как вы это ему объяснили?

— Мама сидела в тюрьме по политическому кейсу. Встречалась не с тем дядей и немножко его подставила. Он немножко разозлился и посадил ее в тюрьму. Такое бывает.

«У нас все-таки страна чистая, порядочная, преступности по минимуму. Лукашенко старается»

— Когда ситуация для вас была более непредсказуемой и пугающей: когда вы были в тайской тюрьме или после задержания в России?

— В Шереметьево было вообще не страшно. Там все были русскими людьми, их можно было просто на *** послать.

— Послать-то можно. Что это решит?

— Во-первых, за меня вступился здесь Лукашенко, и я это знала, еще когда летела в самолете.

— Как вы это узнали?

— Это долгая история. В общем, мне сказали, что все хорошо. Перед вылетом мои друзья принесли мне телефон. Этого было более чем достаточно, чтобы связаться с кем нужно. Все нужные номера я знаю наизусть.

— Чтобы узнать, что за вас якобы вступился Лукашенко, связаться нужно с определенными друзьями.

— (Задумалась.) КГБ.

— У вас есть друзья в КГБ?

— И в ФСБ тоже есть. Я вообще популярная личность. Меня все время сажают, конечно, я с ними общаюсь.

— Стойте. Друзья и те люди, которые «вас сажают», и поэтому вы с ними общаетесь, — это разные понятия.

— Почему? Ну, человек хотел нас посадить, мы с ним затрынделись. Он понял, что я нормальная, я поняла, что он нормальный. Чего дальше не встречаться? Это тоже люди. Они в органах работают, но это же люди.

— Слушайте, если бы белорусские правоохранительные органы работали так: «Мы поговорили — и оба поняли, что он нормальный, я нормальная», интересная ситуация сложилась бы в стране.

— У меня все в порядке с белорусской милицией. Здесь тоже много друзей. Мой лайфстайл много кого просто прикалывает. Я не гажу людям. Стараюсь относиться к ним по-человечески, они — тоже. Никому не хочется портить карму. Даже те люди, которые пытаются на тебя надавить, просто выполняют чей-то приказ. И в силу человеческого фактора ему, может, не очень хотеться этот приказ выполнять.

— Если за вас вступился Лукашенко, и вы это знали еще в самолете, почему поддались на уговоры Лесли и попросили прощения у Дерипаски?

— Потому что сама хотела попросить, и момент был удобный. Согласитесь, чуваку досталось.

— В чем именно состояла помощь Беларуси? Когда вас задержали, причем довольно жестко, это вызвало возмущение даже у ваших не-поклонников. Многие подписывали петицию, чтобы вас отпустили. Но никакой публичной реакции от белорусских властей не было.

— В смысле? Пресс-секретарь Александра Григорьевича передала разобраться с моим вопросом.

— Это было чуть позже.

— Была реакция, просто непубличная. Публичная была через три дня.

— Как именно помогли, чтобы вас освободили?

— Я не могу этого сказать. Меня выпустили из-за [вмешательства] Беларуси.

— И вы, насколько помню, публично благодарили Лукашенко.

— Я еще поблагодарю. Специально записалась на аудиенцию через месяц. Там достаточно строгая очередь.

— Как вы записывались: через пресс-секретаря, Администрацию, друзей?

— Тоже не могу сказать.

— Почему?

— Потому что я не совсем в курсе, как происходил этот процесс. Меня записали и поставили перед фактом.

— Юрий Дудь спрашивает: «Оказавшись перед Путиным, что вы ему скажете?» Переформулирую: «Оказавшись перед Лукашенко, о чем вы будете с ним говорить?»

— Поздороваюсь, поблагодарю за помощь. Он хороший чувак, мне нравится его политика.

— Что именно?

— У нас все-таки страна чистая, порядочная, преступности по минимуму. Он старается. У него маленький бюджет, но он, как может, старается эту страну тянуть. Я просто не представляю на его месте другого президента, который бы лучше это делал. Хотя, может, я просто родилась при Лукашенко, и мне кажется, что это царь на всю жизнь. Но, может быть, я просто не представляю другого варианта. У меня еще такое детское мышление: не хочется что-то знакомое старое менять на что-то новое. Только если на себя. (Смеется.)

— Вау. И тем не менее, у любого человека хотя бы с зачатками критического мышления есть что-то, что он хотел бы изменить. У вас — есть?

— Я бы помогла с образованием. Но приходить к власти и говорить: «Давайте делать что-то другое, куда катится эта страна», я бы не смогла.

— И не внесли бы какие-то предложения?

— Я не думаю, что он готов слушать предложения от всех подряд. Пока я не на том уровне. Я просто девочка из Бобруйска, а он, простите, президент. Думаю, для первой встречи благодарности более чем достаточно. Ну, селфяк, может, сделаю. Мне будет приятно. Надеюсь, ему тоже.

«Чтобы встречаться с кем-то на интервью, я должна отложить свои дела. Зачастую это потеря денег. Мне нужно компенсировать»

— И последнее. Когда вас только освободили, TUT.BY пытался сделать с вами интервью. Это оказалось возможным только за деньги — но мы так никогда не делаем). Платить за интервью — чья это была идея?

— Это до сих пор так. У меня очень плотный график. Чтобы встречаться с кем-то на интервью, я должна отложить свои дела. Зачастую это потеря денег. И мне нужно компенсировать свое время, которое я ценю достаточно высоко.

— Когда вы вернулись из Таиланда и были, вероятно, на мели, как вы выбирались из этой ситуации?

— У меня на счету был миллион российских рублей (около 15,5 тыс. долларов. — Прим. TUT.BY). Все. Ну да, я была на мели. Я открыла свою школу, это помогало. Во-вторых, мне начали скидывать друзья бабки. По интервью начали ходить. От Амирана мы получили 800 [тысяч российских рублей]. От кого-то еще получили. На пожрать хватало. А потом дальше начала крутиться.

— Что значит «дальше крутиться»?

— У меня всегда все было в порядке с мужчинами. Я их прикалывала в том плане, что со мной всегда было интересно общаться. Люди хотят, чтобы это было почаще в их жизни, — и не против за это платить. Все. Я сейчас практически на том уровне жизни, который у меня был раньше.

— У вас на счету был миллион рублей на счету, и вы называете это на «пожрать», хотя за интервью просили гораздо меньшие суммы. Нам, по-моему, предлагали заплатить около полутора тысяч долларов.

— Значит, вам были хорошие скидки.

Использование материала в полном объеме запрещено без письменного разрешения редакции TUT.BY. За разрешением обращайтесь на nn@tutby.com

Теги: Витебск, Минск